Волчья радуга

Лоурес кай Вулф

И как такой откажешь? Надо? Я знаю. Но мне самому не хочется ее отпускать. Впрочем, одно обещание я могу ей дать, потому что в отличие от нее моя жизнь принадлежит мне. Я буду с тобой, девочка, пока жив, я буду с тобой. А все остальное… боги и без нас разберутся.

Я нежно коснулся губами волос Шайрем, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает ее тело. Нелегко ей пришлось этой ночью. Слишком мало она знает об оборотнях. Да и разговор этот дорого стоил. Это только со стороны кажется, что хватит нескольких слов, но вначале эти самые слова надо найти…

Змееныш-змееныш, что же ты делаешь? Зачем? Ну не пара я тебе. Да хочется забыть обо всем, но это же не разумно. Но я промолчу. Не стоит тебе думать о плохом. И так тебе тяжело пришлось. Маленькая моя… как же хочется выкинуть из головы весь мир, забыть о нем, о проблемах!.. но забудет ли он о нас? Вряд ли. Нельзя жить вне мира. Я знаю об этом — и ты поймешь. Когда-нибудь. Но я не уйду. Пока я жив, я буду рядом, буду есть с твоих рук, если понадобится. Мне не нужна гордость, пока у меня есть ты…

Надеюсь, что ты это понимаешь, потому что вслух я не скажу этого. Никогда. Не стоит тебе, маленькая, знать, чего стоит волку стать комнатной собачонкой. И ты не узнаешь — обещаю…

Да, мы можем себе позволить забыть о мире, но вот мир о нас не забывает…

Маркус размытым серым пятном ворвался в комнату, но так и застыл на пороге, увидев прижавшуюся ко мне принцессу.

— Значит, с тобой все в порядке, — удовлетворенно сказал братец, а потом ехидно добавил, — прекрасно выглядишь, и не скажешь сразу, что ты только из трансформации вышел.

Сказать то же самое о Марке я не мог. Он все еще был бледен и под глазами у него пролегли тени. Такой видок обычно бывает у больных, но никак не у молодых оборотней. Впрочем, раз в месяц здесь все становится подозрительно похожим на госпиталь. И потери бывают…

— Все вернулись? — задал я свой обычный вопрос, уже предчувствуя ответ на него — не может быть все хорошо, потому что жизнь очень любит наносить удары, причем именно в тот момент, когда меньше всего этого ждешь.

— Нет. Сьерина… она ушла.

Шайрем вздрогнула всем телом. Надо будет ей объяснить все, но потом, сейчас нужно заняться подготовкой к погребению… но прежде…

— Все хорошо, Шайри, — я нежно коснулся губами ее виска. Что там она говорила о моем даре? Целитель? Вот сейчас и проверим, — Спи.

Я осторожно устроил Шайрем на кровати. Она уже спала. И ничто не омрачало ее сон. Боги, я бы все отдал, лишь бы на этом личике никогда не появились тень тревоги или боль потери…

— Ловко ты с ней. Она тебе доверяет, — тихо сказал Маркус, не сводя глаз со спящей принцессы. Пусть его, все ровно она — моя, причем сама так решила, а потому беспокоиться мне совершенно не о чем: радужные не предают своих избранников.

— Я знаю, — я тоже, не удержавшись, посмотрел на нее, — А я — ей, — улыбнувшись, негромко закончил я и вернулся к одеванию.

Маркус понимающе кивнул. Что-то он совсем не выглядит расстроенным. Или эта наглая морда опять меня обставила? Зверь довольно завозился, радуясь, что хоть кто-то беспокоится о его благополучии, раз уж человеческое я столь… нерешительно.

Да, не подстегни меня Марк, я бы с девочкой отношения выяснял еще несколько месяцев. И не думаю, что с тем же результатом…

— Кстати, Шайрем была права, — нарушил тишину братец, ехидно скалясь. Я непонимающе посмотрел на него, и он добавил, насмешливо щуря глаза: — Тебе идет улыбка. Ты похож на побитого щенка, которого подобрали, но он еще не верит в собственное счастье.

Отвесив излишне веселому брату подзатыльник, я вышел из комнаты. Предстояло еще о многом позаботиться. Смерть снова вошла в наш дом… Плохая примета, но я не собираюсь в них верить. Да и не завидую я богам, если они решат встать между мной и Шайри: эта маленькая змейка им такое устроит, что они сами не рады будут, что вмешались.

Интересно, откуда взялась эта глупая вера? Полчаса назад ею и не пахло.

Глава 2. Эннеада

«Эннеада — это девять богов-царей, правящих Египтом в древние времена. Считается, что мы — их потомки.

Не то, чтобы я не верила, но мы уже давно не поклоняемся тем богам, скорее играем роль. И только моя богиня еще не покинула свой Храм: она словно не может уйти вслед за другими. Что ее держит здесь? Не знаю, возможно, старые счеты: мы, змеи, очень злопамятны и не прощаем врагов, сколько бы не прошло времени.

Впрочем, я говорила не об этом. Девять — довольно символическое число, это одно из чисел Творения: нам доступно именно девять Источников, но даже если не вспоминать об этом, то, как писал один маг из людей: «это число божественных отражений: оно выражает божественную идею во всем ее абстрактном могуществе, но оно выражает также и роскошь верования, а, следовательно, и суеверие, и идолопоклонство. Поэтому во многих тайных искусствах это число стало числом посвящения». И это определение очень точное, на мой взгляд. Наверно, самое точное из всего, что мне встречалось, потому что это действительно есть суть нашей многоуважаемой Эннеады».

июнь 1998 г

Личные записи Шайрем кайри Найи

Фитрина кайри Фэлкон

Сон не желал отпускать. Синие волчьи глаза смотрели на меня из холодной черной бездны. Я пыталась вырваться, убежать, спрятаться, но он не давал мне…

Но я должна! Печать белых дрогнула — я обязана сообщить об этом! А потом можно будет и умереть…

Но прежде… я должна…вырваться!..

Шу Небесный, помоги дочери своей!

И словно в ответ на мою мольбу, я почувствовала, как на лоб опустилась прохладная ладонь. И нити моей связи с телом вместо того, чтобы ослабнуть стали крепче. Меня буквально вытащили из сна.

Я из последних сил вцепилась в кого-то и, не смотря на все попытки отцепить меня от рубашки, я не сдавалась. Мне надо было успокоиться. И плевать, кто станет якорем, хоть сам Анубис.

— Рин? Все в порядке? От тебя пахнет смертью, — оставив попытки отцепить меня, мой спаситель решил подать голос.

Пальцы разжались сами. Я еще не настолько безумна, чтобы лезть к некроманту. Зябко завернувшись в одеяло, я невольно отодвинулась от Рея.

— Он пытался меня убить, — ответила я, старательно пряча взгляд: не хочу, чтобы он увидел то же, что и я.

— Кто?

— Он! — произнесла я это так, словно одно слово могло все объяснить.

— Не может быть. Серебряная печать же еще не сорвана.

— Хватило и янтарной! И еще… Рей, я почувствовала, как качнулась белая печать. Они уже рядом.

Некромант промолчал. Не в силах больше выносить давящее со всех сторон одиночество, я перевела взгляд на Рея. В темноте, слабо отсвечивая зеленью, светились его глаза. Жуткое зрелище, но так я хотя бы не чувствую себя запертой в пустоте со Смертью. Ага, только с Ее вестником!