Волчья дочь

Она больше не принадлежала себе. Последнее, что она увидела перед тем, как погрузиться во тьму — закрытые глаза Леши.

ЧАСТЬ 9

У нее еще есть шанс, она знала. Но все тело кричало, что уже поздно. Оно было её и не её одновременно. Аня Морозова больше себе не принадлежала — она принадлежала лесу.

В миг, когда она потеряла сознание, она обрела новую жизнь и чужую одновременно.

Она оказалась около озера. Вокруг весна, еще сухая трава, грязь и качающиеся от ветра камыши. Аня босиком и ощущает всю влажность земли под ногами. Но она кажется ей такой привычной… будто она всю жизнь не знала обуви. Так и должно быть — вот что она понимала.

У озера, на небольшом деревянном мосту, стояла девушка. Со спины она была похожа на Аню — один в один. Черные, текучие по спине волосы и тело тонкое, как тростинка. На ней была зеленая ночная рубаха. Аня подняла руку, хотела окликнуть девушку. Но голос не шел. Аня могла лишь подойти и скрип досок оповестил незнакомку о ней.

Она обернулась, и Аня увидела её большие красные глаза.

— Я так долго тебя ждала, — произнесла она.

— Кто… ты… — Аня совладала со своим голосом, но не узнавала его.

— Уже не важно. Мое время подходит к концу, — девушка вздохнула и грустно посмотрела на озеро. — Эта зима не оставила мне и шанса. Я чувствовала, что ты должна была прийти и ты появилась.

Аня тоже посмотрела на озеро, но ничего в нем не увидела. Мутная вода, виднелся плавающий ил и опавшие листья. Ане хотелось уйти, но она не могла. Вокруг лишь пустота и озеро. И безмолвное, затянутое облаками небо.

— Я знаю, что у тебя есть вопросы. У меня тоже были, — понимающее улыбнулась девушка. — Я была напугана посильнее тебя. Когда я превратилась, то думала, что мне просто снится сон… Но я так и не проснулась.

— Ты… волчица, — поняла Аня. — И ты была человеком… Но почему?

— Он же рассказал тебе, да? Правда была в его словах. Этот неотесанный глупый мужчина все-таки добился чего-то в жизни — даровал мне тебя.

Разбитая бутылка и лицо, полное крови. Аня хотела это навсегда забыть.

— Мы должны защищать людей, защищать лес, но главное — оберегать стаю. Это твоя семья, настоящая семья.

Девушка подошла к ней и взяла за руки. Её пальцы были такие теплые, а глаза добрые. На вид она была совсем еще девчонкой.

— Я понимаю тебя лучше всех, — заявила она. — Твоя жизнь — одиночество и пустота. Никто нас никогда не любил. Но здесь… Аня, ты получишь семью, которая всегда будет рядом с тобой!

Аня вспомнила свое детство — она гуляла по округе, лишь бы не возвращаться домой. Родственники нагружали работой и никогда не относились к ней с теплотой. Бабушка ругала и прогоняла за любую оплошность. Родная мать вернулась в её жизнь слишком поздно и её любовь была полна сожалений, а не искренности. Аня иногда сидела и думала — у нее никогда не было настоящей семьи. Они поздравляли её с днем рожденья смсками, но никогда не приезжали, а лишь требовали уважения. Аня не любила их, а они её. Это все, что она осознала. Еще маленькой девочкой она все ждала, когда любящая мама заберет её и она будет счастлива.

Но этого не случилось.

Аня не чувствовала любви никогда. Её ловко обманывали и дурманили голову, но она быстро приходила в себя и отвергала лжецов. Но сейчас… Она вспомнила теплые губы, накрывшие её. Леша, этот дурак, не просто поцеловал её, но отправился с ней в неизвестное. Зная, что многим рискует. Он оставил своего дядю в чужом доме.

Он сказал, что влюбился в нее.

— Нет, — девушка сжала её руки. — Не обманывайся. Сколько раз ты обжигалась, вспомни! Этот мальчик не даст тебе того, что дам я!

Но он был так добр и улыбчив. Аня впервые почувствовала себя защищённой рядом с кем-то.

Она могла бы попробовать довериться… Еще раз, последний раз. Она ведь еще может, она не готова ставить на себе крест, верно?

— Посмотри на меня, — девочка взяла её за подбородок. — Отпусти свою зарождающуюся любовь. Она лишь отравит тебя. Как и всегда! Но мои братья и сестры — они никогда тебя не обманут.

Девушка потянула её за собой, к концу моста.

— Ты должна принять свою новую семью, Аня. Мы уже любим тебя.

Аня посмотрела на отражение в озере. Вместо двух девушек на нее смотрели две морды белых волков — одна с красными глазами, а другая с зелеными.

* * *

Снег под ногами был твердый, как асфальт. И ветер уже не ощущался таким обжигающими и холодным — он едва забирался ей под мех. Ласкал её, а не ранил. Она бежала следом, ориентируясь по следам и еще привыкая к новому телу. Вся пасть горела огнем, а глаза щипало, как от слез. Надо привыкнуть — набатом било в голове. Но Аня не могла. Она двигалась будто под гипнозом и собственные мысли убегали от нее.

Аня больше не чувствовала себя собой.

Волчица вела её глубоко в лес. Туда, куда в такую непогоду не забирались люди и даже звери. Но Аня носом чуяла что-то близкое, родное. И сердце её затрепетало.

Так же оно должно стучать, когда возвращаешься домой?

Аня стала слышать чужие мысли, разговоры. Кто-то думал о еде, кому-то хотелось укрыться от вьюги, кто-то замерз, а кто-то наоборот разгорячился… Лишь мысли волчицы впереди ускользали от Ани. Она была закрыта от нее и открыта в то же время… Будто она могла управлять Аней, а та лишь на нее смотреть.

Они выбежали на пустую стоптанную опушку. Волки крутились здесь, они их ждали. Их было два десятка, может больше. Они поглядывали на Аню цепкими, изучающими глазами. Кто-то оголил клыки, но никто не набросился. Они отошли в сторону, давая белой волчице пройти в центр. Аня семенила за ней с прижатыми к голове ушами.

Она смиренно ждала и оглядывалась. Она увидела знакомого одноглазого волка среди них, он был потрепан и хромал. Но при этом первый пошел к Ане. Белая волчица преградила ему путь, но Аня неодобрительно фыркнула и обошла её. Одноглазый с одобрением залаял, открывая свою пасть — у него отсутствовал один клык в верхнем ряду зубов. Он подошел к ней и принюхался, а потом коснулся её носа своим.

И Аня ощутила его гнев. Лишь на несколько секунд, но этого было достаточно. Он ненавидел белую волчицу и любил одновременно. Он был обязан её любить, ведь она была главной. Но он хотел быть на её месте, хотел увести стаю прочь. Из-за этого дальнего похода погибла его беременная самка и он озлобился.

И он был страшно голоден.

Аня понимала его чувства — она тоже была голодна и зла. Но не понимала, на кого злость была направлена больше. Воспоминания, мысли — все утекало прочь, как быстрый ручей уносит бумажный кораблик. Аня не могла поспеть за ним.