"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

— Это... — Девушка вынула снимок.

Хуанито тоже посмотрел. Скривился:

— Красавчик. Чистюля.

— Можешь забирать, — разрешила Мерильда. — И вместе с ним — всю мою родословную. Мне ни к чему. Пожалуй, эти туфли я все же возьму.

— Не в моем вкусе, — продолжал разглядывать и комментировать снимок Хуанито. — Факт, контрик. А вы его любите, сеньорита?

— Проваливай! — разозлилась Бланка.

Он не обиделся. Вытер ладонью рот, снисходительно улыбнулся.

— Странные произведения природы эти женщины! — Подошел к открытому окну, поклонился: — Премного благодарен! Если нужна могучая физическая сила, можете рассчитывать на меня! И чемоданы будут целы. Доброй ночи!

Выпрыгнул в окно. Через минуту его пронзительный дискант уже доносился из темноты.

Бланка подошла к окну. Ветер колыхал тяжелые шторы, как волны. Шумел океан. Сквозь листву, дробясь, сочились огни. Скользнул луч прожектора. Далеко внизу, справа, где глухо урчал океан, вспыхивал и гас сигнальный огонь маяка Эль-Морро. Вечный огонь... Сколько кораблей шли на него? Каравеллы, фрегаты, крейсеры, белые дизель-электроходы и яхты... Когда-то Эль-Морро, крепость-форт, боялись флибустьеры, рыскавшие у Антильских островов. Сейчас грозный бастион превратился в кроткий светильник. Но все так же вспыхивает его огонь. Огонь добра или зла? Все относительно. Солнечный свет — добро или зло? Революция — добро или зло? Смотря для кого...

Девушка прислушалась. Высокий голос Хуанито затихал где-то на дальней улице.

— Милый мальчишка... — задумчиво сказала она. — Я смотрю на таких, как он, и мне начинает казаться, что новый переворот для них — благо... Раньше бы они никогда не постигли таблицу умножения.

— Ты уверена, что ему это очень нужно? — отозвалась Мерильда.

— Да. Ведь он станет генералом.

— А тебе нужно, чтобы он умел умножать и стал генералом?

— Не знаю... — Бланка замолчала. Потом с болью проговорила: — Но я хочу понять: зачем все это? Ради чего они все ломают и пытаются строить заново?

— Наивное дитя! — рассмеялась Мерильда. — Они уже разъезжают в наших «кадиллаках» и купаются на наших пляжах. Обычная история.

— А вдруг на этот раз все по-другому?..

Мерильда удивленно посмотрела на подругу:

— Познавай суть. Анализируй. Пей пирамидон... — И вдруг взорвалась: — А с меня хватит! Революция, контрреволюция! Фиделисты! Империалисты! Зверинец! Кутерьма! — Она отбросила кофту, которую держала в руках, быстро заходила по комнате — резко, но увертливо, как тигрица. — Мне не по вкусу ни то ни другое! При Батисте я была первой дамой. Но Луис спал со мной по две ночи в месяц, в остальное время он наслаждался в «Ла Кабанья» — пытал повстанцев и насиловал их невест. Его совершенно не интересовало, что же должна делать я. Потом этот милый Батиста дал деру. Все переменилось. Я стала последней. — Она остановилась. Потом продолжила с тем же напором: — Луис где-то скрывался, но, как и тогда, приползал два раза в месяц, на рассвете. Он скребся под дверью, как собака, провонявший и заросший. — Она брезгливо передернула плечами. — Ему хотелось только сменить белье и нажраться. И так — целых два года! Невыносимо! Я сама была готова задушить его или выдать. Потом его все-таки схватили. Там, в спальне, в постели. Я не жалела. Он был бесполезен...

Халат сполз и обнажил ее плечи. Покатые, полные, мраморно-розовые. «Дурак дураком был этот Луис», — подумала Бланка. Он приходился ей каким-то очень дальним родственником по отцовской линии. Но видела она его редко и почти не помнила в лицо. Что-то белобрысое, редковолосое, долговязое. Фиделисты расстреляли Луиса за контрреволюционную деятельность. Сейчас она тоже вспомнила его без сожаления. Подумала: «Дурак дураком...»

