Волчонок для Избранной

Ее черные глаза метали гневные молнии. А в его, одновременно и голубых, и зеленых, словно играющая на солнце бирюза… было нечто, похожее на презрение и уважение одновременно.

— Ах, Френсис, какой же ты… ты… — задохнулась от возмущения Саманта.

Она не выдержала накала эмоций, что почти физически ощущались в воздухе, шипели, как рассерженные змеи. Не сумев подобрать слов, Саманта позорно бросилась прочь. Совсем, как маленькая девчонка, бежавшая от всего, что влекло ее и пугало одновременно.

Френсис, откинувшись спиной на серый гранит стены, смахнул со лба слишком длинную белую челку. С губ сорвался горький смех. Услужливое эхо отразило калейдоскоп чувств, что так мастерски сдерживались до этого. Боль, насмешку над собой, невольную нежность к этой отважной самоотверженной девчонке-командиру… а еще неимоверную усталость.

— Саманта, глупышка… Что же ты делаешь со мной? — но на этот вопрос не могли ответить даже стены замка, так много повидавшие на своем веку. — Кажется, я влюбляюсь в тебя. Так нельзя! Но это сильнее меня.

А где-то далеко Саманта, в одиночестве вернувшаяся в палатку, неосознанно вторила Френсису:

— Это сильнее меня!

Она уткнулась лицом в подушку, уже испытавшую на себе силу ее кулаков. Да, Саманта определенно впала в детство, раз опустилась до непроизвольного рычания и избиения подушки, словно злейшего врага. Перед глазами стояло лицо Френсиса. Не замкнутое и холодное, как прежде, а освещенное улыбкой. Она преобразила его глаза, что сияли, словно драгоценные камни.

Френсис явно проводил рядом с Самантой больше времени, чем с остальными бойцами. Хотя она бежала при любой возможности, словно вспугнутая охотником лань. Да, у него появились друзья, но Френсис при них не улыбался так искренне и безмятежно. Нет, это маленькое чудо он дарил только Саманте. И писем из дома Френсис больше не отправлял и не получал.

«Но думать, наверно, не перестал? Вот бы заглянуть в его дневник», — Саманта сама устыдилась своих мыслей.

Иногда ночами, когда все спали, как убитые, урывая свои положенные часы отдыха, Френсис сидел поодаль. Он держал пухлую растрепанную тетрадку с обожженными краями и задумчиво кусал ручку. И выражение лица становилось необычным, словно не от мира сего.

Саманта никогда не говорила, что случайно раскрыла его секрет. Наверное, попросту боялась реакции. И не хотела нарушать то умиротворение, что стало редкостью в столь опасное время. Время гнева, время зла. Время страха и стыда. Время не для любви.

Глава 10

Саманта не знала, когда отдала свое неопытное наивное сердце этому светловолосому незнакомцу, сложенному, как Адонис. Наверное, когда в полной мере ощутила, что он — один из них. И плевать на то, что по рождению Френсис — светлый маг, а не оборотень. Неважно, что у него где-то там остались невеста и ребенок. Все равно Френсис — один из Волков. Отныне и навеки. Он сражался с ними рука об руку, он терял тех, кого уже успел назвать друзьями, он проливал за них свою кровь.

И теперь Саманте было мало того, что они проводили рядом двадцать четыре часа в сутки. Ей хотелось присвоить Френсиса, поставить на белой коже свое клеймо, чтобы никто, включая саму смерть, не добрался до него. Не забрал у Саманты любовь. Пускай нелепую и бесперспективную, но зато ее!

О, она была собственницей, хотя не собиралась показывать этого. Ведь в ее ощетинившейся сомнениями душе доминировала гордость. Пускай чувства сильней, чем сама Саманта! Пускай… Все равно он никогда не узнает про них. Она не унизится, признаваясь ему в любви первая. Еще чего! Это ее крест, и она будет нести его молча. Не жалуясь. Ну, возможно, лишь иногда выливая затаенную горечь на несчастную подушку.

— Все, все, тихо, — проговорила Саманта, удивляясь, как сдавленно звучит голос. — Пора браться за работу.

А дальше были долгие, невыносимо долгие дни, пока она продумывала план захвата противоядия. Оно хранилось на некоторых базах «Миротворцев». Там всем заправляли темные эльфы, лукавые и опасные. Они держали в одном месте не больше нескольких доз антидота. А сил Волков хватило бы разве что на одну вылазку. Слишком много больных и раненных, слишком мало оружия. И еще неизвестно, будут ли добровольцы.

— Ничего, — скрипнула зубами Саманта, не обрадовавшись мрачному повороту мыслей. — В худшем случае я пойду сама. Но не брошу друзей в беде, не брошу, не брошу!

Френсис осторожно отодвинул брезентовую дверь палатки.

— Я так понимаю, отговаривать тебя бесполезно? Я не подслушивал, просто ты очень громко разговаривала. Надеюсь, беседа с собой вышла интересной?

Саманта скривилась, будто раскусила гнилую сливу. Еще насмешек не хватало!

— Ты сходил в замок? Что там? Все проверил? — тон Саманты прозвучал резко по контрасту с его мягким, но уверенным голосом.

— Да, — Френсис прищурился. — За эти дни я облазил его сверху донизу. Там все чисто. Годится для следующего укрытия. Он довольно удобен. Думаю, если замаскировать все магическими щитами, то можно скрываться в нем практически без риска для жизней.

— Возможно, это станет нашей крепостью? — слабо улыбнулась Саманта.

Френсис уловил в ее голосе мечтательные нотки. Он прошел внутрь, садясь рядом на походный матрас.

— Правильно мыслишь, принцесса. Нехорошо получается: армия есть, принц тоже и не один, а вот замка нет!

— Френсис, ну, что ты смеешься? Энтони больше не принц, он — враг. Мог бы не напоминать о нем!

Саманта спрятала лицо в ладонях, скрываясь от этих тонких намеков на принцев.

— Обвиняешь меня, принцесса? — и снова этот взгляд, от которого прыгает сердце. — Но ведь ты стояла перед выбором. И осталась со мной, а не вернулась следом за ним к «Миротворцам». Значит, я все-таки достоин быть твоим принцем, да?

— Ты — не принц. И вообще, мне нужно составить план!

Френсис сидел так близко, незаметно придвигаясь, что становилось трудно дышать. Саманта вытянула вперед ладони, отталкивая его.

— Ну уж нет… Мы не договорили, принцесса.

— Перестань меня так называть!

— Только, когда ты ответишь…

— Ты не задал вопроса! И вообще, может, сейчас я жалею, что сделала выбор в твою пользу! Ты даже не ревновал!

Саманта не знала, какой дьяволенок подбил бросить в лицо Френсису эти слова. Мол, давай, парень, покажи, что не ошиблась в тебе. Продемонстрируй, что ты — не пугливый щенок, а хищник, достойный Волчицы.

Реакция Френсиса оказалась мгновенной. В колдовских глазах сверкнули злые искорки. Одной рукой он легко поймал запястья Саманты, сковывая, не давая уйти, но и не приближая к себе.