Воин Островов

Эйдан с наслаждением погрузился в горячую воду.

Меж тем Сирена встала на колени у края деревянного чана и принялась сплетать свои распущенные волосы в тугой узел. Эйдан смотрел, как ее груди под зыбким покровом плаща трутся о край чана, а Сирена, в блаженном неведении того, что он испытывает сейчас, ответила лишь невинной улыбкой.

То, что Сирена приняла за улыбку, было судорожно сжатыми зубами. Эйдану хотелось схватить Сирену, затащить в воду и сорвать с нее этот тонкий плащ.

Однако Эйдан закрыл глаза и напомнил себе, что она просто желает помочь ему принять ванну. Он смотрел на Сирену и видел, что сейчас она меньше всего хочет бурных объятий. Эта ночь и так была слишком бурной.

Мягкие руки Сирены скользнули по плечам и рукам Эйдана, и он застонал. Шелковистые локоны ее волос щекотали нос. Эйдан с наслаждением вдыхал их аромат. Сирена намыливала Эйдана мылом с опьяняющим ароматом лаванды.

— Тебе больно? — неожиданно спросила она, заметив, как напряжена его шея.

Ее голос был низким и хриплым от страсти.

— Нет, — ответил Эйдан, разжав зубы.

На мгновение ему показалось, что Сирена хихикнула. Он открыл один глаз и увидел, что она просто улыбается ему.

— Присядь пониже, — сказала Сирена, — и я помою тебе голову.

— Осторожнее с затылком, он все еще болит у меня, — проворчал Эйдан.

Голова действительно болела, что так не вязалось со сладкой истомой, которую дарили прикосновения Сирены. Сама того не зная, она просто сводила его с ума!

— Бедный мальчик, — проговорила нараспев Сирена, словно действительно купала ребенка.

Она наклонялась, чтобы намылить его волосы, и ее полные груди тяжело ложились то на плечо, то на щеку Эйдана.

— Еще долго? — спросил он, когда сосок, озорно скакнув ему между губ, столь же быстро выскочил.

— Я не закончила, но уже скоро, — сказала Сирена и встала.

Эйдан чуть не поперхнулся.

— Подожди, не уходи, — попросил он.

Сирена наклонилась и принялась мыть Эйдану ноги. Волосы золотистой пеленой скрывали ее лицо, но Эйдан видел, как дрожат ее тонкие плечи.

«Все, больше ни слова!» — решил Эйдан, понимая, что его слова только ранят Сирену.

Сирена встала и в знак того, что закончила, провела рукой по внутренней части бедра Эйдана. Не открывая глаз, он снова застонал. Ласки Сирены становились все изощреннее. Эйдан открыл глаза и увидел веселые искорки в глазах Сирены.

— А ты и в любви знаешь толк, — сказал Эйдан.

Сирена с улыбкой наклонила голову и прижалась губами к жезлу, пульсирующему от напряжения. Эйдан положил руку ей на голову, поощряя.

Не в силах больше сдерживаться, он схватил Сирену за талию и затащил в кадушку, разбрызгивая на пол воду. Он сорвал с нее накидку.

— Не могу больше, мой ангел! — воскликнул он, пряча лицо в ложбинку между тяжелыми грудями.

Сирена нащупала рукой его копье и, приподняв бедра, сама оседлала его тугим и горящим отверстием. Эйдан совершил толчок бедрами, чувствуя, как его жезл погружается в тугую горячую плоть Сирены. Страх за завтрашний день и за брата постепенно проходил.

Глава 24

Сквозь густой туман сна Сирена услышала приглушенные сердитые мужские голоса.

Это всего лишь сон…

Она нежилась в теплых объятиях Эйдана, который заботливо укрыл тяжелым покрывалом ее голое плечо.

— Убирайся из моей комнаты, Джон Генри! Ты разбудишь мою жену! — услышала Сирена сквозь сон низкий голос Эйдана, и горячее дыхание скользнуло по ее щеке.

С трудом открыв глаза, Сирена увидела у стены три неясные тени.

— Эйдан, что?..

— Спи, мой ангел, — проговорил Эйдан и погладил под одеялом ее руку.

Сирена почувствовала, как влажные губы Эйдана коснулись ее лба.

Когда Сирена протерла глаза, она разглядела троих мужчин. Один из них, высокий и худой, держал у горла Эйдана острие меча.

— О… — сумела лишь вымолвить Сирена.

Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Эйдан же стоял, не шелохнувшись.

— Не двигаться! — прозвучала команда светловолосого. Он дернул головой в сторону Сирены, и пшеничный локон упал на его лоб. Внезапно в светло-голубых глазах светловолосого мелькнуло смущение, и он опустил лезвие. — А я и не знал, что ты женился.

— Да, женился. А теперь выйди из комнаты. Я должен одеться. А затем…

— А затем ты скажешь мне, где моя жена!

Сирена подняла на Эйдана недоуменный взгляд, в ответ он лишь кивнул. После бурной любви они проболтали полночи, и Эйдан без утайки рассказал ей и о своем кузене, и о Давине. Сирена узнала также, что пришлось пережить Лахлану из-за его происхождения.

Муж Давины, как уже поняла Сирена, еще мгновение смотрел на Сирену, и она увидела в его глазах беспокойство. «Давина не права, — подумала Сирена. — Муж ее действительно любит».

— Ваша мачеха и ее брат увезли Давину в Гластонбери, — ответил Эйдан.

Джон Генри тяжело опустился на кровать и жестом отпустил своих спутников.

— Она бросила меня, — обреченно произнес он, когда дверь за его людьми захлопнулась.

— Да нет же, ее силой увезли Ламон и его люди.

— Что произошло, Эйдан? — спросил заметно успокоившийся Джон. — Я прибыл из Уайтхолла и обнаружил, что мой дом разорен, а жена похищена! А кто этот Ламон, о котором вы говорите?

В ответ Эйдан устало вздохнул:

— Джон, скоро мы с Сиреной отправляемся в Гластонбери, где этот ублюдок держит вашу жену и моего брата Лахлана. Когда мы возвратимся, я все вам расскажу.

Сирена представила себе, что придется рассказать Эйдану, и не позавидовала ему. Еще она почувствовала прилив жалости к Джону Генри.

Их окружала живописная сельская местность, и если бы не мысли о том, что они увидят в конце пути, то поездку можно было бы назвать превосходной. Наступал благодатный вечер, но ни он, ни терпкий мускусный аромат осени Сирену не успокаивали.