Воины Карла XII

Феано.Самое счастье может быть так велико и сильно, что человек начинает дрожать от волнения и страха.

(Издали доносятся звуки цитр и мерный топот пляшущих.)

Эригона (встает).Он сомневается в божественности любви! Для меня же все преобразилось с тех пор, как я пришла сюда. Там пасла я свое стадо, и дни проходили вялой чередою, похожие один на другой.

( Опустошает корзину и украшает жертвенник цветами. Тихо.)

Эвритос!

Эвритос (высоко поднимает ее на руках к жертвенному дыму).Сомневаюсь я? Великий благодетель жизни, благодарю тебя и славлю! Да ослепнут очи мои, да паду я под ударом палиц, как голодный волк, если когда-либо оскорблю твое величие!

( Страстно целует Эригону и опускает ее на землю.)

С тобою, Эригона, получил я все, чего жаждал здесь на земле. С кроткою улыбкой могу я теперь глядеть вслед уходящим годам.

Феано.Пойдем собирать цветы для жертвенника, пока еще не стемнело.

Филеас( поднявшись). Я знаю, где их больше всего… Вон там на холме.

Эригона.И зачем ты такой безобразный и старый, дорогой Филеас?

Филеас. Безобразный, старый, да глупый вдобавок, но спина у меня еще гибкая, даром что мне уже за шестьдесят.

( Наклоняется и целует край ее платья.)

Да будет благословен Эрос!

(Звуки цитр и топот пляшущих слышатся все ближе.)

Эригона.Пойдем, Эвритос.

Эвритос.Моя жертва уже у меня в руках.

(Достает из-под плаща ветку с засохшими листьями.)

Феано.Ты все еще хранишь эту ветку?

Филеас. Я нашел ее однажды в руках у тебя, спящего малютки… И никто не знал, откуда она взялась.

Феано.А потому мы решили, что это, быть может, дар божества в защиту от дурного глаза.

Эвритос.Теперь я уже больше не нуждаюсь в такой защите.

( Втыкает ветку между камнями жертвенника.)

Феано( Эригоне). Надобно еще до наступления ночи обратить эти бедные камни в цветочный холм. Эвритос, дай мне свой нож, — я буду срезать цветы.

Эригона.Пойдем и ты с нами.

Эвритос.Разве мало того, что я сорвал тебя, прекраснейший цветок в мире?

( Подает нож Феано.)

Феано (рассматривает нож, затем поднимает его).Нож говорит: я воткнусь в сердце прекраснейшего цветка в тот день, когда ты изменишь.

Эригона.Что это за человек идет сюда по полю? Он кутается в плащ, словно зябнет в этот жаркий осенний день.

Филеас. А свадебных подарков сколько! Скоро в шатре не останется свободного местечка.

( Оживленно машет рукой и уходит; за ним обе женщины.)

(Цитры звучат уже совсем близко, мерный топот пляшущих сопровождается ликующим хором. Смеркается.)

Эвритос (долго смотрит вслед ушедшим. Ложится на землю, прикладывает ухо к земле и прислушивается. Отбивает такт рукой. Встает).Так не могут плясать пастухи. Горе смертному, услыхавшему эту пляску, — он навеки потеряет душевный покой.

(Приплясывает и тихо напевает.)

Аполлон (в козлиной шкуре, с венком на голове и с луком за плечами, входит).Несчастный!

Эвритос.Странный привет упоенному счастьем человеку, только что преклонявшему колени перед алтарем любви.

Аполлон.Уста твои говорят одно, а сердце другое. Влюбленные всегда лгут.

Эвритос.Ты заблудился, пастух?

Аполлон.Нет здесь тропинки, которой я бы не знал. И часто, как сегодня, пас я на горе, где пляшут музы.

Эвритос (сильно взволнованный).Где пляшут музы… Ты, я вижу, шутник.

(Смеется.)

Ты, небось, голоден и устал. Не присядешь ли, пока вернутся женщины? У меня есть деревянный кубок… а вино, быть может, ты захватил с собой. Вчера тоже приходил пастух и чуть не насмерть перепугал старика Филеаса.

(Смеется.)

Где пляшут музы… А мать говорит, что это играют пастухи.

Аполлон.Мать твоя ничего не слышит. Ты один избранный.

Эвритос (словно ищет руками опоры в воздухе).Не покажешь ли мне свой дар… до прихода женщин? (Смеется.)

Аполлон.Я пришел требовать у тебя отчета за дар, который ты уже получил. Преклони голову.

Эвритос (словно пораженный молнией, низко склоняется).Ты Феб-Аполлон!

Аполлон.Ты узнал меня в тот же миг, как увидал меня в поле. Ты знал, что я приду, когда заслышал пляску муз, — ибо ты прорицатель. Однажды я проходил здесь со своим стадом и увидел у шатра спящего ребенка. Родители его были в поле. Я отломил лавровую веточку от своего венка и вложил в руку малютки.

Эвритос.Чем прогневал тебя малютка, что ты вручил ему этот дар?

Аполлон.Дар мой был знаком того, что я избрал малютку себе в жрецы и дал ему силу читать в тумане грядущего. С той поры его охраняли сами боги.

Эвритос.И лишали его сна.

Аполлон.Много лет спустя прохожу я по той же тропинке и нахожу здесь жертвенник, воздвигнутый не мне, но богу женщин, мальчишке в сонме богов, играющему в жмурки подростку, которому никогда не суждено стать мужем. Так отблагодарил меня прорицатель.