Волчья стая. Кровавый след террора

После непродолжительного спора я отстоял свое право сделать заказ, но поскольку кроме горячих сэндвичей здесь из съестного все равно ничего не было, то этим мы и ограничились.

— А проблема на самом деле очень важная, — продолжил Стив, будто и не прерывался на еду. — Наркотики! Узбекистан граничит с Афганистаном, это тебе наверняка известно. Эх, если бы ты хоть раз побывал в Афганистане, нам бы сейчас было проще разговаривать.

— Стив, я бывал в Афганистане, можешь не тратить времени на рассказ об этой стране.

— Да? — И он взглянул на меня с неподдельным интересом. — Ну что ж, можно действительно обойтись без лекции. Тем лучше. Большинство лидеров современных террористических организаций связано и с производством, и с незаконным оборотом наркотиков. Возьми хоть Хаттаба, хоть Бин Ладена, хоть кого еще. Кто-то задумывался, откуда у них такие несметные богатства? Пичкают нас россказнями о их якобы несметных наследствах. Чушь какая! Основные средства — от наркотиков. Причем заметь, они занимаются производством и торговлей наркотиков не для того, чтобы материально поддерживать свое движение, а как раз наоборот. Национальные и религиозные идеи служат прикрытием для их основного вида обогащения. Ведь очень удобно напялить на себя наряд идейного борца, которому за идею все должно прощаться, ибо его цель, как принято считать, оправдывает средства. А на самом деле это холодные и расчетливые торговцы «белой смертью», попробуй задень их интересы, вот тогда они покажут свое истинное лицо. Ты о Бин Ладене что-нибудь читал?

— Читал, хотя не очень много.

— Неважно, даже если ты прочел две заметки, то в одной из них обязательно описывалось, какой он ведет спартанский образ жизни, какие терпит лишения.

— Точно!

Да уж точнее не бывает. А ведь все эти публикации тоже организованы его идеологической службой. Он создает себе имидж борца, а на самом деле владеет миллиардами, нажитыми от производства и распространения героина. Но вернемся к Узбекистану. В этой стране правительство и спецслужбы делают все возможное, чтобы их территория не превратилась в перевалочную базу для наркотиков, идущих из Афганистана в Европу. Думаешь, не искали подходов, не сулили миллионные взятки чиновникам? Наверняка пытались кого-то подкупить. Но ничего не помогло. Если в Узбекистане и остались какие-то торговцы наркотиками, то так, мелочь. А в целом все ходы и выходы закрыты. А это уже не идеологическая борьба, не диспуты на тему, чья демократия лучше. Это прямые убытки. Причем многомиллионные. Ты знаешь, что такое ОГД? ~— спросил Стив.

— Если не ошибаюсь, это французский институт по борьбе и контролю за производством и незаконным оборотом наркотиков.

Не ошибаешься, — буркнул он. — А еще дурачишь старину Стива — говоришь, что у тебя не хватает информации. Ну ладно, шучу. Так вот, ОГД тщательно отслеживает всю информацию о наркотиках, а Интерпол, само собой, так же тщательно следит за всеми материалами ОГД. Года два назад в печати стали появляться публикации о том, что какой-то крупный узбекский бизнесмен — я, к сожалению, не помню фамилии, но если хочешь, могу уточнить, — связан с колумбийской наркомафией. Я бы, может, и не обратил внимания на это сооб — ение, если бы меня не удивил один факт. Чего ради понадобилось узбекскому бизнесмену вязаться с колумбийскими наркобаронами. Когда же это сообщение оказалось в поле моего внимания, я стал следить и убедился, что проводится какая-то очередная комбинация. Слишком много было публикаций об этом человеке, и в результате его имя оказалось в списках сначала ОГД, а потом и Интерпола. Первое, что мне пришло в голову, это то, что кто-то усиленно хочет переключить внимание с афганского наркобизнеса, вернее, отвлечь это внимание. Проанализировав многие материалы, я убедился, что в этом предположении оказался прав. Но, как выяснилось впоследствии, даже это было побочной целью. Уже через год — представляешь, целый год выжидали, чтобы нанести прицельный удар, — газеты обвинили высших правительственных чиновников в коррупции с наркодельцами. Вот это был удар. Схема не новая, но всегда бьющая наверняка. Как еще можно дискредитировать высшие правительственные слои, как не обвиняя их в коррупции и в преступлениях, связанных с наркотиками. Проходит время, в феврале в Ташкенте раздаются взрывы, в народе, естественно, бродят самые разные слухи, и вот тут-то в печати снова возникают разные фамилии и связанные с ними версии. Называют бывших правительственных чиновников, которые вроде находятся в активной оппозиции, снова упоминается тот же самый бизнесмен. Нет, никто напрямую не обвиняет их в участии или в организации заговора. Так, подбрасываются эти фактики в виде размышлений разных обозревателей, аналитиков, политологов. Понятно, что спецслужбы, ведущие расследование теракта, на это скорее всего внимания не обратят. Но ведь террористы стремятся к тому, чтобы все их действия, все без исключения, привели к дестабилизации обстановки в стране. И именно такие публикации с заранее запущенной дезинформацией вносят сумятицу в государстве, неверие в собственное правительство. А уж остальное можно доделать или, напротив, — упредить бомбами и взрывами. Это же настоящая паутина, которой опутывают целый народ, всю страну. И очень плотная, заметь, паутина, выбраться из нее бывает очень тяжело, поверь мне.

— Охотно верю. Хотя, признаться, всех масштабов и представить себе не мог. Но я хотел спросить, есть ли у тебя своя четкая версия, кто на самом деле стоит за взрывами в Ташкенте?

