Воины

Некоторые инопланетяне сумели выбраться из своих машин, но до реки было меньше трехсот метров, а спаренный 7,62-миллиметровый пулемет и более тяжелый зенитный пулемет на открытой турельной установке уже поджидали возможности сказать свое слово. На таком расстоянии это была форменная бойня.

— Прекратить огонь! — рявкнул Базеску. — Отступаем!

Его команда отреагировала почти мгновенно; мощные моторы выплюнули клубы черного дыма, Т-72, пятясь, выбрались из укрытий и помчались по шоссе со скоростью шестьдесят километров в час. Чего инопланетяне уже добились при помощи своего кинетического оружия, так это того, что военные точно уяснили: сидеть на одном месте — паршивая идея. Базеску выбрал следующую огневую позицию еще до того, как разместил танки на этой. Им понадобится всего пятнадцать минут, чтобы добраться до нее, и еще пятнадцать-двадцать — чтобы спрятать танки в укрытие.

Ровно через семнадцать минут с безоблачного неба с шипением ударили столбы раскаленного добела света, чтобы истребить все до единого танки Николае Базеску — и половину города Алба-Юлия — яростным ударом, от которого содрогнулись Карпатские горы.

VII

Когда доносящийся из-за гребня горы скрежещущий, вибрирующий звук, от которого зубы ныли, сделался громче, Стивен Бачевски поймал себя на том, что непроизвольно старается вжаться в землю еще сильнее. АКМ, которым мастер-сержант обзавелся вместо своей М-16, все еще казался каким-то неуклюжим, но это было надежное оружие, не уступающее своему предшественнику, АК-47, и к нему здесь проще было достать патроны... а в данный конкретный момент это было просто невыразимо утешительно.

Внимание Бачевски по-прежнему было сосредоточено на звуке разведывательного беспилотного самолета инопланетян, но часть сознания перебирала события последних трех недель.

Их пилот сумел увести «Боинг» куда дальше к востоку, чем думал Бачевски. Пару дней они и не догадывались, что находятся не в Сербии, а в Румынии — до тех пор, пока они не наткнулись на то, что осталось от пары взводов румынской пехоты, застигнутой врасплох, когда те шли колонной по дороге. Военная форма и знаки различия погибших позволили определить их национальность. У большинства мертвых раны напоминали обычные пулевые. Но на месте бойни имелось и несколько воронок, оплавившихся внутри, от более тяжелого оружия.

Настигшее румын несчастье оказалось, однако, нежданной удачей для разношерстного отряда Бачевски. На месте бойни осталось лежать множество личного оружия, ручные гранаты, больше гранатометов и переносных зенитно-ракетных комплексов SA-14, модель «Гремлин », чем они могли бы унести, и даже фляги и сколько-то сухпайков. Бачевски тошно было оставлять свою М-16, но хотя Румыния и вступила в НАТО, румынская армия по-прежнему была вооружена в основном тем, что производил советский блок. То есть в Румынии нечего было и надеяться найти патроны 5,56 калибра, зато 7,76-миллиметровые имелись в изобилии.

Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что здесь после безжалостной бомбардировки, произведенной инопланетянами, произошло массовое бегство из городов. Люди Бачевски уже несколько раз замечали крупные группы беженцев — иногда те достигали нескольких сотен человек. Большинство этих групп сопровождало хотя бы несколько вооруженных, и они совершенно не склонны были рисковать. Вероятно, большинство из них уже осознало, до чего паршиво все станет, когда в их конкретной группе начнут заканчиваться прихваченные с собой припасы, и что бы они ни думали в остальном, никто из них не радовался появлению тридцати трех чужаков в пустынном камуфляже.

В иностранном пустынном камуфляже.

По ним несколько раз дали предупредительные выстрелы. Один раз пуля зацепила рядового Лаймана Карри, и Бачевски понял намек. И все-таки ему нужно было хотя бы отыскать место, где его люди получат хотя бы подобие безопасности на то время, пока они будут заниматься повседневными делами, необходимыми для выживания.

