Волчья любовница

— Не надо мне больно делать, — поправила я халатик, — Твой монументальный фаллос и моя попка не совместимы.

— Я не об этой боли говорил, — облизнулся Иван, — анальный секс извращение, тебе хватит пяти сантиметров внутрь, чтобы улететь, как ещё не улетала, — любострастно он наклонялся ко мне, но поцелуя не последовало.

Громко кашлянула Аня за спиной. Молодая продавщица на кассе с горящими алыми ушами сильно краснела, её руки задрожали, а дальнобойщик очень быстро сделал выбор и, схватив поднос, убежал от нас в дальний угол кафе.

— Для таких вещей есть игрушки, — я полная вожделения прислонилась к стойке у кассы и сластолюбиво уставилась на своего избранника. Вот взглядом вылизывать я умела. Мужчина только искоса щурил на меня синие глаза.

— А игрушек у вас нет? — подмигнул он кассирше, та совсем стушевалась и стала мотать головой, отрицая наличие игрушек.

— Жаль, — вполне искренне. — Будем работать руками.

— Я это есть, не буду, и вы меня задолбали нимфоманы грёбаные, — не выдержала Аня.

— Нимфомания это чрезмерное половое влечение у женщин, а я мужик.

Аня только огрызнулась в ответ, показала Ивану фак и пошла, подышать свежим воздухом.

— Или она о тебе? — прямой вопрос девушке за кассой и та совсем потерялась, втянув голову в плечи и выпучив на волка глазёнки.

Неприятный осадок на душе. Нет, не от разговора об интимном, в присутствие незнакомых людей. И кассирша, и дальнобойщик остались вполне довольны. Меня насторожила Аня. От неё отлетала неприязнь к происходящему, хотя могла бы повеселиться за компанию. Вышла во двор кафе. Сошла с дорожки на цветной гравий и приложила трубку телефона к уху, ждала ответа. В свете фонарей её некогда белая одежда казалась золотистой.

Предчувствие меня никогда не подводили, я напрягла слух и зрение. Иван тут же замер, почувствовав во мне зверя.

— Василиса? — это звучало очень официально.

— Ванюш, ты возьми с собой, — настороженно прошипела я, — нам ехать надо.

Я поспешила на улицу. Аня озабоченно капалась в своей сумке, говорила тихо, но слух мой уникален, я оборотень.

— …как называется кафе? — спрашивал никто иной, как Денис Клыков.

— Нет названия, сейчас я тебе скажу какой километр…

Я выхватила у неё телефон. Аня резко отскочила от меня в сторону, выпучив в страхе чёрные глаза.

— Привет, День, — сказала я в трубку, высмотрев на декоративной дорожке большой камень, чтобы угробить смартфон.

— Лисёна? — гад же, всегда меня называет так, как любимый Данил называл, да ещё интонацию и голос подделывал. — Лисёна, беги. Этот волк убил Данила, он убил моего отца и твою мать. Ты ему нужна, чтобы шантажировать меня. Он знает, что я за тобой побегу, всё брошу. Лисёна…

Я не дослушала, кинула телефон на дорожку, с трудом подняла камень и кинула со всего психу на светящийся экран.

— А я думаю, откуда у тебя в двадцать лет квартира в центре города появилась. У Дениса наотсасывала, — я откинула прядь волос с лица, пронзила бледную женщину взглядом.

Она вмиг постарела, стала выглядеть на десять лет старше. Видны мешки под глазами, ранние морщины. Вызывала только жалость. Иные выберутся из нищеты и радуется, а некоторым всё мало. Гребут, гребут, пока не издохнут. Не бесплатно она на меня Клыкову стучала, хотя и Вася есть и обеспечена полностью.

Аня стала пятиться от меня, словно, я буду её бить. Видимо, так я и осталась в её голове бойцовской девкой с кастетами на руках. Я зашипела от ненависти:

— Что ж вы на пару такие ненасытные то? У него жена и ты не одна любовница. Зачем мне-то жизнь портить? Подожди…,- я вдруг осознала, к чему все велось в последние сутки. — Ты меня угостила «Соком джунглей» велела остаться в клубе до полуночи. Я раньше ушла, чем Денис пришёл? То есть это я с ним должна была так гульнуть?

— Лиса…,- она хотела попросить прощения или оправдаться, но я резко вытянула руку к ней, не желая больше ничего слушать.

— Свободна, подруга. Точнее сказать, подлюка.

Я отвернулась от неё. Иван с бумажными пакетами и большими стаканчиками под крышками стоял в стороне и наблюдал за разговором. Я прошла мимо него и направилась к машине. Всей душой я мечтала только об одном, немедленно покинуть территорию Приволжского клана, и навсегда забыть своё прошлое.

***

Стресс никогда не заедала, а стоило попробовать, приятно. Когда мы выехали с заправки на трассу, накинулась на крылышки жареные, булочки с кунжутом и огурчики. Всё это звучно запивала лимонадом, и не было мне плохо, было хорошо. А вот Иван к еде не притронулся. Рулил в молчаливой задумчивости по темной трассе, увозил меня подальше от родного города.

— Ты не верь ему, — тихо сказал он, — не для него тебя выкрал, для себя. Я работу свою оставлю, дом десять лет строю, закончу наконец…

Я не намеревалась верить Денису Клыкову, хватит того, что он после смерти брата хотел меня насильно взять. Жаль, конечно, что Иван причина смерти моей матери, так там даже мой приёмный отец облегчённо вздохнул. Мама была на последней стадии рака, отец с двумя маленькими девочками на руках готовился пережить самое страшное вместе с уходящей женой. Память всё стёрла, я хотела жить, а не доживать.

Смерть Данила я вспоминать не желала. Муж словно знал, что рано или поздно оставит меня одну. Всё время подготавливал долгими разговорами, что звери грызутся, и нет ничего страшного, если кто-то погибнет в битве. Но сейчас нужно было это сказать вслух, чтобы не мучиться и не хранить тайну в себе.

— Ты не убил Данила, — прошептала я. По щекам потекли слёзы. — Вы подрались на шестнадцатом этаже, Денис его ранил. Ты обронил на Данила кирпичи, но он остался жив. Денис поджёг его. Но и тогда Данил чудом смог выбраться. Умирающий, изуродованный, он добрался до квартиры, — я тяжело сглотнула, уносясь памятью в тот страшный зимний вечер. — Я пыталась ему помочь, вызвала врача клана. Но приехал альфа с бетами. Они отказали мне, сообщив, что теперь править кланом будет Денис, а так как они с Даниилом враждовали всегда, никто не рискнёт нам помочь. А я не член стаи, я волчья любовница, никто. Данил умер у меня на руках через пару часов. Проклятый Приволжский клан. Они отказались от самого лучшего Охотника, только потому-то он жил со мной, неполноценной волчицей.

— Бедная моя, киса, — нежно протянул Иван. — Ты никогда не вернёшься к ним. Постарайся, забыть. А если не забыть, то не вспоминать.

— Киса? Вроде, зайкой была, — хмыкнула я, вытирая слёзы. Мне полегчало. Я отпустила Данила.

— Нет, Василиса, ты кошка.

Я поперхнулась, поняв, что он имел в виду.

— Только кошки так грациозно передвигаются и умеют прятаться в двух шагах от тебя, — он постучал мне по спине.

Прокашлявшись, я с, шварканьем, допила лимонад.

— Ты хочешь сказать, я обернусь кошкой, а не волком?