Воины Юга

…Садилось солнце, где-то неуверенно хохотнула гиена, а сказитель все не мог принять смерть. Конвульсии заставили пятки умирающего выбить глубокие ямки в земле, под локтями и головой трава облысела и покрылась пятнами бурой пены. Хха утирал неузнаваемое лицо страдальца, дважды ходил за водой. Остальные хайова расположились достаточно далеко, и это было правильно. Временами вечерний ветер доносил запах дыма и поджаренного птичьего мяса, и не-шамана начинало мутить. Бывший вождь, верно, подумал, что Трик нужно занять делом и едой, но было бы милосерднее жарить мясо как-то побыстрее.

…Судороги усилились: умирающий корчился и выгибался, как цикада на углях, временами казалось, что руки и ноги выскакивают из суставов. Хха вновь укладывал сказителя на спину, полагая, что даже мертвому приятнее смотреть в небо, чем в оплеванную землю…

Зажглись первые звезды, умирающий стал поспокойнее, лишь пальцы его рук и ног непрерывно сжимались и разжимались. Но начался бред. Хха отрывал от вязанки рыбешку, ощупью чистил, и слушал, слушал и слушал слова непонятного языка. Богат мир, сколько в нем всяких слов, ярких звезд, желаний и тщетных надежд. Но ты сталкиваешься с синей ленточницей, и главным остается лишь боль. Зачем вообще нужна такая бесконечная боль? Какой в ней смысл?

Духи молчали, видимо, и сами не знали. Молчала прерия, даже ветерок утих. За весь мир бормотал и стонал неугомонный сказитель…

Шаги копыт были осторожны. Лошади не хотели мешать. Подходил вожак, с ним одна из кобыл и любопытный жеребенок.

«Он умирает, но духи не спешат его забрать» — безмолвно сказал лошадям и темноте Хха.

Мустанги понимали. Живя в прерии, не знать синюю ленточницу и вонь ее яда действительно трудно. Вожак и кобыла смотрели на лежащего человека, а глупый жеребенок тянулся понюхать поближе. Это было уже не опасно, но кобыла сделала шаг и оттеснила детеныша.

Не-шаман, лошади и прерия слушали ненужный шепот и выкрики умирающего. Кочуя с табуном, Хха рассказывал лошадям, отчего люди такие разные и почти никогда не понимают друг друга. Конечно, разница языков не основная причина человеческой глупости, но ее тоже нужно учитывать. Объяснить, почему людям так сложно общаться голосами было сложно, но теперь мустанги убедились… Мысли не-шамана и лошадей ушли дальше — к городам и поселкам, где так много людей, потом к иным местам… Потом вновь вернулись к умирающему.

«Плохое место» — был убежден жеребец. Хха согласился: перепад склонов и заросли на первый взгляд ничем не отличались от соседних, а вот сидишь здесь и чувствуешь — плохое место. Не в смерти Ноэ дело, еще до этого эта впадина была нехорошей, лучше было бы ее обойти. Жаль, сразу «плохость» не почувствовалась.

«Обходить следующий раз. А сейчас уйти?» — уточнил вожак.

«Люди остаются с умирающими, даже когда это бесполезно. Обычай такой».

Мустанги про обычай понимали — люди ведь полностью созданы из ненужных обычаев. Но сейчас вожак имел в виду иное…

Хха стряхнул с колен рыбью чешую и поднялся. Имело смысл попробовать. Хуже не станет, а поход должен продолжаться, ведь не всех же хайова ужалила синяя ленточница.

Угли костра едва алели, Джо перематывал ремешок на древке копья, Трик делала вид, что спит.

— Нет, сказитель еще жив, — сообщил не-шаман. — Но лучше нам двинуться дальше. Так считают лошади, духи и я. Умирающего возьмем с собой. Если яд и ослабнет, то явно не в здешнем дурном месте. Мустанги нам помогут…

Джо уточнил, «как помогут», и не поверил:

— Так не бывает. Они дикие.

