Военврач

– Что у вас?

– Хронический гепатит.

– Как в армии ещё служите?!

– У вас что?

– Металлоконструкция в малом тазу.

– Я удивлен вашей выносливости.

– У вас что...

Нас отпустили. Радость гонит меня из парка на дежурство. Вместо тридцати минут, полтора часа выяснения отношений. Не забываю хромать...

На дежурство пришли ребята. Готовим четыре доклада. Нервная анорексия. Концепция боевого стресса. Актуальные вопросы игровой зависимости. Нейровизуализация в стереотаксической хирургии. Три третьекурсника, один пятикурсник. Нам сказали подготовить доклады к межвузовской конференции, которая будет проходить на базе первого медицинского института. Но перед ней необходимо было показать наработанный материал на нашем кружке. Завтра заседание. Есть время отшлифовать содержимое презентаций, подготовиться к задаваемым вопросам. Поэтому на сегодня ограничились беглым осмотром больных и обходом отделений. Примечательно, что впервые выступают студенты "гражданского" факультета, среди которых есть девушка. До полуночи редактировали тексты, картинки в презентациях, обсуждали за чаепитием больных. Время прошло незаметно быстро. Решили собраться за полчаса до утренней врачебной конференции, чтобы просмотреть слайды на большом экране. Конференция прошла интересно, собрав большое количество курсантов. Вместо запланированного часа оказалось два. Начальник кафедры всех наградил сборниками трудов кафедры. На межвузовской конференции вышло не так, как хотелось. Причин было несколько: реферативность некоторых из докладов, высокие притязания организаторов на призовые места, и - как следствие - недостаток объективности в оценках докладчиков. Некоторые из докладов понять было просто невозможно. Или у нас низкий уровень образования или мы отстали от городского прогресса. Но названия некоторых из докладов изумляли. "Исследование отношения стоматологов к родственникам психически больных...". Наш курсант 3-го курса получил номинацию за лучшую эрудицию в знании вопросов психиатрии. Большая часть выступающих после окончания заседания расстроились. Возможно, это и к лучшему, так как появится повод для совершенствования. В дальнейшем мы решили сделать паузу в "научных исследованиях" и научиться описывать больных: жалобы, анамнез, психический статус, что скорее пригодится им в жизни, если они решат стать психиатрами. Следующая конференция будет проходить в наших стенах, возможно объективности будет больше.

Звонок на мобильник.

– Вячеслав Иванович, здравствуйте! Звонит мама Крикунова, из Мурманска! Помните нас?

– Да, конечно! Что случилось?

– Вы не могли бы мне прислать факсом справку о том, что сын лечился у вас, с полным диагнозом? Мне для батюшки, в церковь надо.

– Вы же должны были на этой неделе в Питер приехать, продолжить сеансы психотерапии. Я звонил Арнольду Ивановичу, он сказал, что половину сеансов вы прошли.

– Да, но он нашел ревматолога, который выставил диагноз болезни суставов и предложил ему стационарное лечение. Он очень расстроился, говорил, что это неизлечимо, "что не хочет жить инвалидом", два дня не находил себе места... повесился в ванной.

– Я поговорю с руководством кафедры, перезвоню вам.

В июне 2006

На дежурстве в детской наркологии. Из восьми суток - одни провёл дома. Дежурство по клинике, в наркологии, два наряда по факультету.

Самое тяжёлое было вчерашнее в клинике. Четыре послеобеденных поступления, беседы с поступившими больными, назначения в истории болезни, написания осмотров, обходы клиники, проведение процедуры подшивки давнему больному. (Не смотря на то, что уже третий месяц не работаю в частной клинике, клиенты продолжают обращаться). Походы в штаб для решения вопроса с летним каникулярным отпуском. Решили провести его в Чеченской Республике. Мне интересно, как изменилась жизнь там, поработать над материалами архивных историй болезни, а Наде - с участниками боевых баталий. Поэтому, когда она предложила такой вариант вместо запланированной Одессы, я удивился и вместе с тем с радостью согласился. Наверное, я скучаю по Ханкале, по той работе, коллективу, друзьям.

Первый дежурный врач был занят написанием диссертации, и поэтому пришлось с курсантами-кружковцами заниматься осмотрами. Попутно прошли всю клинику.

Вызов на "острое отделение".

– Нам нужен дежурный врач.

– Что случилось?

– Больной Петренко требует себе четыре кубика сибазона.

– Он наркоман?

– Нет, шизофреник.

– Хорошо, сейчас будем.

– Давайте пройдем в ординаторскую.

Усаживаемся. Заходит санитарочка. Ведёт себя странновато, - подмигивает нам и закрывает окно. Бегло смотрю на паспортную часть истории болезни. Акулов Сергей Сергеевич, 1973 года рождения, диагноз: шизофрения, параноидная. Внешний вид: несвежие длинные волосы, неухоженная борода, рваная кофта из-под больничного костюма, очки, прикрывающие недобрые глаза.

– На что жалуетесь, Сергей Сергеевич?

– Да, ни на что не жалуюсь. Вколите мне внутривенно четыре куба сибазона и дело с концом. Мне многого не надо.

– Ну, давайте по порядку. Что с вами случилось, что вы требуете сибазон?

– С братом поругался. Он мне передачу принес, а я его обматерил и выгнал.

– Ну, с кем не бывает. Все ссорятся, ругаются, а потом мирятся.

