Волчица.Часть 1
Шрифт:
— Ну, это, — начала я, чтобы хоть как-то прервать затянувшееся молчание. — Как ты справляешься с ними? — задала я ей мучивший меня вопрос.
— Всё очень просто, — улыбнулась она, словно ожидала этого вопроса. — Любовь.
— Любовь, — переспросила я удивленно, уставившись в нее непонимающим взглядом.
— Да, именно, — хохотнула женщина. Она повернулась боком и вытянула ноги на лавку. — Детей нужно любить, — она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. — Просто любить, — женщина положила на колени боком голову и остановила свой взгляд на мне. — Отдавать им всю себя, без остатка, — Смеяна подняла голову. — Не лгать и не лукавить, — она пожала плечами. — Не знаю как, но дети чувствуют это. Они еще не понимают, но прекрасно чувствуют твое отношение
Дверь в столовую с грохотом распахнулась, и в комнату влетел высокий парень, ведущий за шиворот мальчугана помладше. Паренек выставил младшего вперед и грозно взглянул на него.
— Извиняйся, — суровым тоном приказал парень мальчишке.
— Прости, Смеяна, — тихим дрожащим голоском пропищал провинившийся, а после громко зарыдал. — Н-не выгон-няй м-меня, — прокричал он.
— Ну, кто тебе сказал, что тебя выгонять, — встала Смеяна с лавки и обняла мальчишку, который прижался к ней еще сильнее. Рыдания стали приглушенными. — Ну-ну, успокойся, — она нежно погладила его по головке. — Только больше такого не делай, а то тебя в смертники запишут, если украдешь у кого-то чужого. Да и у своих воровать нельзя. Тебе ведь теперь так стыдно, — мальчишка закивал головой и еще пуще прежнего заплакал.
— Мы еле-еле смогли его отыскать, — сказал парень, протягивая Смеяне медальон в виде расходящихся лучей солнца на шнурке. — Я знаю он вам очень дорог.
Медальон блеснул в лучах обеденного солнца, и этот лучик пронзил мою память. Я вспомнила нечто знакомое и, не задумываясь о последствиях, достала из вещь-сумки такой же, на точно таком же шнурке. Смеяна громко ахнула. Мой взгляд метнулся к ней. Женщина удивленно смотрела на медальон в моих руках, а в ее глазах собирались слёзы.
— Я, — проговорила едва слышно женщина, протягивая руки к медальону в моих руках. — Я узнаю этот медальон из тысячи похожих, — она подняла на меня свои глаза полные слез. — Он принадлежал когда-то мне, но я его подарила ему, — Смеяна коснулась кончиками пальцев холодного металла. — Откуда он у тебя? — она умоляюще смотрела на меня.
Сказать ей правду? Или оставить в неведении? Сложный выбор. Но как бы я не ответила, уверена, что причиню ей лишь боль. Нервно облизала губы. Молчание тоже не выход.
— Это мой жених, — она взяла медальон из моих рук. — Я обещала ждать его, — нежно поглаживая в руках украшение, продолжила женщина. — Булат никогда бы с ним не расстался, — прошептала она.
Смеяна медленно опустилась на колени, но ее крик отчаяния стал неожиданностью для всех в столовой. Она закричала так громко и так горько, что мне показалось, что меня хлестнуло ее болью. Можно было подумать, что ее душа рвалась к любимому, но тело не отпускало ее, становясь невыносимой клеткой. Закончилось всё так же, как и началось — внезапно.
По ее реакции стало ясно, что она догадалась о смерти своего возлюбленного.
— Простите, — вытирая слезы, проговорила женщина. — Просто не сдержалась, — посмотрев на детей, она добавила. — Покиньте комнату, пожалуйста, ради вашей безопасности.
На удивление дети послушались ее, хотя было видно, что им любопытно. Возле двери в столовую уже собрались любопытные сороки. Хотя не услышать ее крика мог, наверное, только мертвец. Но даже я его услышала. Я всё еще жива?
— Это память о моем отце, — тяжело села обратно Смеяна. — Мой отец никогда не жил с нами, но всегда навещал нас с мамой, — она уставилась невидящим взглядом в стол, хотя в ее голос вернулась прежняя нежность. — Папа очень любил детей, — она шмыгнула носом. — В этом я пошла в него, — она повертела потертый медальон. — Булат отправился вместе с моим отцом.
— Так твой отец Волопас? — удивилась я.
— Ты и его знаешь, — в ее глазах мелькнул блеск заинтересованности. — Ты знаешь Ратика? — она вопросительно протянула мне руку.