— Есть, есть у меня своя версия. Но у тебя уже, мой друг, глаза слипаются — время-то половина четвертого ночи. Так что давай разойдемся и продолжим наш разговор как-нибудь в другой раз.

— Ну что ты, Стив, я весь внимание, и спать мне совсем не хочется. К тому же, о каком другом разе ты говоришь. Самолет из Израиля летит до Нью-Йорка одиннадцать часов, ты что же думаешь, вот так это все просто — взял и прилетел. Я понимаю, ты не обязан меня просвещать, но прошу тебя, если ты устал, то перенесем нашу встречу хотя бы на завтра.

— Уже на сегодня, — устало улыбнулся Стив. — Ладно, пошли, — и он первым поднялся из-за стола. Уже на улице, вдыхая ночную прохладу, Стив сказал, задержав мою руку в своей: — По поводу того, что я не обязан тебя просвещать, ты глубоко заблуждаешься. Каждый из нас, если он может хоть что-то сделать для борьбы с этими подонками, должен и обязан это делать до последнего вздоха. О' кей, встретимся сегодня вечером в этом же баре, но раньше одиннадцати я выбраться снова не сумею. Так что приготовься к еще одной бессонной ночи.

По дороге в гостиницу я все вспоминал, с какой горечью произнес Стив слова о том, что бороться с террористами он обязан до последнего вздоха. Наверное, у него погиб кто-то из близких, может быть, товарищ по работе или еще кто, фантазировал я себе. А может быть, это были не такие уж и фантазии?..

Глава седьмая. БАНДИТЫ

На этот раз Стив уже сидел в баре, хотя я пришел за несколько минут до назначенной встречи. Перед ним стоял бокал с его любимым мексиканским пивом.

— Ну как, выспался? Тогда давай продолжим. Знаешь, не обязательно сидеть весь вечер в этом заведении. Можно выпить по бокалу пива и просто погулять. Сегодня, кажется, жара немного спала, вечером хоть есть чем дышать. Ты не против?

Я не возражал, и вскоре мы вышли на улицу. Перед нами высились небоскребы Всемирного торгового центра.

— Представляешь, если бы им действительно удалось взорвать эту махину так, как они планировали, сколько бы здесь людей погибло. Хотя погибло и так достаточно, — произнес Стив, и снова я уловил в его голосе горечь. — Так о чем ты еще хотел меня спросить?

— Мы говорили вчера о версиях по поводу…

— Да-да, я помню. Насколько я понимаю, ты собираешься ехать в Узбекистан. И правильно делаешь. Я не сомневаюсь, что там разобрались во всем. Тебе, конечно, начнут нашептывать самое разное: и что в теракте замешаны правительственные силы, и какие-то отдельные личности, и спецслужбы, но ты никому не верь. Слушай всех, но выводы делай сам. Когда ты во всем разберешься, ты вспомнишь старину Стива. Я тебе говорю точно — это исламские экстремисты, которые прошли обучение в боевых лагерях Хаттаба и Бин Ладена. Ну может, не у них конкретно, но у их подручных. Я не вмешиваюсь в вопросы религии, национальных убеждений — это не мое дело и не мое право. Но я убежден, что кого-то могли всеми этими призывами попросту одурманить, дать в руки автомат, посадить за руль машины, начиненной взрывчаткой. Но теми, кто посылал этих одурманенных на их грязное кровавое дело, руководил лишь холодный расчет. И запомни главное: нет на свете такой идеи, которая могла бы оправдать убийство. Убивают только бандиты, другого слова у меня нет.

— Но, Стив, ты вчера сам говорил, что эта акция готовилась долго, по твоим словам — несколько лет. Неужели здесь, в Америке, нашлись люди, которым об этом было известно, а в Узбекистане пребывали в полном неведении?

Он остановился как вкопанный:

— Ты что, серьезно так можешь думать?

— Нет, конечно, но я пытаюсь во всем детально разобраться, как ты и советовал только что. Ведь спецслужбы пропустили все же этот теракт? И в газетах уже об этом пишут.

— Кажется, с газетами мы вчера с тобой разобрались. Имей в виду, дискредитация спецслужб — это особая забота любого противника. Неверие народа в дееспособность и могущество спецслужб рождает в обществе самые дурные намерения. Давай-ка присядем вот в этом уютном скверике, и я тебе снова постараюсь кое-что втолковать, чтобы ты выбросил из головы всякие глупости, типа того, что кто-то мог не знать о подготовке теракта. Не знать об этом было невозможно. Но… Как ты думаешь, сколько процентов террористических актов, совершенных в мире, раскрываются?

— Не знаю, может быть около половины.

Славу Богу, хоть чего-то ты не знаешь. Так вот, в мире раскрывается не более трех процентов совершенных терактов, а 97 процентов остаются нераскрытыми. Даже когда какая-то организация берет на себя ответственность за ту или иную акцию, это вовсе не значит, что удается задержать исполнителей. Уж тебе-то за примерами далеко ходить не надо. Ты же живешь в Израиле, в стране, где теракты происходят чуть ли не ежедневно. И сколько из них удалось до сих пор предотвратить? Вот то-то же. Конечно, каждый пропущенный спецслужбой теракт — это минус в ее работе. Но каждый взрыв и каждый выстрел — это еще и опыт, который набирают спецслужбы в борьбе с терроризмом. Я уверен, что в Узбекистане обо всем знали, а пропустили потому, что наверняка были какие-то обстоятельства, изменившие планы террористов. У меня, например, есть основания утверждать, что акция, запланированная в Ташкенте, проводилась намного раньше намеченного. Но об этом тебе лучше всего расскажут в Ташкенте. Кстати, я сегодня кое-что проверил. Тебе нужно поторапливаться в Ташкент, если ты хочешь успеть побывать на суде над террористами.