Волчата

– Мама...
– еле разобрал он слабый шепот.

Шелехов разогнулся и качнул головой. События последних дней вымотали его как физически, так и морально. Получилось так, что все дела, которые он вел в последнее время, имели отношение к этому всплеску криминальной войны. Именно Сергей расследовал дела о нападении на двух милиционеров, об убийстве солдата и похищении автомата. Попало к нему и дело о пропаже лесника Макарченко. Выходило, что именно оружие из этих дел стреляло сейчас в городе. Карабин лесника нашли на крыше спортзала, а у парня, который лежал рядом на койке, оказался табельный "Макаров" погибшего милиционера.

Но самой большой неожиданностью для Шелехова стал явно юный возраст убийцы. А ведь был еще и пацан, что так пощипал милицейские кадры на вокзале.

"Хорошо бы, если действительно появилась его мать, - подумал Шелехов, мучительно борясь со сном.
– Тогда можно было бы выявить круг друзей этого парня, а это уже много".

Суслик некоторое время наблюдал за происходящим в палате, потом поудобнее разместился в развилке дерева, спиной прижавшись к стволу, и вытащил свою громоздкую "беретту". Подняв пистолет двумя руками, он поймал на мушку лицо Летяги, тщательно прицелился. И в этот момент Летяга открыл глаза. Тело его лежало на специальной послеоперационной кровати, приподнятое чуть вверх, и взгляд его темных глаз встретился с глазами Суслика. Своего друга Летяга, конечно, не видел, за стеклом окна чернела ночь, но Суслик невольно опустил пистолет.

Когда Глеб под предлогом, что надо бы убрать еще одного бизнесмена, вывел его из дома и объяснил всю ситуацию, пацан согласился не раздумывая. Суслик вошел во вкус. Всю жизнь страдая из-за малого роста, стараясь дерзостью и ловкостью компенсировать свой природный недостаток, с пистолетом в руках он чувствовал себя большим и сильным. На его счету убийств было больше, чем у кого-либо в банде. Чира, и тот сломался, а он нет. Убить Летягу, чтобы тот не выдал остальных, казалось Суслику естественным и правильным. И только встретившись глаза в глаза с раненым, он понял, как трудно будет это сделать.

В своей жизни Суслик видел мало ласки. Мать отдала его в интернат, когда ему еще не было десяти лет, но уже пять братьев донашивали его истрепанную одежду. На этом она не остановилась, и, приезжая на каникулы домой, он чувствовал не радость родителей, а досаду от того, что прибавился еще один прожорливый рот. В деревне со своим хозяйством всегда можно прожить, но не такими были его мать с отцом, неряшливые, неудачливые, способные только ныть да жаловаться на судьбу. В огороде у них ничего не росло толком, картошку сжирал колорадский жук, огурцы и помидоры чахли под солнцем... Взяли было в колхозе корову, но она почему-то сдохла через месяц.

Несладко было и в интернате. Некоторые, вроде Зубатика, пользовались его малым ростом и хрупким телосложением, откровенно издевались над ним. Остальные, вроде Маркела, относились снисходительно, как к пятиклашке, случайно затесавшемуся в их компанию. И только Летяга воспринимал его как равного, частенько защищая от кулаков Зубатика.

Шелехов незаметно задремал и встрепенулся, когда парень застонал и опять что-то чуть слышно прошептал. Сергей встряхнул головой, прогоняя остатки сна, и наклонился, стараясь расслышать голос раненого.

– Мама, море, хочу на море...
– разобрал следователь.

– Где твоя мама?
– тихо спросил Шелехов, но парень молчал, устремив свой взгляд куда-то вдаль.

Увидев, что мужик наклонился к лицу Летяги, Суслик встряхнулся, вздохнул и опять поднял пистолет.

"Убью обоих", - подумал он, и в душе его полыхнула лютая ненависть к этому незнакомцу, из-за которого он должен убить своего единственного друга.

Шелехов не дождавшись ответа, отклонился назад, и Суслик снова увидел осунувшееся лицо Летяги, его беспокойные глаза с расширенными зрачками. На глаза Суслика нежданно-негаданно набежала слеза. Она затуманила облик друга, он уже не видел его глаз, только овал лица, и это помогло нажать на спуск. Эти же слезы спасли жизнь Шелехову. Суслик выстрелил в его сторону и промахнулся.