— Ох уж этот Ратик, — ударив по ее ладони, ответила я. — Сама бы убила.
— Не поверишь, у меня он такое же чувство вызывает, —
давясь смехом, выдавила Смеяна, а я рассмеялась в ответ. — Значит, их четверых уже нет в живых, — улыбаясь, со слезами, быстро стекающими по ее щекам, печально проговорила она.— Да, — подтвердила я. — И Велимудр тоже умер.
— Ну что ж, — она встала из-за стола. — Это следовало ожидать, — она повернулась ко мне. — Они искали кого-то, — Смеяна грустно взглянула на меня. — Может тебя?
— Без понятия, — я могла лишь качать головой. Для меня эта информация была абсолютно неизвестной. — Они немногое мне рассказывали.
— Что ж, думаю нам пора расстаться, — голос женщины дрожал.
Я посмотрела на нее. Она едва сдерживала свою боль, боль от потери близких людей. Стоит оставить ее наедине? Так будет лучше. Я поклонилась ей.
— Еще раз мир дому вашему, — и быстро, не оборачиваясь, покинула приют.
Мне нужно вернуться в Академию, но мне хотелось прогуляться, поэтому медленно двигалась, не разбирая дороги — ноги сами несли меня куда-то, по многолюдным улицам, чей шум никак не мог оторвать меня от вороха тех мыслей, которые неминуемо возникали в моем разуме.
Ринвер действительно подтвердил свое название города прошлого, ведь сегодня мне пришлось многое вспомнить, и в первую очередь, я вспомнила карту города, который совсем не изменился с тех времен, когда я была человеком. Когда я была живой… Тогда я была совсем иной. Тогда я каждое лето проводила здесь, у брата. Мы с нетерпением ждали того момента, когда снова увидимся…
Я подняла голову и огляделась. Эта была улица, на которой мой брат снимал дом, и я остановилась прямо перед калиткой, ведущей к двери его дома. Моё сердце быстро забилось в груди, что я смогла ощутить бег крови по жилам. Каким он стал сейчас? Женился ли? Есть ли у него дети? Дверь в дом стала медленно открываться с громким скрипом, и я вот-вот увижу брата…
Всего один удар сердца, и, развернувшись, я постыдно сбежала с улицы, на которой жил мой родной человек. Я бежала без остановки, и сломанное плечо иногда стреляло болью. Я остановилась тогда, когда до Академии оставалось пройти всего лишь два квартала. Обернулась — никто не преследовал меня. Хорошо. Глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание. Глаза предательски защипало. Знаю, что поступила глупо. Просто мне не хотелось, чтобы братик увидел, во что превратилась его младшая сестрёнка. Каким чудовищем она стала. Но и это не вся правда. Я боялась, что он отвернется от меня, прогонит и бросит вдогонку, что у него нет сестры.
Солнце клонилось к закату, мне пора возвращаться. Уже на площади меня кто-то окликнул. Я обернулась и увидела, как ко мне несся паренек, которого я видела у лекаря. Подбежав ко мне, он протянул мне два мешочка, жадно хватая ртом воздух. Я взяла один из них и поднесла к носу. Меня сразу ударил разнобой различных трав.
— Из него нужно делать отвар и пить, чтобы уменьшить боль, — спросила я ученика лекаря, подбросив мешочек в руке. Парень лишь кивнул, все еще пытаясь отдышаться. — А в другом, наверно, яичная скорлупа, — кивнув головой в сторону второго мешочка, который парнишка еще держал, спросила я, кладя сбор трав в левый карман штанов.
— Откуда… вы узнали, — с небольшой отдышкой он спросил, удивленно уставив на меня свои огромные глазки.
— Поживи с моё и не такое узнаешь, — подмигнув, отшила его и, взяв мешочек, направилась в Академию. — Спасибо, — не оборачиваясь, поблагодарила его, помахав левой рукой.
Глава 5 Крик
Вся в слезах она стенала,
С криком билась о сосуд,
Но везде сидит стена,
И не услышат мольбы тут.
Гудим, бродячий гусляр (О.Б. «Душа»)
Со дня этого инцидента прошло три недели, и опухоль спала в месте перелома, да плечо стало меньше болеть. Наверно, травяной отвар помогал, да и яичная скорлупа, мелко перемолотая, является чистым кальцием и способствует скорейшему срастанию костей. Я всё так же жила в избушке Волопаса, и его озлобленный домовой каждую ночь ломился в дом, но закрытая дверь всегда останавливала нечисть.