— Я не понимаю, но я хочу понять! Хочу! Дело не в «кадиллаках» и не в пляжах... Перевороты были в нашей бедной стране не один раз. Но теперь все совсем по-другому... Нет ни одного человека на Кубе, кого бы не коснулась революция. От этого мальчишки — до меня...

Бланка отвернулась к окну. Мерильда не слушала ее. Насторожилась: по улице к дому приближались шаги нескольких человек. Их ботинки ступали тяжело и гулко.

— С тех пор как схватили Луиса, такие шаги под окном бросают меня в дрожь.

Шаги смолкли. В дверях раздался резкий звонок. Мерильда побледнела. Запахнула халат. Усмехнулась:

— Вот видишь... И за мной.

— Подожди, — остановила ее Бланка. — Я открою.

Вышла из комнаты. Отворила парадную дверь. В прихожую вошли трое мужчин. Двое — вооруженные, в форме революционной армии, третий же — старичок в старомодном сюртуке и в шляпе. Переступив порог, он тут же виновато стащил шляпу с плешивой головы.

— Хозяйка? — спросил один из военных.

— Нет. Но что...

— Хозяйка — я, — вышла навстречу Мерильда.

— Сеньора Мерильда Перес?

— Де ла Перес.

Она уже взяла себя в руки. Вскинула голову, смотрела на вошедших высокомерно и презрительно.

Военный — тот, что спросил, пожилой, бородатый, — протянул ей бумагу с гербом:

— Именем революции...

— Как торжественно! — перебила она. — Мне с собой можно что-нибудь взять? — Голос ее предательски дрогнул. — Или уже ничего не...

— Именем революции, — продолжил бородач, — с завтрашнего дня, после вашего отъезда, эта вилла переходит в собственность республики. Здесь будет размещена школа политпросвещения. Вам надлежит оставить все в полной целости и сохранности, а также передать нам ключи от дома и автомобилей.

— Только-то и всего? — Мерильда облегченно вздохнула, но тут же снова вскинула голову: — А сколько шума!

Старичок в сюртуке суетливо смял шляпу и с робостью сказал:

— Виноват, госпожа де ла Перес, я от министерства образования, нам нужно осмотреть будущие учебные классы. Извините, мы послезавтра вынуждены уже будем начать занятия: педагогический процесс...

Она близоруко сощурила глаза:

— О, господин учитель, мы с вами знакомы! «Педагогический процесс»?.. С удовольствием! — И нарочито громко бросила Бланке: — Присмотри, чтобы тут что-нибудь не улетучилось.

Третий, скуластый и совсем юный негр-солдат подмигнул:

— Не беспокойся, тетя. У нас не улетучится. Я уполномоченный управления по конфискации имущества слизняков.

Когда Мерильда и двое мужчин вышли, он по-приятельски огрел Бланку по спине:

— А ты что тут делаешь, компаньера? Твоя бывшая хозяйка?

— Нет. Я пришла проститься...

— Ты перед ней не дрейфь! Ее песенка спета. Пусть уматывает, а мы тут такую школу отгрохаем! — Он огляделся. — Прилично жила бабеха! Барахла — как на ярмарке. Если хочешь, возьми что нравится, я зажмурю глаза.

Он скомкал огромными черными руками кружевное белье, брошенное на стол, потом расправил, начал удивленно разглядывать:

— Скажи ты! Совсем-совсем прозрачное!

— Как не стыдно!

— А что я? Это ей такое не стыдно было носить-то? — Он приложил к себе и, вихляя бедрами, прошелся по комнате. Захохотал.

«Не надо связываться, — остановила себя девушка. — Какой смысл?..»

Мерильда, учитель и пожилой военный возвратились в гардеробную.

— Ну как, вас устраивает? — Мерильда говорила любезно. Но Бланка почувствовала, что голос ее натянут как струна. — Может быть, вас шокируют росписи в гостиной или зеркала в туалетах?

— С эстетической точки зрения, госпожа де ла Перес, с учетом изменения педагогического процесса... — начал учитель.

Но солдат-негр перебил:

— Плевать. Картинки замажем, зеркала перетащим в класс танцев.