Волчья невеста 2

– Этого достаточно за меня и моего спутника? – уточнила я у прислужницы.

– Какие деньги с защитника Крайтона? – возмущенно проскрипел старик, но тут же добавил: – Правда, если хотите комнату побольше, придется доплатить.

– Две комнаты, – я добавила еще несколько монет, весом подороже. Владелец постоялого двора, заметив серебро, довольно крякнул и велел идти за ним на второй этаж.

Теодрик поднялся следом, но на этот раз дорогу ему преградила рыжая. Учитывая ее размеры, там было чем преградить. Поэтому вервольф от меня отстал.

– Учти, у меня тут нормальный постоялый двор, а не бордель, – сообщил старик уже в коридоре второго этажа. – Если захочешь развлечься или кто-то решит развлечься с тобой, громко не ори. Разбудишь других.

Да, не такого я ожидала от мира людей. Сначала разочарование в Дорсане и Рине, теперь в обычных обывателях, которых я впервые вижу.

Старик толкнул последнюю дверь по коридору и пожелал мне добрых снов. Я хотела спросить, где будет ночевать мой спутник, но после замечания про бордель решила не рисковать. Обо мне и так уже много всего надумали. Поэтому просто заперлась на хлипкий засов и решила, что буду спать с луком в постели.

Освещения в комнате не было, только огарок одинокой свечи на табурете, но луна светила так ярко, что я прекрасно смогла рассмотреть узкую койку возле стены. М-да, кажется, келья в монастыре, в которой меня держал Лиам, и то была больше. Но я тут же себя одернула: я хотела человеческую постель – вот она!

Стащив ботинки, плотно сдавливающие ноги, и колчан со стрелами, я довольно вздохнула и упала на кровать прямо в одежде. От усталости задремала сразу, а проснулась от того, что кто-то сел рядом на постель.

Инстинкты сработали сразу, я с силой пнула позднего визитера, но меня тут же поймали за ногу, встряхнули и втащили к себе на колени. Я тут же поймала горящий в ночи желтый звериный взгляд.

– Две комнаты, истинная? Как я, по-твоему, должен тебя защищать, если ты делаешь все, чтобы избежать моего присутствия рядом?

Глава 4

– Пусти! – хрипло, со сна зашипела я.

Попыталась вырваться, но куда мне: зверь схватил меня и притянул к себе. А у меня мороз по спине прокатился, когда я поняла, что ему ничего не стоит повторить все снова. То, что я пережила по его милости, будучи волчьей невестой. Бросить меня на эту узкую койку, содрать с меня штаны и заставить принимать его в любой позе, в которую ему захочется меня поставить. И самое ужасное, что я приму, соглашусь на все это, прикушу губу и даже не стану кричать, как сказал хозяин постоялого двора. Не потому что он так сказал, конечно же, а потому что во мне теперь бурлит кровь вервольфов. Потому что для волчицы, в которую я превращаюсь, это не насилие, а радость ласки истинного. Тупое животное!

Мне так страшно и обидно стало, что вместо того, чтобы съездить Теодрику по морде, я по-женски заколотила кулаками по массивной мужской груди.

– Ты обещал, что не тронешь меня! – шипела я. – Что больше не будешь ни к чему меня склонять!

Кажется, я все-таки прикусила губу. Прикусила и прокусила до крови, потому что почувствовала металлический вкус на языке.

Альфа встряхнул меня хорошенько и заставил смотреть ему в глаза, которые сейчас горели едва скрытой яростью.

– Я разве тронул тебя, Ева? – тихо и опасно-спокойно поинтересовался он. – Разве заставил делать что-то помимо твоей воли?

– Ты держишь меня на коленях! – возмутилась я, чувствуя, как опалило жаром щеки. – А еще упираешься мне в ягодицы… тем, чем упираешься! Что я должна думать?

