Волчья кровь. Цена омеги

— Вот так, — говорит Йован и водружает сверху деревянную крышку. Внутри сразу становится темно, свет пробивается только через несколько отверстий для дыхания, расположенных в шамхматном порядке.

А затем раздается звук, от которого по коже расползается ледяная судорога. Так жужжит шуруповерт. Они привинчивают крышку! Меня затапливает обида. Стучу в стенку ящика ногой.

— Это необязательно было делать! — кричу в отверстия в крышке.

— Обязательно, поверь, — снаружи доносится довольный голос Йована.

А затем происходит ещё какая-то возня, после чего ящик со мной поднимают и ставят в багажник. Машина снова трогается.

Дышать становится сложнее, и я почти вплотную прижимаю лицо к спасительным отверстиям. Время тянется невыразимо медленно, тело затекает быстрее, чем я успеваю разминать ноги.

Через какое-то время машина снова тормозит, и я слышу незнакомый голос:

— Документы, — не грубо, но требовательно. Видимо, пограничник.

— Что в ящике? — спрашивает тот же голос спустя примерно минуту.

— Шимпанзе. Из зоопарка в зоопарк, — поясняет Вук. — Документы в порядке.

— Покажите! — требует пограничник. — И ветпаспорт.

Повисает тишина. Я сжимаюсь от страха, что будет, если меня тут обнаружат, и вспоминаю, что мой рюкзачок с телефоном остались в салоне. А вдруг на него кто-то позвонит?

— Открывайте ящик, — раздаётся новый голос.

Задерживаю дыхание, пытаясь не издать ни звука. Только бы они выкрутились и нашли способ не открывать!

13. ?

Сташа

— Прости, шеф, не можем, — виновато отзывается Вук. — Там пломба зоопарка. Мы не имеем права вскрывать до прибытия.

— Просто это редкая шимпанзе, — подает голос Йован, — перевозка должна осуществляться в условиях повышенной безопасности.

— Покажите пломбу, — приказывает пограничник.

Хлопает дверца машины, затем открывается багажник, в ящик проникает свежий воздух. Я жадно вдыхаю, наверное, соплю так, что пограничник решит, будто в коробке действительно животное.

— Вот пломба, печати на месте, — произносит Вук совсем рядом. — Показать письмо-требование из зоопарка, куда мы едем?

— Ясно, не надо письма, — фыркает пограничник. — Проезжайте.

Багажник захлопывается, затем раздается ещё один хлопок, когда Вук забирается в салон, и машина трогается.

Выдыхаю, и вдруг становится очень тревожно. До меня только сейчас окончательно доходит, что меня только что вывезли в другую страну, а в моей никто не знает, что я покинула территорию. По сути, в Сербии я пропала без вести. Коллегам сказала, что заболела, а дальше след теряется.

Меня не хватятся ещё несколько дней. А когда хватятся, смогут восстановить путь до гостиницы — это в лучшем случае.

Машина ревет, несется на огромной скорости. Чем дальше мы уезжаем, тем более ужасными становятся мои подозрения. Что, если Йован все изначально подстроил, чтобы втереться в доверие? Эта мысль больно колет в сердце. Он мне понравился. Очаровал меня своим нравом и темпераментом. Мне казалось, я с ним как за стеной.

Время снова замирает. В машине приглушенно играет какое-то радио, а мужчины молчат. У меня уже порядком затекло тело, все болит от неудобного сидения, и я жду не дождусь, когда мы уже остановимся, чтобы вынуть меня из импровизированного саркофага.

Вдруг с заднего сиденья раздается мяуканье Герды. Наверное, она в туалет хочет.

— Йован, пора бы меня вытащить! — кричу в дырки в крышке ящика.

Жду, чтобы машина сбавила ход, но этого не происходит. И мне никто не отвечает.

— Вы собираетесь меня выпускать?! — кричу более громко.

Снова ответа нет, зато громкость музыки прибавляется так, что мне начинает долбить по ушам.

Дущу затапливает паника, к глазам подкрадываются слезы. Меня похитили, развели, как ребенка. И теперь вообще непонятно, на кого работает Йован и связан ли он с теми людьми, у которых были серебристые волосы.

Но больнее всего от предательства. Я ведь доверилась. Поверила, что он желает мне добра. А он… обманом заставил меня сесть в ящик, который, похоже, станет моей могилой.

Мы едем ещё какое-то время, но оно для меня тянется бесконечно. Я понятия не имею, сколько ещё проходит в дороге.

А потом машина сбавляет ход, едет под уклон и останавливается.

Багажник открывается, ящик со мной выгружают. Судя по металлическому всхлипу, на что-то металлическое и неустойчивое. Тележка!

Кто-то толкает её, и мой ящик движется. Сквозь отверстия в крышке я вижу бетонный потолок с гофрированными трубами вентиляции.

— Если ты слышишь, Йован, — произношу вслух, голос звучит отчаянно. — Знай. Я тебя ненавижу! Ты предатель!

Замолкаю. Ответа не следует, хотя запах этого мужчины сопровождает меня и тут. Наверное, от одежды пахнет. Мы ведь… краснею, вспоминая о нашей ночи. Лучшая ночь в моей жизни и вот такое вероломное предательство.

— Это жестоко, Йован! — добавляю срывающимся голосом. Слезы вот-вот брызнут из глаз. — Если в тебе есть хоть немного человеческого, позаботься о Герде. Она же не выживет одна!

Мне снова никто не отвечает, однако тележка закатывается в лифт, судя по ароматам смазки и пластика. Мне кажется, или он едет вниз?

Вскоре после звоночка слышу, как двери открываются, и тележку с моим гробом выкатывают в коридор… с мягким полом. Ещё немного везут. После щелчка замка, в отверстия бьют лучи яркого света, а затем раздается знакомый жужжащий звук шуруповерта.

Крышку вскоре снимают, свет слепит, я ничего не вижу. Две пары крепких мужских рук в костюмных пиджаках вынимают меня из ящика за локти и ставят на пол рядом. А у меня так затекло тело, что я не могу сама стоять, и им приходится поддерживать меня.

Глаза медленно привыкают к свету, комната вокруг проясняется. Это большой зал, напротив меня в кресле, больше похожем на трон, сидит мужчина, который годится мне в дедушки. У него седоватые волосы цвета старой ржавчины и темные глаза, которые смотрят на меня цепким взглядом. Он растягивает рот в добродушную улыбку и произносит:

— Привет, Бояна, — усмехается, — рад тебя видеть!

14. ?

Окидываю комнату быстрым взглядом. Предатель Йован и его дружок Вук стоят у стены по правую руку. Впереди старик, который назвал меня Бояной, слева от него сидит, похоже, сын. Волосы такие же ржавые, только этот моложе раза в два.