"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Ненадежных не держим, - спокойно объяснил Трепанов.
– А где ваша охрана?
– Все в разгоне. Груз прибыл неожиданно.
– А почему к чекистам не обращаетесь?
– Обращался… У Петерса ни одного свободного человека.
– А у нас, значит, дел меньше, - ревниво буркнул Трепанов.
– Ладно, все понял, ждите.
Он снял трубку внутреннего телефона, позвонил дежурному, спросил, кто свободен. Дежурный ответил, что свободных нет, но вот после операции собираются идти отдыхать Аникин, Гриценко и Денисов.
– Пусть зайдут ко мне.
В ожидании сотрудников
"Могли бы и поподробнее написать… - подумал Трепанов.
– Да и побольше людей прислать. Тоже мне фигура - Кондратьев… Ладно, поглядим…"
Вошли оперативники: худощавый Гриценко, нескладный Аникин - человек огромной физической силы, и Денисов - бывший преподаватель реального училища. Трепанов вспомнил, что у Денисова шестеро детей, и спросил:
– Ну как жизнь? Как пацанва твоя?
– Ничего, - застенчиво улыбнулся Денисов.
– Прыгают…
– Вот что, братки. На Брестский вокзал привезли около трех миллионов валюты. Будете сопровождать спецавтомобиль Госбанка. Какое у вас оружие?
У Гриценко был малый маузер, у Аникина и Денисова - наганы.
– Возьмете у дежурного раскладные маузеры. Надежнее для такого дела, да и солиднее, - решил Трепанов.
– Запомните: ваше дело - охрана. Все остальное сделает шофер Госбанка, он же - экспедитор, Его фамилия - Бахарев.
Гриценко, Аникин и Денисов вышли из подъезда МУРа. И тут же рядом притормозил большой черный "кадиллак" с ярко начищенным медным фонарем на капоте. За рулем сидел плотный, тщательно упакованный в кожу человек с маленькими щегольскими усиками. Заметив оперативников, спросил:
– Аникин?
– Денисов и Гриценко, - добавил Аникин.
– А вы?
– Бахарев. Попрошу документы.
Он внимательно прочитал удостоверения и улыбнулся:
– Один - рядом со мной. Двое - на заднее сиденье. На обратном пути мешки с валютой - рядом со мной. Вы все - на заднем сиденье. Останавливаться, выходить из автомобиля - запрещено. Нас могут задерживать для проверки только патрули ВЧК. Опознавательный знак патруля - сигнал красным фонариком.
– Чего-то я про такой сигнал не слышал, - заметил Гриценко.
– Вы многого не слыхали, товарищ, - жестко сказал Бахарев.
– Я объясняю вам, чтобы не было неожиданностей и промахов, вот и все.
– А что, разве так не видно - патруль это или кто?
– удивился Аникин.
– Ну, положим, наденут бандиты нечто вроде нашей формы - поди узнай, - сказал Денисов.
– Видимо, есть договоренность о спецсигнализаций в таких случаях.
– Совершенно верно, - подтвердил Бахарев.
– Готовы? Тогда поехали.
…Почтовый вагон стоял далеко от здания вокзала, в тупике. Начальник вагона заглянул в кабину автомобиля, спросил:
– Охрана на месте?
Убедившись, что все в порядке, разрешил грузить.
Аникин с уважением посмотрел на два тощих мешка, спросил:
– И вот здесь целых три миллиона?
– Представьте себе, - сказал Бахарев.
– Двинулись, товарищи. Прошу быть внимательными.
…Выехали на 2-ю Брестскую, пересекли Садовую. В лобовое стекло бил мокрый снег, и Бахарев все время притормаживал:
слепило. На пересечении Большой и Малой Бронных путь автомобилю преградили вооруженные люди.Мигнул красный фонарик.
– Патруль ВЧК, - обернулся к своим пассажирам Бахарев.
– Вижу, - Гриценко щелкнул крышкой кобуры.
– Тормози…
Старший патруля - среднего роста, в традиционной кожаной куртке, фуражке со звездочкой, с большими, немигающими глазами и огромным, как у лягушки ртом (это почему-то сразу же отметил Гриценко) поднял руку:
– Стой! Документы!
– Сначала - вы, - потребовал Гриценко.
Остальные чекисты окружили автомобиль и молча ждали окончания проверки.
Старший улыбнулся и протянул красную книжечку.
– Плавский Борис Емельянович является сотрудником Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, - прочитал Гриценко.
– А мы из МУРа, товарищ… Сопровождаем валюту в банк.
– Много?
– снова улыбнулся Плавский, пряча удостоверение в карман.
– Сколько надо, столько и везем, - хмуро отозвался Бахарев.
– Серьезный товарищ, - усмехнулся второй чекист - усатый, в низко надвинутой на лоб фуражке. И снова Гриценко машинально про себя отметил, что у этого чекиста на фуражке нет звездочки…
– Ну-ка, паря, приоткрой стекло побольше, посмотрю, - сказал второй.
Денисов, он сидел у дверцы, опустил боковое стекло. И в то же мгновение Бахарев обернулся и выстрелил в Гриценко и Аникина. А бандит в фуражке без звездочки почти одновременно застрелил Денисова.
Трупы вышвырнули на мостовую.
– Куда теперь?
– спросил Бахарев.
– Пока по щелям, - сказал бандит, осматривая мешки. Вскрыл один из них, высыпал на сиденье плотные пачки денег… - Пошел!
– заорал он и тут же схватил Бахарева за плечо: - Постой…
Он вышел из автомобиля, достал из бумажника визитную карточку: "Берендей Васильевич Кутьков, вор в законе", улыбнулся каким-то своим мыслям и бросил карточку на грудь убитого Денисова.
Автомобиль скрылся за снежной пеленой.
Коля вошел в дежурную часть МУРа в тот момент, когда помощник начальника Никифоров - красивый, рослый парень лет двадцати двух, в офицерском френче с огромными накладными карманами, произносил траурную речь. Коля остановился на пороге и увидел три грубо сколоченных гроба, которые стояли на табуретках. Гробы были закрыты, и Коля сразу же подумал, что, наверное, лица погибших сильно изуродованы. На крышке каждого гроба лежала синяя форменная фуражка, в изголовье стоял почетный караул.
– Злодейская рука преступного мира оборвала светлую жизнь наших боевых товарищей, - говорил между тем Никифоров.
– Нет больше среди нас Аникина, Гриценко и Денисова. Возможно, что завтра мы вновь не досчитаемся кого-нибудь. Сломит ли это наш боевой дух, нашу веру в правоту общего дела? Нет, не сломит! Бандиты стреляли в Ленина, стреляли подло, из-за угла… Но разве сдался товарищ Ленин? Разве может сдаться революция? Никакой пощады преступному миру, все отдадим борьбе, а если понадобится, - и саму жизнь… - Никифоров надел фуражку и хрипло запел "Интернационал". Присутствующие подхватили. Коля пел вместе со всеми…