– Да ты вообще не думаешь, женщина! – рыкнул он. – Внизу множество мужиков, и только слепой не оценил твои ягодицы. Не проводил тебя взглядом, когда ты поднималась по лестнице в этих штанах. У каждого хрен стал колом, стоило тебе похлопать своими прекрасными глазками и вильнуть сладкой задницей…

– Хватит, – взмолилась я, прикрывая уши ладонями. – Я больше не желаю слушать эту похабщину. Тебя послушать, так я могу вскружить голову всем и каждому. Но это не так! До встречи с вами, вервольфами, на меня вообще никто не смотрел. Я слишком высокая, слишком грубая, и кожа у меня не белая, отмеченная солнцем. Даже жених от меня сбежал, как представилась такая возможность!

То, что я зря вспомнила Нико, поняла, когда Теодрик выплюнул:

– Жених?

– Тебе какое дело? – разозлилась я на саму себя. Потому что в груди снова всколыхнулся страх, но я никогда не боялась этого зверя, и сейчас не стану.

– Потому что я твой жених, Ева. По волчьим законам – муж. Ты принадлежишь мне и только мне.

– Я никому не принадлежу!

Я оказалась на постели раньше, чем успела охнуть. Теодрик все же навис надо мной, большой и опасный. Я животом ощутила его желание овладеть мной, чего он не делал очень давно. Но, что самое ужасное, эта опасность, ощущение мужской плоти, вжатой в мои бедра, раскрылись во мне звериным жаром. В свете луны я увидела его лицо, желтые звериные глаза, и, прежде чем успела себя остановить, подалась вперед, обхватила его за шею и с диким утробным рычанием врезалась в его губы. Целуя, кусая, сжимая пальцы на массивной мужской шее.

Я теперь будто сама себе не принадлежала, потому что во мне проявилась другая Ева. Та, которая хотела воплотить и попробовать все, о чем я только думала. Только если я думала об этом со страхом и отвращением, она мечтала об этом, вся намокла, представляя, как ее волк сорвет с нее штаны, перевернет ее на живот и возьмет как… волчицу.

Я, едва не плача, заставила себя оторваться от альфы, от того, как сама покрывала поцелуями-укусами его лицо и шею. От того, как сама сжимала его каменное естество сквозь ткань штанов.

– Нет, пожалуйста, – всхлипнула я, – не заставляй меня.

– Я не заставляю тебя, – прорычал Теодрик, когда я полезла к нему в штаны.

– Я не тебе! Я этой мохнатой зар-разе, котор-рая упр-р-равляет мной!

Я не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но я сначала толкнула альфу, а затем опрокинула его на постель, тем самым поменяв нас местами. Койка пронзительно скрипнула, но выдержала. Чего нельзя сказать обо мне: я просто не могла сдерживаться. Гладила вервольфа, по-звериному нюхала, разве что не облизывала.

– Это волчьи инстинкты, на них влияет луна.

– Как это остановить? – Я посмотрела на него умоляюще. – Как мне остановиться?

Теодрик не позволил мне стянуть с него штаны, перехватил за руки и подтянул меня наверх.

– Подчинить собственного зверя, – ответил он мне в губы. – Управлять им, не позволять управлять ему. Ты со своей волчицей заодно.

– Сейчас мы хотим разного!

– Разве? – шепнул он. – Разве ты не думала о том, чтобы я сделал тебя своей прямо на этой койке? Взял сзади. Взял, даже не раздевая. Быстро, страстно, не заботясь о твоем желании.

Я посмотрела на него ошалело.

– Откуда?..

– Ты слишком громко думаешь, Ева. Слишком громко и откровенно.

– Это не я!

– А что, если ты? Что, если это ты меня хочешь? Зачем ты сопротивляешься, луна? Зачем мучаешь нас? Нас и наших волков.

– Потому что я контролирую себя. Потому что я человек.

– А разве люди умеют себя контролировать? – оскалился он. – Не встречал ни одного. Обычно они те еще звери.

Я зарычала и сорвалась. Набросилась на него, желая ударить, сделать больно. Укусить, поцарапать, украсить физиономию следами когтей и зубов. Не знаю, кто мной больше руководил: Ева-человек или волчица, но я собиралась до него добраться. Особенно когда Теодрик перестал меня удерживать: он отпустил руки и позволил мне делать все, что я захочу. А я вместо того, чтобы оттолкнуть, оседлала его.