"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

— Сеньорита! — узнал ее мальчуган. Подпрыгнул, прихлопнул ладонями по бедрам: — Это вы?

— Салуд! — откозырял боец.

— А почему не проверяете у меня?! — с обидой воскликнул Хуанито. — Проверьте! Я тоже — гражданин республики!

— Иди спать, — легонько щелкнул его по носу боец. — Твоя «тархета» у тебя на физиономии написана.

И патрульные, стуча подковками, неторопливо пошли вверх по улице.

— Эх, когда же я вырасту! — горько воскликнул газетчик. Но тут же снова подступил к Бланке: — А что вы делаете в данный момент в данном месте?

— Дежурю, мальчуган.

— Так вы милисиано в натуре? А как же Ма... — Он запнулся. — Разрешите, сеньорита, познакомиться с вами поближе!

— Полюбуйтесь на этого нахала! — притворно возмутилась Грациэлла. — Мне ты уже изменил? Одно сердце вдребезги, а теперь хочешь расколотить другое?

Но мальчик уже не обращал на нее внимания — его интересовала только Бланка.

— Разрешите вас проводить?

— В другой раз. — Она улыбнулась. Ее забавляла настойчивость этого бродяжки. — Прямо отсюда на рассвете я уезжаю.

— Куда?

— Далеко, кавалер. В провинцию Лас-Вильяс.

— А когда вернетесь?

— Когда выполню задание.

Он остолбенел:

— Задание? Ясно... Ничего не ясно, сплошной мрак... События несутся на бешеной скорости!.. А где вы живете, сеньорита?

— Ты придешь петь мне под окно серенады? Авенида Уна, мальчуган, дом тридцать семь. Приходи, я сварю тебе кофе и накормлю.

— Обязательно приду!

— Берегитесь, сеньорита, этого коварного сердцееда, — в тон Бланке сказала Грациэлла и повернулась к нему: — Давно пора тебе баиньки.

Вдалеке послышалась стрельба, крики. Хуанито замер. Прислушался. Сорвался с места. Уже на ходу крикнул:

— До скорого свидания, сеньорита! — И устремился в ту сторону, откуда доносился шум.

Бланка допила кофе.

— Пора на пост. А то грозный начальник даст взбучку.

Она уже собралась идти, но тут появились еще двое. Она сразу определила: русские. Молодые, светловолосые, коротко стриженные парни в одинакового покроя рубахах в клетку. Только клетки были разного цвета.

Они увидели кофейню, увидели Грациэллу. Вытаращили глаза. Достали разговорники, начали торопливо листать.

— Разрешите познакомиться! Мы — советские моряки. Жора — наш комсорг, — показал один на другого. — Он и я комсомольцы, понимаете? Я, — парень ткнул себя в грудь прямым пальцем, — я — Саша.

— Комсомол? — поняла Грациэлла. — Уо мисма комсомола.

— Дело на мази, — сказал один другому. — Значит, мы товарищи по борьбе.

— Что же она стоит за стойкой? Это же мелкобуржуазно. Ей надо идти на производство.

Саша протянул Жоре разговорник:

— Попробуй сагитируй.

Бланка и Грациэлла ничего не понимали.

— Какие они симпатичные, эти русские, — кокетливо улыбаясь, сказала мулатка. — Сколько ни вижу их в Гаване — все симпатичные. Может быть, специально таких присылают?

— Не знаю, — отозвалась Бланка. — Наверное, специально.

Она снова, в какой уже раз сегодня, вспомнила Хозефу. Специально не специально, но что-то особенное в них есть...

Парни беспомощно перешли на жесты:

— Буль-буль-буль!

— Баккарди они не пьют, им запрещено. Агуа?

— Агуа, — с сожалением подтвердил Жора. — Агуа.

Грациэлла откупорила бутылочки с содовой.

Тот, что назвался Сашей, положил на стойку монетки, а Жора начал рыться в карманах, достал значки, нашел-таки нужную фразу в книжице:

— Это вам значки на память. — Обернулся и к Бланке: — Это вам значки на память. — Вынул открытки: — Это вам открытки на память. Это Москва. Это наше судно, сухогруз «Хосе Ибаррури», порт приписки — город революции Ленинград.

— О, Ленинград, Ленинград! — кивнула Грациэлла.

— Разрешите, товарищ по борьбе, я вам приколю значок, — снова перешел на русский Саша и перегнулся к девушке.

— Грациас! Ой!

— Виноват! От контакта с живой материей дрожат пальцы.

— Товарищ старший матрос! — строго сказал Жора.

— Эх, ничего ты не понимаешь в стратегии и тактике... Видишь, уже взаимопонимание, еще минута — и согласие, а там недалеко и до сердечности.

— Вот скажу я замполиту, пропишет тебе Андрей Петрович лекарство от сердечности.

— Это будет завтра, а сегодня... Сжуем по сигарке?

— Ты же знаешь, я не курю, — заколебался Жора.

— Любовь требует жертв. Камарада, будьте любезны — сигары. Вот эти, самые большие.

— Но, — отрицательно покачала головой мулатка. — Но! — Сказала Бланке: — Они хотят охотничьи.

Бланка спросила:

— Вы говорите по-английски?

— Да, конечно, — обрадовался Жора. — К сожалению, мы еще не выучили испанский, мы первый раз на Кубе.

Его английский был вполне сносным.

— Эти сигары вам нельзя. Это охотничьи. Их курят только кубинцы. Если вы никогда не пробовали, вы можете упасть в обморок — такие они крепкие, — объяснила она.

Жора обрадовался. Перевел своему приятелю.

— Купите лучше «Корону» или «Ромео».

— Большое спасибо. До свидания. Мы торопимся в порт. Гуд бай! — И увлек за собой второго парня.

— Симпатичные, — проговорила им вслед Грациэлла.

Бланка кивнула. Мимолетная, ничего не значащая встреча. Но почему-то на душе стало легко.

Она пошла на пост.

Опустела улица. Грациэлла приткнулась в углу кофейни, оперлась локтями о стойку, положила голову на руки и задремала. С набережной потянул ветер, принес грохот волн.

6

Лаптев сидел в плетеном кресле на балконе. Балкон, обращенный в сторону Мексиканского залива, возвышался, как бы плыл над городом.

Было пять часов утра, и Андрей Петрович наблюдал рождение утра. Прибой укротил свой пыл, не бился гривой о камни, а лениво ластился к берегу. И все море, розово-голубое в рассветном солнце, мелко рябило. На горизонте оно растворялось в мягкой дымке. И из этой же дымки струилось небо.