– А я со всеми ругаюсь. Я никого не люблю и ни с кем мириться не собираюсь.

– Почему вы со всеми ругаетесь?

– Мне никто в жизни не нужен, кроме моих собачек. Вколите и дело с концом.

– Скажите, а почему здесь оказались?

– Сдали, сволочи! Выпишусь, отомщу всем!

– Расскажите о себе подробнее. Родились, воспитывались, учились, работали?

– Нечего рассказывать. Десять классов, подработки, нацистская группировка. Ребят посадили. Негров избивали. Я один остался. Инвалид. Одна радость - собачки.

– А инвалидность, по какому заболеванию?

– Я не болею. Моя душа бессмертна. Я её продал сатане. Мой бог у меня внутри.

– Женаты, дети есть.

– НЕТ! Вколите мне - и все разговоры закончены.

– Может быть внутримышечно лучше?

– НЕТ, я прошу внутривенно. У меня на попе нет живого места. Хотите посмотреть?

– Спасибо, не надо, наденьте брюки. Давайте вы пока подождёте в палате, а я изучу вашу историю болезни и приму решение.

– Я надеюсь, оно будет в мою пользу!

Листаю историю болезни. Болен с пятнадцатилетнего возраста, когда появились отгороженность от окружающих, замкнутость. Стал пропускать занятия в школе, конфликтовал с родителями. Постепенно перестал следить за собой. Принимал участие в неонацистской группировке. Увлекался черной магией, проводил сеансы спиритизма. Заявил родителям о своём бессмертии. Избил мальчика палкой на улице. Не моется. Спит в постели с двумя ротвейлерами, мочится в постель. Неоднократно госпитализировался в стационары города. Самостоятельное прекращение амбулаторного приёма поддерживающих доз нейролептиков вызывает обострение заболевания. Инвалид второй группы по психическому заболеванию. Ухудшение состояния в течение последнего месяца. Угрожает матери физической расправой. В сопровождении родственников прибыл в клинику. Госпитализирован в добровольном порядке.

В процессе лечения состояние остаётся нестабильным. Имеют место аффективные колебания настроения. При поступлении получал внутривенно сибазон. Звоню первому дежурному, описываю случай, получаю согласие. Инструктирую медицинскую сестру о медленном внутривенном введении препарата. Больной успокаивается "на глазах". Перед выходом к нам подходит санитарочка.

– Если я моргаю, значит с больным нужно быть осторожней. Я и окно закрывала, чтобы не сбежал. Он уже не в первый раз у нас лежит. Как-то был случай, во врача запустил табуретом, а сам через окно пустился бежать. В следующий раз будьте внимательней, мальчики.

– Хорошо, спасибо, хором отвечаем мы.

Заходим в "острое" женское.

– Мы бы хотели навестить Круглову Ольгу. Мы на прошлой неделе с ней беседовали. Она тогда была фиксированной к кровати. Как она сейчас?

– Да вот, в туалете, стоит, ужинает, отвечает нам бойко санитарочка.

– Ольга, с вами можно пообщаться?

– Вам можно, а вот рядом возле вас ведьме - нет. И ты тоже уйди, обращается она к курсанту пятого курса, мне не нравится твоя улыбка.

– Мы бы хотели с вами поговорить, когда вы поужинаете.

– А я не хочу, надоели все...

– Пойдёмте, разговора с ней получится. Острое состояние ещё не купировано.

Путь в реанимацию проходит через второе отделение, где лежат женщины, преимущественно болеющие неврозами. Проходим мимо холла - столовой.

Стол, накрытый красивой скатертью, ваза со свежими цветами, карандаши, краски, Ира Эпштейн. Девушка тридцати лет, нелепо одетая, гордо выпрямив спину, сидит за ним. Ира Эпштейн играет - частый больной клиники. Заболевание протекает с нарастающим личностным дефектом. В течение учебного года третья госпитализация. Она увлекалась музыкой. Играла на арфе. В какой-то из моментов её жизни она стала "общаться" с именитым испанским композитором, который предлагал ей руку и сердце. Под влиянием его голоса она выпрыгнула с четвёртого этажа, сломав обе кости обеих голеней. После стабилизации костных отломков, была переведена в клинику психиатрии. В наличии голоса она больше не признаётся. Стали заметны интеллектуальное снижение и волевые нарушения (перестала следить за своим внешним видом, интересоваться окружающей действительностью, выполнять гигиенические процедуры).

– Здравствуйте, Ира! Помните, мы с вами беседовали в прошлый раз?

– Да, конечно.

– Давайте продолжим? Мы бы хотели провести с вами психологическое обследование.

– Я вижу, у вас есть цветные карандаши, бумага. Что означают ваши рисунки или эти каллиграфически написанные стихи? Это ваши книги Ницше, Берна?

– Это я тренирую почерк и пишу стихи Пушкина. Ницше и Берн помогают мне понять смысл жизни и общаться с людьми.

– Наше задание заключается в следующем. Возьмите простой карандаш, закройте глаза. Поставьте в центр листа точку, придерживая лист свободной рукой. Не отрывая карандаша от центра листа, изобразите некий свободный рисунок. Постарайтесь не задумываться о том, что вы рисуете и отрывать карандаш и руку от поверхности стола. Вам все понятно? У вас есть в наличии три минуты. Время пошло!