Такое место он искал и поныне, идя по горам, густо поросшим лесом, держась повыше над дорогами, что проходили по долинам, хотя так и было труднее идти. Некоторые его люди, в том числе сержант Рамирес, поначалу вознамерились было ворчать из-за этого. Бачевски, в принципе, не возражал против их бурчания, если при этом они продолжали делать, что велено, однако же даже самые ярые протестующие быстро умолкли, как только осознали, насколько важно для них укрываться от наблюдения сверху.

По поведению странных, темных летающих объектов Бачевски решил, что это аналог «Хищников», применявшихся в американской армии, то есть небольшие беспилотные самолеты, используемые для разведки. Вот чего он не знал, так это того, вооружены ли эти штуковины. И точно так же не знал, возьмут ли такую штуковину подобранные ими ракеты класса «земля—воздух». Впрочем, мастер-сержант не жаждал выяснять ни то ни другое на опыте, если только это не станет вопросом жизни или смерти.

К счастью, хотя странного вида самолеты были быстроходными и маневренными, со скрытностью дела у них обстояли гораздо хуже. Их моторы, какими бы они там ни были, издавали громкий, непрерывный вибрирующий звук, от которого ныли зубы. Назвать это вибрацией было не совсем правильно, но подобрать определение лучше у Бачевски не получалось. В общем, этот звук скорее ощущался, чем слышался. И что бы это ни было, оно позволяло засечь разведчики инопланетян еще до того, как они оказывались в поле видимости.

Бачевски обсудил это со штаб-сержантом Трумэн и Жасмин Шерман, их единственным флотским сержантом. Трумэн была специалистом по электронике, а Шерман носила нашивку с изображением ракеты и стилизованной волны, знак техника-ракетчика. Они образовали «мозговой трест», но ни одна из женщин даже не имела предположений, какого же типа двигатели использовали инопланетяне. Единственное, на чем они сошлись, так это на том, что люди, видимо, более чувствительны к производимой этими двигателями «вибрации», поскольку довольно бессмысленно запускать разведывательные самолеты, если точно знаешь, что противник услышит их раньше, чем увидит.

Впрочем, Бачевски не стал бы ручаться головой, что его люди гарантированно «слышат» эти беспилотники раньше, чем те оказываются в состоянии их засечь. И потому, как только из-за гребня горы донеслась предательская вибрация, мастер-сержант взмахом руки велел своим людям залечь. Теперь если только...

И тут он услышал стрельбу и крики.

Это не должно было касаться его. Он отвечал за своих людей. Он должен был сохранить их и вернуть домой... если, конечно, у них еще оставался хоть какой-то дом. Но, услышав эти крики и различив в общем пронзительном хоре детские голоса, мастер-сержант вскочил раньше, чем успел сообразить, что же он делает. Он повернулся, увидел, что Кэлвин Мейерс смотрит на него, взмахнул рукой и указал вправо.

Человек десять остались на месте — не из трусости, а потому, что они был и сбиты с толку и захвачены врасплох этой внезапной переменой планов и не сообразили, что затеял их командир, — и Бачевски их не винил. Хоть он и кинулся вперед, он осознавал, что это безумие. Реальный боевой опыт имели меньше половины его людей, а из тех, кто имел, пятеро были танкистами, а не пехотинцами. Неудивительно, что они не поняли, что он делает!

Впрочем, Мейрес понял, как и Рамирес, хоть он и был армейской задницей, как и младший капрал Гутьеррес, и капрал Элис Макомб, и еще полдюжины человек, и они, пригнувшись, побежали следом за мастер-сержантом.

Командир отделения Райзхар обнажил клыки, когда его солдаты подобрались к долине вплотную. Он провел на этой проклятой планете всего семь местных дней и уже успел возненавидеть ее обитателей, как в жизни никого еще не ненавидел. У них не было ни малейшего понятия ни о пристойности, ни о чести! Их же победили, Дайнтхар их побери! Шонгайрийцы доказали, что они сильнее, но вместо того чтобы подчиниться и признать свое нижестоящее положение в иерархии, человеки продолжали свои безумные нападения!