— Не бывает. Но очень редко бывает. Сейчас как раз такой случай, — пояснил Хха. — Поклажу лошади не возьмут, об этом даже не думайте. Такой груз для них оскорбителен. По сути, они хотят лишь попробовать: что чувствуют домашние лошади, когда на них человек. Если вдуматься, это действительно странный обычай. Вот если бы мы их ели, им было бы понятно, но сесть сверху и ездить… Мы бы тоже оскорбились.

— А сейчас, когда они «пробовать будут», нам не надо оскорбляться? У нас тяжелый день, а у них одно любопытство. Впрочем, здесь ты не-шаман, тебе виднее, — вздохнул Джо.

— Они пробуют, что такое человек, мы пробуем уйти с нехорошего места. Вроде бы все справедливо. Трик, сказитель выглядит как умирающий. Лучше мне это сразу сказать, — намекнул Хха.

Скатывающая одеяла девчонка лишь кивнула. Не-шаман разглядел в свете луны ее лицо и удивился: вокруг глаз у нее оказалась та же чернота, что и у умирающего. Можно подумать, толика яда досталась и Трик. Будет тяжело.

Уложить сказителя на спину вожаку оказалось как раз легко. Хха полагал, что умирающий неминуемо свалится, но сделав несколько шагов, старый жеребец приноровился к странной тяжести на спине и зашагал ровнее. Трик с тюком за спиной двинулась следом, осмелевший жеребенок принюхивался к объемному рыбному грузу.

Воины, собираюшие остальные пожитки, несколько задержались.

— Слушай, а как долго Ноэ будет еще умирать? — прошептал Джо, накидывая щит на мешок с провизией. — По-правде говоря, мне казалось, что я сейчас тоже сдохну. Это когда он кричал.

— Тяжелый яд. Но смерть сказителя где-то задержалась. Возможно, надолго. Уж не знаю, злые или добрые духи здесь замешаны, — пробурчал не-шаман.

Так и шли. Шелестели в такт мокасинам трава и лунный свет, убегали вперед тени Темной Сестры, люди молчали, безмолвно беседовал не-шаман с вожаком: текли-думались мысли о том, как ведут себя люди верхом — уж понятно, обычно не висят смердящей шкуркой. Потом обсудили удила, об этой защечной придумке Хха знал мало, хайова такую упряжь не использовали и даже не видели. Но об удилах что-то слышал Ноэ, как-то пытался рассказать племени. Еще про шпоры упоминал, но о колких штуках мустангам было лучше не знать — не-шаман и сам не очень-то верил, что острия на ногах нужны не для пыток. Мало этим ци-ви-лизованным людям, что их собственные ноги вечно неудобными сапогами мучают, так еще и для лошадей придумывают ножные пакости.

Сказитель на широкой спине вожака висел совсем мертво, судорог не было, падать не собирался, но иногда начинал бредить. Лошадям это не мешало, но пугало Трик — девчонка все время думала, что сказитель лишился разума и так, безумным, и умрет. Слишком привыкла понимать болтовню умника, а здесь почти все слова неизвестны, а со знакомых ругательств не особо успокоишься.

Ближе к утру остановились поспать. Место казалось не особо удобным: воды рядом нет, но Хха уже знал, что мустанги любят подобные стоянки для отдыха. Водопой дикие лошади находят без труда, а места отдыха предпочитают спокойные: с хорошим обзором и удобным ветром, чтобы никакой враг незаметным не подобрался. Джо, послушав о привычках мустангов, согласился, что такая привычка тоже вполне разумна, без воды пока можно обойтись.

Спать не-шаман не мог: во-первых, отвык до рассвета засыпать, во-вторых, не давала покоя загадка — отчего сказитель все не умирает? По всем признакам должен был уйти к предкам на закат. Чернота зараженной крови у головы сгустилась, конвульсии выглядели верными, однако… Возможно, телом Ноэ оказался покрепче, чем считалось. Или его интернатские лекари оказались прозорливы: мальчишка же рассказывал, что их там лечили даже здоровых, делали колдовские при-вивки. Но откуда тамошним лекарям было загодя знать про синюю ленточницу? Сам-то Ноэ про таких змей не особо вспоминал. Или просто позабыл? Да, теперь уже не спросишь.