Грохот выстрелов и звон стекла заставили следователя броситься на пол. Переждав секунду, он, пригнувшись, проскочил к стене, и хотя ничего не видел в темноте, но сгоряча трижды выстрелил в сторону белевшего ствола тополя. На звуки стрельбы прибежали оба милиционера, до этого любезничавшие у дежурного столика с медсестрой. Шелехов обернулся, глянул на застывшее лицо пацана с большой красной точкой на переносице, от которой вниз сбегала тоненькая струйка крови, словно красная слеза. Сергей не выдержал и впервые за свою короткую карьеру следователя длинно и грязно выругался.

– Вниз давайте, за ним!
– скомандовал он милиционерам, понимая, что все это бесполезно.

Суслик к этому времени давно уже был на земле. От ментов он бы ушел, но когда выскочил на асфальт, чтобы перебежать к переулку, где его ждали Глеб и Баллон, дорогу ему перегородила машина с нечаевскими боевиками. Зажмурившись от ослепившего его яркого света фар, Суслик не целясь два раза пальнул в сторону машины и метнулся в темноту, поневоле уходя с нужного ему направления. Попасть в людей ему не удалось, но машину он все-таки покорежил, оба заряда пришлись в радиатор.

– Живьем брать!
– услышал Суслик позади себя.

Он перепрыгнул забор, пробежал по огороду и, перескочив через другой забор, выскочил в какой-то переулок. Затравленным волчонком малыш оглянулся по сторонам - машины не было. В темноте он двигался совсем в другую сторону. Но даже если бы он вышел куда надо, то не нашел бы там никого. У Глеба сдали нервы. Заслышав близкие выстрелы, он просто сбежал, переулками уводя машину подальше от опасности.

Убедившись, что его никто не ждет, Суслик метнулся через дорогу и, уже взобравшись через забор и оглянувшись, увидел сразу три темные тени, штурмующие ограду на другой стороне переулка. Развернувшись, он трижды выстрелил в их сторону и спрыгнул вниз. Сзади раздалась ругань. Он ни в кого не попал, но заставил всех троих бандитов ткнуться носом в осеннюю грязь.

Суслик пробежал метров десять по огороду, когда на него сбоку напала собака. Судя по размеру это была овчарка. Лаять она не стала, просто прыгнула и свалила парня на землю. По счастью зубы ее сомкнулись на левой руке. Суслик сначала ничего не понял, рванул ее на себя, но, почувствовав боль, в упор выстрелил в темную, рычащую массу. Собака разжала пасть и с визгом закрутилась на месте, зубами пытаясь выгрызть такую внезапную боль.

Эти несколько секунд задержки позволили гончим Нечая приблизиться совсем близко. Они уже с грохотом преодолевали забор, и, пальнув пару раз в их сторону, Суслик прибавил ходу. На улицу он решил уже не показываться, штурмовал один забор за другим, падал, проваливался в какие-то ямы и, оборачиваясь время от времени, стрелял в своих преследователей. Только этим он сдерживал их на дистанции. Три рослых, мощных бугая бегали гораздо быстрее его. Но самое главное - у них оставалась еще уйма сил, а Суслик уже выдохся. Ему не хватало воздуха, ноги подкашивались от усталости, пот заливал лицо и щипал глаза. Перепрыгнув очередной забор, он остановился, смахнул с глаз пот, поднял, как обычно двумя руками, свою любимую "беретту" и стал ждать. Когда над забором показалась голова и плечи первого боевика, Суслик в упор выстрелил ему в лицо. Парня, уже мертвого, отшвырнуло далеко назад, за забором послышалась ругань и сразу несколько пуль прошили тонкие доски. У нечаевцев все-таки сдали нервы. Увидев смерть своего товарища, они озверели. Оба понимали, кто может быть следующим.

Эти пули не достали Суслика, он свернул за какой-то сарай и под лай мечущейся на цепи собачонки перебежал через широкий двор. Но взбираясь на очередной забор он, не догадываясь об этом, оказался на фоне круглой луны. Сзади загремели выстрелы, что-то сильно ударило малыша ниже правой лопатки. Сгоряча он не почувствовал боли, только какое-то жжение, да сразу нахлынула слабость. Силой воли преодолев подступившую к горлу тошноту, он на заплетающихся ногах пробежался по двору, тычась в темноте между сараями, поленницами дров и каким-то хламом. Где-то совсем рядом гулко топали преследователи, и тут Суслик на ощупь нашел какую-то круглую дыру. Постанывая, он протиснулся в тесный закуток, там развернулся, лег на спину и, повернувшись лицом к входу, замер, подняв свой громадный пистолет.