Воин Донбасса

— Да нечего особо освещать, — пожал плечами Томич. — Ясно, что стреляли, ясно, откуда, А кто и где он теперь… — он снова пожал плечами.

— Ага, — кивнул головой Мишка. — Тогда вот вам установка. Охотились на тебя, Лёшечка…

Алексей хмыкнул. Да, нечего сказать — нежданный вывод. Особенно после того как заряд именно в его квартиру и влепили.

— А ты не хекай тут! — шипанул Митридат. — Гуляли тебя, понял? Да не один день. Видели соседи незнакомого слесаря, что доводчик на двери подъезда будто бы чинил. Лампы странным образом два дня не горели. Было такое?

— Ну-у… было, — протянул Кравченко. — Помню, удивился ещё, что как-то странно проводку вырубило — половина горит лампочек, половина нет.

— Вот-вот, — обличающе уткнул палец в грудь Алексея Мишка. — И очень интересная сеточка тут нарисовывается. Злодеи тебя вычислили как? Кто знал, что ты тут живёшь?

Алексей пожал плечами:

— М-м…

— Вот именно! Пара друзей, водила мой, Ирка. И? Кто?

— Квартирная хозяйка, — вмешался Томич.

— Которая не знала, кто я! — возразил Алексей.

— О! — поднял палец вверх Митридат. — Но от кого-то узнала, что ты — это ты. И через кого-то довела до той стороны. Улавливаешь суть?

— МТС, — опять добавил комендач. — И симка от них…

— Почему и говорю: сеть, — кивнул головою Михаил. — С содействием или тайно, но гранатомётчик был внедрён в число ремонтников. Значит, замешаны или руководство салона, или хотя бы подрядчик. А какая связь между ними и квартирной хозяйкой?

Пауза.

— Вот именно, — чуть ли не победоносно заключил Митридат. — Но ежели мы такую связь обнаружим, то прикинь, — он повернулся к Томичу, — на какое вкусное бандподполье выйдем! Да-а, Буранище! — поворот уже к нему. — Видать, крепко нагадил ты украм, что они ради тебя такую связь засветили! Ежели слепим её по-тихому, то хоть награждай тебя, Зорро ты наш недомученный…

* * *

— Слушай, а чего ты там так распелся, перед комендачом-то этим? — спросил Алексей, когда, покончив с необходимыми процедурами на месте происшествия, с опросами-осмотрами-протоколами, они мчались на Мишкином «Паджеро» по Оборонной к областной клинической больнице, куда поместили Ирину. — Ежели вы расследование всё равно под себя загребли?

— Томич — наш, — кратко ответил Михаил.

Алексей только покачал головой:

— Ну, вы и кровавая гэбня! Вы тут половину республики, что ли, уже завербовали?

Мишка хохотнул:

— Я — человек маленький. Званием не вышел такие вещи знать. Но Томич — наш человек. В мае зашёл. В формировании комендатуры ещё участвовал. Ты разве не пересекался с ним, когда у Бэтмена служил?

Алексей поморщился.

— Ты ж знаешь, я Луганск не патрулировал. У меня свои дела были.

— Как бы не за эти дела тебя нацики и выцеливают теперь, — хмыкнул Мишка. — Ты скольких завалил «айдаровцев»?

— Всего? — задумался Кравченко. — Не скажу, не знаю. В бою-то разве поймёшь, кого — ты, а кого — кто ещё. Из своих личных кровников — троих. И трое сами обнулились: на аэродроме один и под Счастьем двое.

— Подожди, это ты про пятого сентября бой говоришь? Так ведь это ж с твоей разработки засада та была?

— Ну и чего? — дёрнул плечами Алексей. — Стреляли, бежали… И я пулял в кого видел. А кто там был… Из «моих» потом опознали Атамана да Вишню. Так я ни тебе, ни, главное, себе не скажу, что это я их. Общий бой был.

— Жаль, я не видел, — помолчав, проговорил Мишка. — Хороший, говорят, бой был…

Да, тот бой был действительно хорош. Правильный засадный. Причём это действительно Алексей подкинул идею Бэтмену и разработал основной план. В определённой мере, впрочем, использовал собственный опыт. Шатойский. Правда, с другой стороны: здесь, под Счастьем, он предложил некоторым образом сыграть за тогдашних чеченцев…

«Айдаровцев» в начале сентября сильно прижали в Металлисте. Загнали в Стукалину Балку. Это означало практически окружение. Что на Раевку, что на Весёлую Гору смысла отступать не было — там дорога в реку упирается. Был, правда, вариант — направо на Приветное, а там просёлками затеряться в зелёнке и частном секторе. Откуда, теоретически, можно было просочиться и до Станицы. Но это, конечно, был вариант маловероятный: это означало бросить машины с имуществом и боеприпасами, когда вот она, четырёхполосная трасса на Счастье ведёт.

Но чем чёрт не шутит, когда жить хочется. Вот Алексей и предложил оседлать эту трассу в районе перекрёстка на Приветное. Замаскировать там бэтр как опору позиции, а стрелковыми подразделениями поставить противника в два огня — с фронта и с правой от себя стороны дороги. Напоровшись на огневое сопротивление, оппонент неизбежно должен будет отвернуть как раз на Приветное. Но там будет ждать ещё одна засада. А подразделение на правом фланге выдвигается вперёд и занимает дорогу сзади, заодно исполняя роль охранения от возможного удара возможной второй колонны противника. Классический мешок — и с внешним фронтом.

Того авторитета, что ныне, у Алексея ещё не было. Так что, признав его предложение за основу, командование его «творчески» скорректировало. Так, как понимали боевую тактику местные милиционеры и шахтёры. Да ещё часть дезорганизации внёс «свой», российский, нацик, Фильчаков. Как все нацики, самонадеянный. В армии служивший будто бы в десанте, то есть по определению заряженный на драку, а не на тактику. В общем, самонадеянность в квадрате.

В итоге залегли толпой. Под прикрытием того самого бэтра. Но в целом позиции заняли близко к запланированным, так что огневого воздействия нацистам укровским должно было хватить. Пусть уже и не перекрёстного..

Как всегда, бой сразу пошёл не по задуманному. Укропы вполне закономерно углядели толпу в зелёнке и первыми открыли огонь. Но ответка на них обрушилась подавляющая. К тому же удалось довольно быстро подорвать гружёный боеприпасами укровский грузовик. Этот взрыв нанёс противнику шокировавшие его потери, и через несколько минут бой был, собственно, сделан.

Хотя и с нашей стороны по меньшей мере один раненый был: Алексей слышал, как кто-то всё просил бинт, а его всё никак не находилось. Вполне, впрочем, возможно, что прилетело от «дружественного» огня. Раз орали: «Вправо не стрелять!» — значит, как раз туда и прилетало по своим. О том и речь была до того: кучей легли, а теперь, когда начали передвигаться ближе к дороге, зажимая «айдаровцев», сектора друг другу и поперекрывали.

Но бой всё равно удался. Ощущение было приятное.

Конечно, с точки зрения гражданской морали приятным оно не должно было быть. Слишком много мёртвых тел разом. И не просто мёртвых — словно громадным зверем растерзанных. Оторванное туловище — именно так; не руки-ноги от него, а как-то будто туловище вынесено напрочь. У другого — буквально срезан весь живот, так что видны печень, желудок, кишки. Почти как в анатомическом атласе. У нескольких — снесённые головы или разваленные, размозжённые черепа. Оторванные части тел. Или тела, обгорелые до вида обугленных кукол. А от кого-то просто одна требуха осталась…