"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Полундра-а!
И сразу же над рядами красноармейцев взметнулось неудержимое и победное:
— Ура-а-а!
В разбитые ворота кремля, словно в половодье сорвав плотину, неудержимым потоком устремились бойцы отряда Джангильдинова. Короткие рукопашные стычки, беспорядочная стрельба, блеск штыков и разрывы гранат…
Когда Колотубин, догоняя своих бойцов, добежал до ворот, в крепости из стрельчатых окон каменных построек уже полоскались на ветру белые простыни.
— Не губите, братцы! — Мятежники выходили с задранными над головой руками и виновато и тупо смотрели на победителей, жались в кучу.
4
Еще
— Валентин, телеграф в первую очередь… Подумай, кого послать с людьми туда.
— Есть, — ответил Малыхин, обдумывая, кому бы доверить такое щекотливое дело, как взятие почты. Сам же он отлучаться с парохода, где лежит ценный груз, не имел никакого права.
Звонарев находился рядом и слышал короткий диалог между комиссаром и хмурым Малыхиным.
Он только входил в роль прикомандированного к отряду чекиста. И Малыхин пока еще ему особых заданий не давал, пусть, мол, знакомится с людьми. Бернард же, естественно, стремился войти в доверие, расположить к себе этого, как он мысленно называл Малыхина, «морского сундука», а потом тайно искать золото. Ему, как новичку, еще не все открывали. Недолго думая, он предложил свои услуги.
— Давай, давай, кореш, включайся в дело! — сразу согласился Малыхин.
— Что же, пойдем и пощупаем железные нервы времени! — весело и, как показалось Малыхину, даже нагловато усмехнулся Звонарев, усмехнулся лишь одними губами, а глаза оставались спокойно-холодными. — Давай бойцов.
— Пяток хватит?
— Тебе, начальник, виднее.
— Вполне хватит, — решил Малыхин и направился к выходу из каюты, чтобы взять у Джангильдинова несколько человек.
В коридоре он столкнулся с Кирвязовым, бойцом второй роты, человеком смирным, аккуратным и исполнительным.
— Я к вам, можно? — Кирвязов загородил путь, и Малыхину невольно пришлось остановиться.
— Ну, что у тебя? Выкладывай.
— Документики мои спрячьте. — Кирвязов просительно улыбнулся и посмотрел заискивающе в глаза Малыхину. — В город выгружаемся, там бой идет. Нет, не подумайте чего-нибудь плохого, товарищ особый отдел! Я не о себе беспокоюсь, о партийной книжке своей. Чтобы она не попала в руки врагов… Ведь всякое случиться может! Я всегда раньше перед атакой комиссару отдавал книжку, когда в другом полку служил. — Боец вынул из кармана потрепанный и заношенный кожаный кошелек, перевязанный шпагатом, и протянул Малыхину: — А после боя вернете мне… Очень прошу вас!
— Сознательный ты боец революции. — Малыхин похвалил Кирвязова, принял его документы и, подумав, сказал: — Топай к своему ротному, друг, и доложи, что особый отдел тебя берет для выполнения важного задания.
— А как же, товарищ, я не буду участвовать в сражении?
— Тут тоже дело рисковое, похлеще, чем на улицах Астрахани, — Малыхин посчитал такое объяснение вполне исчерпывающим и окликнул московского чекиста: — Звонарев!
— Здесь я! — Бернард подошел на зов.
— Вот бери одного партийца, дисциплинированный товарищ. — Малыхин кивнул на Кирвязова. — Сейчас еще четверых добавлю.
Звонарев и Кирвязов понимающе посмотрели друг на друга. Все отлично!
Вскоре пришли четыре татарина, недовольные тем, что их послали «караулить пошту».
— На кой чертова матери нам надо караул нести письмам-бумажкам! Нам нада белых крепко бить, татарский Астрахань делать свободным!
— Кто из вас город знает? — строго спросил Звонарев.
Татары
молчали, переминаясь с ноги на ногу. Никто из них не бывал в Астрахани, всю жизнь провели в Казани.— Приказ будем выполнять. — И Бернард пошел к сходням. — Найдем почту сами!
На пристани Звонарев остановил коричневого от загара парнишку, спешившего с пустым ведром и кружкой — распродал воду и бежал за новой, — взял за костлявое плечо:
— Ты за кого, за красных или за белых?
— За красных! — Мальчишка попытался высвободить плечо. — Пустите, дяденька! Больно!
— Если за красных, тогда помоги нам. Покажи самую короткую дорогу на почту.
— Почту? — Выгоревшие на солнце белесые брови мальчишки сошлись у переносицы. — Пошли, дяденька. Только там стреляют!
— У нас тоже свои пушки имеются. — Кирвязов погладил ладонью свою винтовку. — Ты с нами не бойся! Как звать тебя?
— Федька.
— Федор, значит. Красивое имя у тебя, царское. — Бернард отпустил плечо. — Был такой на Руси царь Федор.
— Все они теперь бывшие, — рассуждал Федька, ведя бойцов по пыльному переулку. — Сейчас свернем налево, а потом прямо. Царя Николашку тоже уже шлепнули! В Екатеринбурге. Вчерась сообщили.
Бернард не слушал дальше Федьку. В голове не укладывалась такая сенсация, Николай Романов казнен большевиками! Татары на своем языке стали оживленно лопотать, обсуждая новость.
— Да, бывшая великая Российская Империя трещит по швам, — сказал тихо Бернард, бросив многозначительный взгляд на Кирвязова. — Как считаешь, Илья?
— Только бы не прозевать, — ответил тот и улыбнулся сухими маленькими губами.
— Все будет в наших руках, — в тон ему отозвался Бернард.
Они встретились лишь вчера. Все эти дни Брисли, стараясь ее привлекать к себе внимания, обходил каждую роту отряда, знакомился с бойцами. Это входило в его обязанности. Только этот человек, с документами чекиста, имел еще и тайную цель — разыскать агента. В Москве, в Сокольниках, на явке военный атташе английского посольства показал Бернарду фотографию человека лет тридцати, с обычным, ничем не привлекательным, слегка вытянутым лицом, блеклыми светлыми глазами и маленькими губами, и пояснил, что у их агента, прибалтийского барона Альберта фон Краузе, настоящие документы на имя красноармейца Ильи Кирвязова, расстрелянного в Мурманске, когда там высадились английские и французские войска.
Бернард разыскал Кирвязова на второй день плавания на пароходе, однако лишь вчера удалось поговорить с ним несколько минут. Кирвязов стоял один у самого борта на корме и попыхивал самокруткой. Бернард подошел, попросил прикурить и, улучив момент, тихо шепнул пароль. Барон растерялся, пальцы у него дрогнули, и он выронил самокрутку.
— Подними и выкинь за борт. — Бернард тихо назвал подлинное имя барона, отчего у Кирвязова пошли красные пятна по шее, лицу, а в глазах замелькал страх. — Тряпка!
Только несколько крепких ругательств, произнесенных почти беззвучно по-английски Бернардом, заставили барона успокоиться: он окончательно убедился в том, что перед ним действительно его единомышленник и коллега, а не страшный московский чекист. Он сразу обрел силу духа.
— Где? — Бернард назвал слово «золото» по-английски.
Барон сообщил, что оно находится на пароходе, только он никак пока не разыскал эти секретные ящики, он облазил весь трюм, но и там их не оказалось.
— Скорее всего, они хранятся в каютах командира, комиссара и начальника особого отдела, — по-английски ответил барон.