Волчий камень

Его лицо побагровело от злости, глаза горели сумасшедшим огнем.

В очередной раз, с остервенением ударив Джила ногой под ребра, он прохрипел:

— Раньше надо было рыдать, когда воровал. Где головной убор, который ты украл?

— Отпустите его! Не воровал он ничего! — закричал, дернувшись, Вилли, но рука Чуи еще сильнее сдавила его плечо. — Я ему подарил эту проклятую пилотку!

Дон Диего, поймав правую руку Джила, вывернул ее так, что захрустели суставы.

— Говори, какая рука воровала?! Эта?!

Джил, уже ничего не соображая от боли, задыхался.

— Н-е-е-т! — срывающимся голосом закричал Вилли.

Будто в замедленном сне он увидел, как правая рука губернатора тянет из ножен шпагу. Жуткая догадка, что сейчас он станет свидетелем того, что будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, парализовала мозг.

— Нет, — прошептал он, пытаясь вырваться и схватить дона Диего за руку, уже обнажившую шпагу, которой еще несколько минут назад он восхищался, которая была для него символом рыцарства и благородства, за которую он был готов броситься сломя голову в темень шестнадцатого века, стоило ему лишь представить себя на капитанском мостике бригантины, с широким поясом и ножнами на боку.

С шелестом, рассекая воздух по дуге, клинок понесся к своей цели. Легко, будто и не почувствовав препятствия, он отсек тощую детскую руку. Дон Диего брезгливо поднял вверх отрубленную кисть.

— Так будет с каждым, — сказал он, мрачно взглянув на Вилли.

Брызги крови из жуткого обрубка залили сапоги губернатора и обрызгали траву вокруг. Джил закричал так громко, что дон Диего поморщился, а сердце Вилли оборвалось, ухнув в черную бездну. Джил крутился волчком, безумными глазами глядя на то, что осталось от его руки.

С досадой посмотрев на запачканные сапоги, дон Диего отошел и швырнул кисть в кусты.

Неимоверным усилием Вилли вывернулся из рук телохранителя и упал на колени рядом с Джилом.

— Дайте что-нибудь! — закричал он сорвавшимся голосом. — Дайте ремень, нужно затянуть рану! Его еще можно спасти!

— Ты так думаешь? — спросил дон Диего, склонившись над хрипящим Джилом. — Ты прав, чужак. У этого щенка хорошо сворачивается кровь. Как говорил мой лучший друг Фернандо: никогда не оставляй мстителей!

Вилли вновь услышал знакомый шелест рассекаемого воздуха и замер. Продолжая стоять на коленях, он, окаменев, глядел на лежавшую перед ним отрубленную голову с залитой черной кровью серьгой в ухе.

В голове стоял нестерпимый гул. Вилли чувствовал, что сейчас его вывернет наизнанку. Встав на ноги, он поискал невидящим взглядом дона Диего.

— Чудовище, — еле слышно прошептал Вилли.

По его лицу текли слезы.

— Чудовище! — закричал он, встретившись наконец взглядом с губернатором. Закричал так, что тот в изумлении отступил на шаг. — Вы все — нелюди! Вы даже не звери, вы — нелюди!

Дон Диего не понял слов чужака, говорившего на своем языке. Но ярость, исказившая лицо, была понятна без слов. Он кивнул головой Чуи.

— Он же был ребенок! Ты убийца! — Вилли направил на губернатора указательный палец. — Вы все убийцы! Я все расскажу нашему командиру! Мы вас в порошок сотрем!

Взглянув под ноги, Вилли забился в приступе истерики. Рядом с мертвым мальчиком валялась окровавленная пилотка. От слез Вилли почти ничего не видел, и зубы так стучали, что не давали произнести что-нибудь внятное.

