Воины Света. Тайна Кранга

Последние несколько минут его что-то беспокоило в дополнение к страшным предчувствиям. Он передернул плечами, несмотря на отсутствие там зуда. Вот оно! Не зуд, а отсутствие постоянного знакомого трения. Дракончик куда-то запропастился. Поглощенный событиями последних минут, сосредоточенный на мозге агента, он и не заметил пропажи змея. Он резко повернулся.

— Пип? Где Пип?

— Просто для уверенности, — пробормотал себе под нос Малайка, не расслышав тихого вопроса Флинкса. И щелкнул рацией.

— Вульф, я не люблю играть, не держа по крайней мере нескольких карт. Разбери винтовку и установи ее дулом к выходу.

— Да, капитан! — донесся полный энтузиазма ответ.

— Если этот парень так аккуратно завязал и упаковал нас, — поинтересовался Цзе-Мэллори, — то зачем утруждать себя возней с винтовкой? Я думал, вы раз и навсегда оставили мысль попытаться вырваться из этой передряги с боем.

Флинкс поискал в воздухе вокруг них. Змея не было видно. Без рептилии он чувствовал себя нагим.

— Более или менее, так оно и есть. Мы знаем, что он нас упаковал, и он знает, что он нас упаковал, но он не знает, что мы знаем, что он нас упаковал.

— Пожалуйста, попроще.

— Ндийо. Разумеется. Представим это так. Человек ведет переговоры с куда меньшим высокомерием, чем мог бы, когда знает, что сидит под дулом пистолета того, кто страшится за свою жизнь. У нас достаточно мало рычагов, поэтому мы должны использовать и самые маломощные из всех, какие сможем найти.

Несмотря на разнообразные призывы, свисты и мольбы Флинкса, дракончик не показывался. Это было необычным, но не беспрецедентным. Иногда у змея появлялось собственное мнение. Трузензюзекс не мог продублировать применяемые Флинксом прерывистые зовы, но помогал в визуальной части поиска. Это временно отвлекало его от мысли о злополучных обстоятельствах.

— Где бы он вероятнее всего спрятался, малыш? — спросил ученый.

— О, я не уверен, сэр. В разных местах.

Теперь он был искренне озабочен и лишь вполуха слушал философа. Он не чувствовал присутствия дракончика, и одно это вызывало у него беспокойство.

— Он не часто выкидывает подобные фокусы. Полагаю, на него подействовала общая депрессия. Он, знаете, чувствителен к такому. Он предпочитает прохладные замкнутые места. Вроде…

И в потрясении оборвал фразу. Он увидел вдали минидракончика. Тот порхал внутри прозрачного купола. Потом природное любопытство одолело-таки его, потому что, несмотря на предупреждающую мысль Флинкса, он засунул голову под привлекательную форму шлема. То, что случилось вслед за тем, удивило всех наблюдателей. Дракончик сделал в воздухе неуклюжий поворот и, казалось, упал на самого себя, свернувшись в плотную спираль на самой высокой точке шлема. Он лежал, застыв, не двигаясь, под куполом, пульсировавшим теперь неопределенным желтым цветом.

Все мысли об их непосредственных трудностях были мгновенно отброшены в пароксизме страха за своего постоянного спутника. Не обращая внимания на предостережения Трузензюзекса, он бегом кинулся к только что покинутому ими месту. Малайка обернулся и, издав ругательство, бросился следом за юношей. Его кривые ноги не могли тягаться с ногами Флинкса, но тем не менее двигались с вызывающей уважение скоростью.

Приблизившись к куполу, Флинкс почувствовал под ногами легкую дрожь. Он не обратил внимания.

А Трузензюзекс обратил. И взглянул на Цзе-Мэллори.

— Да, брат. Я тоже это почувствовал.

Голос его стал задумчивым. Снова дрожь, на этот раз сильнее.

— Что же стряслось? — произнес озабоченный Трузензюзекс. — Я думал, мы установили, что по крайней мере эта часть планеты сейсмологически безопасна.

Он обеспокоенно посмотрел на сводчатые стены, определяя их крепость и устойчивость.

Слабое сотрясение началось вновь, только на этот раз оно было сильнее и не прекращалось. Оно становилось все сильней и, хотя никто этого не замечал, усиливалось по мере того, как Флинкс приближался к куполу.

Постоянная вибрация была бесшумной и шла откуда-то из глубины.

— Что же происходит? — прошептал Цзе-Мэллори.

— Элитат! Не уверен, — ответил философ равно приглушенным тоном, — но я думаю, что наша загадка вот-вот разрешится сама собой.

Флинкс забрался на помост и мчался к куполу. Пип все еще не двигался. Он едва заметил сотрясавшую строение дрожь. Когда он приблизился к своему неподвижному приятелю, странное гудение, начавшееся у него в голове, стало сильнее. Он нетерпеливо мотнул головой, очищая ее, но без толку. У него возникло странное ощущение эйфории, перемещающееся с болью.

— Не борись с этим, — казалось, шептало что-то.

Он услышал тихо разбивающиеся на берегу волны. Дракончик лежал, плотно зажмурив глаза. Он, похоже, дергался под аккорды какой-то безмолвной песни. Первая его мысль была о конвульсии, но движения рептилии, хотя и неправильные, казались для этого слишком ровными. Он начал было засовывать руку под большой шлем, к своему попавшему в беду приятелю. Гудение возникло, и он качнулся назад с ужасающим приступом головокружения.

НЕ… БОРИСЬ… ТЫ!

Пип в беде… Беде.

Он снова мотнул головой, и на этот раз подобное действие принесло ему небольшое облегчение. Все сливалось, его мысли потеряли четкость. Он сфокусировал слезившиеся глаза на змее и пьяно нырнул под шлем.

П+О+Я+В+Л+Е+Н+И+Е

Внутри его черепа рухнула древняя плотина, ослабленная случаем и эволюцией. Прилив утверждаемого ей был ужасен.

Обыкновенно прозрачная структура купола взорвалась массой искрящихся сверкающих зорь. От венца до основания, все цвета видимого спектра… и, вероятно, невидимого тоже. Пурпурные, зеленые, золотые господствовали над красными, голубыми и другими основными цветами. Блистающий вихрь гневной, почти металлической переливчатости плел сложные и непонятные узоры в материале самого купола. Внутри здания феерические сетки из фосфоресценции, люминесценции и шаровой молнии протравливали в воздухе световую паутину.

На ложе в куполе внутри здания, что и являлось Крангом, Флинкс лежал, застыв в кажущемся бессознательном состоянии, рядом со своим притихшим теперь приятелем. Шлем над ними пульсировал темным огненно-фиолетовым цветом.

— Капитан… — пробился сквозь треск рации голос Вульфа, искаженный водопадами помех, но Малайка этого не заметил.

Пораженный, он резко остановился, как только купол начал свою слепящую игру цветов.

Гигантские трубы машины пульсировали звоном, как от наковален, по стенкам их ползли кольца светящегося электричества. Они злобно трещали, словно разрываемая пластиковая фольга.