Волчье семя

– Вот и думай! А халат с тапочками тащи! И лохань с горячей водой готовь!

Ридица по выложенной камнем дорожке прошла к дому, сбросила плащ на руки слуге, удивительно похожему на привратника, и, поднявшись в гостевые покои второго этажа, со стоном удовольствия стянула набухшие сапоги и рухнула на кровать. Помянув задницу Нечистого, выгнулась, разминая спину, и с наслаждением пошевелила пальцами ног. Два дюжих парня втащили лохань. Следом за ними миниатюрная служанка принесла кусок ароматного салевского мыла и огромное количество пузырьков и баночек. Девушка поднялась, не обращая на прислугу ни малейшего внимания, стащила одежду и залезла в воду. Погрузилась с головой, вынырнула, намылила волосы, снова погрузилась. На этот раз не выныривала долго, тщательно распутывая пряди.

Наконец, голова поднялась над поверхностью воды. Ни парней, ни служанки в комнате уже не было. Зато в кресле у камина расположился мужчина лет сорока. Стройный, широкоплечий брюнет, одетый, словно на королевский прием. Черный цвет одежды гармонично контрастировал с благородной сединой на висках...

– Сильна ты нырять!
– вместо приветствия произнес гость.
– С квандранс уже сижу.

– Пару минут от силы, - не согласилась Ридица.
– А ты всё так же куртуазен! По-прежнему готов вломиться в спальню к девушке, только чтобы понаблюдать, как она моется!

– Что-то не так?

– Насколько я помню, правила приличия...

– Тебя так волнуют приличия?
– удивился мужчина.
– Насколько я помню, на Хортице ты на такие мелочи плевала с самой высокой сосны.

– На Хортице я не была голой!
– возмутилась девушка.

– Одежды я на тебе не заметил.

– А слой грязи толщиной в палец уже не считается?

– А сейчас?

– Сейчас меньше! И вообще Лёшка Клевец и пан Леслав Клевецкий - четыре совершенно разных человека! Хотя твоя новая рожа не устает меня удивлять. Казаться на дюжину лет старше... И что только в тебе паненки находят?

– Тебе этого не понять... Хотя, надеюсь, когда-нибудь...

– Зря надеешься, - фыркнула Ридица.
– Что-то ты не в меру возбужден. Пани Грейска, похоже, так хороша лишь на словах?

– Да нет, молва Ракова не врет ни на карат, пани хороша. Но нас прервали известием о твоем появлении. Пришлось оставить девушку на произвол судьбы... на пару часов. Мне отвернуться, чтобы ты могла вылезти?!

– Вылезти я могу и так...
– Ридица усмехнулась.
– Но в отведенное тебе время меня отсюда и сам Господь не вытащит! Лепота...

– Как съездила?
– посерьезнел лицом Клевецкий.

– Как всегда. Бедный Фройд замучился месить грязь, сама промокла до нитки, а толку никакого! Как сквозь землю провалились! А у тебя что?

– По основному вопросу не лучше, - вздохнул хозяин.
– Никто ничего не видел, не слышал и не замечал. Надо либо бросать, либо привлекать дополнительные силы. И прочесывать леса! Только где людей взять? Да еще паны расшумятся, если на их землях такое начнется...

– А им не один хрен?
– Ридица провела мочалкой по плечам и снова погрузилась до подбородка.

– Не скажите, милостивая пани, не скажите. Вы не слышали, как пан Радзивилл лишился нескольких сотен хлопов вместе с деревнями? Прелюбопытнейшая история!

– Рассказывай...
– девушка блаженно улыбнулась.

– Станислав очень азартный игрок! Но, надо отдать должное, умеет вовремя остановиться. А тут привезли новую игру. Пан, конечно, увлекся, проиграл всю имеющуюся наличность, а на отыгрыш поставил кусок леса. Надо сказать, кусок никчемный. Естественно, просадил и его. А деревеньки в лесу остались за Радзивилом, хотя вторая сторона и готова была принять эту ставку. Деревеньки, надо отметить, очень неплохие...

Рассказчик сделал паузу.

– Не набивай цену, - недовольно буркнула девушка.
– А то засну. Под твое бурчание изумительно дремлется.

– Как будет угодно пани, - улыбнулся Леслав.
– На следующий день новый хозяин ввел плату за проезд через лес. Серебряк с носа. Хлопы ездить перестали тут же, а посланный Радзивиллом для выяснения обстоятельств тиун вернулся, впечатленный суммой, которую надо выложить, чтобы доехать до собственных деревушек. Между ними же деревья растут, а значит, из одной в другую через лес едешь. Возмущенный пан помчался к соседу, а тот - морду булыжником: мол, единственное, чем могу помочь - купить деревеньки по медяку за хлопа. Они мне не нужны, но ради дорогого соседа...

– И купил?
– Ридица с трудом сдерживала смех.

– Купил, - кивнул Клевецкий.
– Все четыре. Еще и рассчитался медью. Увесистый мешочек получился!

Девушка уже вовсю хохотала:

– Вот... молодец!..
– с трудом выдавила она.
– И кто ж... такой... умный... оказался?

– Качиньский, - сообщил Леслав.

– Лех?..
– удивилась Ридица, не прерывая смеха.
– У него, оказывается, есть что-то в голове, кроме дерьма!.. Надо же...

– Мариуш.

Смех оборвался, как обрезанный. Девушка вскочила на ноги, изумленно уставившись на говорившего:

– Кто?!!

– Пан Мариуш Качиньский, - невозмутимо повторил Леслав. Однако голос его чуть тронуло хрипотцой, - Ридица, сядь обратно. Твоя грудь... как, впрочем, и бедра... доставляют моим глазам ни с чем несравнимое наслаждение, но ты что-то говорила за приличия...

– Да пялься сколько влезет, - отмахнулась девушка.
– Только рассказывай! А я заодно помоюсь. А то вода остынет!
– она взяла мочалку.

– Спинку потереть?
– галантно предложил хозяин.

– Обойдусь!
– отрезала Ридица, намыливаясь.
– Рассказывай!

– Месяц назад, - начал Клевецкий, стараясь отвести глаза от моющейся гостьи, - пан Лех не придумал ничего умнее, чем на спор прыгнуть верхом с Нашодской скалы. Естественно, насмерть. Его племяннице четырнадцать только через полгода, других наследников нет. Естественно, тут же нашлось куча желающих взять сиротку под опеку. Ты, вроде, у Качинських была?

– Была, - кивнула Ридица.

– Тогда представляешь, про кого идет речь. Девчонка никого не уважает, крайне несдержана на язык, но, по нашим сведениям, именно она последние три года вела все дела маетка, используя дядю, как ширму. Большинство опекунов даже не пытались скрывать желание устроить сиротке веселую жизнь. Однако через неделю из ниоткуда возникает родной отец малышки, и уже три недели подтверждает родство самыми сумасшедшими выходками. Знаешь, в какую игру он выиграл лесок?