Ухмыльнувшись, Чуи взял его за рукав, разворачивая к себе лицом. Дальше должно произойти обычно: удар в подбородок или в грудь, затем он свяжет бесчувственное тело и с наступлением темноты перенесет в подвал губернаторского особняка. Даже скучны. Но, взглянув на перекошенное лицо Вилли, Чуи слегка опешил. Столько злобы он не видел даже в глазах попавшегося в яму ягуара.

Впервые в жизни Вилли сжал кулак для драки. Неумело размахнувшись, он ударил телохранителя в глаз. От удивления у Чуи отвисла челюсть. На какое-то мгновение он замешкался.

— Вы все ответите за это! — крикнул Вилли, и не успели Чуи и дон Диего опомниться, как он исчез, нырнув в заросли.

Петляя между хижинами, не замечая, куда он идет, Вилли кричал шарахающимся от него испанцам:

— Все ответите! Все!

Он натыкался на стены, спотыкался, падал под ноги островитян и, вскакивая, истошно голосил:

— Он ведь был совсем ребенок!

Перед глазами упорно стояло жуткое зрелище отрубленной головы Джила. Звон в ушах перерастал в набат и разрывал голову. Опомнился Вилли, лишь когда вновь уперся в зеленую стену джунглей. Оглянувшись вокруг, он понял, что даже не представляет, в какой части поселка находится. Рядом стояла покосившаяся хибара с огромными щелями в стене и опутавшими крышу лианами. Утес с пушкой на вершине торчал с другой стороны поселка. Где-то здесь должен быть их барак. Тяжело дыша, Вилли побрел вдоль границы джунглей. Впервые он пожалел, что у него нет привычки носить с собой пистолет. Он был уверен, что не задумываясь разрядил бы в губернатора всю обойму. Постепенно Вилли начал различать под ногами упавшие ветки и ползущие по поверхности корни деревьев. Переступая их, он тряс головой, пытаясь унять, стряхнуть навязчивый звон в ушах, и потому не сразу услышал, что кто-то упорно его зовет.

— Сеньор! Сеньор! — надрывным шепотом пытался обратить на себя внимание Вилли выглядывающий из-за угла испанец. — Сеньор, подойдите ближе, здесь нас никто не увидит.

— Зачем? — Вилли с подозрением посмотрел на незнакомца.

— Сеньор, я давно иду за вами. Мне нужно с вами поговорить.

— Мне не о чем с вами разговаривать. Беседуйте с вашим губернатором-людоедом!

Вилли шагнул в сторону, намереваясь обойти незнакомца по большой дуге.

— Прошу вас, тише, сеньор. — Испанец вышел из-за угла, и Вилли увидел его босые ноги. — Нас могут услышать. — Он с опаской оглянулся по сторонам и прошептал: — Я знаю, что случилось с вашим матросом.

— Что? — смысл сказанного не сразу дошел до воспаленного мозга Вилли.

— Да, я был в тот вечер в таверне и все видел.

— И что ты видел?

— Сеньор, это я расскажу вашему капитану.

Вилли удивленно осмотрел босоногого испанца. Он не был похож на подручных губернатора. Мысль, что это ловушка дона Диего, отпала сама собой. Какого-нибудь оружия у незнакомца не было. В заискивающих глазах читались страх и надежда.

— Ты все можешь рассказать мне, а я обязательно передам командиру, — сказал Вилли.

— Нет, сеньор. Я расскажу вашему капитану все, что знаю, а он пусть пообещает, что заберет меня с этого проклятого острова. Меня устроит любая земля, где есть люди и правит закон, а не пиратский кодекс нашего губернатора.

— Так ты хочешь, чтобы я отвел тебя к командиру?

— Не сейчас. Вечером, когда стемнеет, я подойду к вашим воротам и назову свое имя. Запомните, сеньор, меня зовут Элой. Вы впустите меня, и тогда я все расскажу. Поверьте, мне есть что рассказать об этом острове и его губернаторе. — С этими словами Элой исчез, мелькнув тенью вдоль стены хижины.