Волчья стая

Но нет. Она задумчиво постукивала по столу, с интересном уставившись мне на грудь. С таким интересом, что я понял — надо действовать, едва подвернется возможность. Потому что интерес ее находился где-то в области детского «а давай разберем и посмотрим, как оно работает!», и проскакивал у нее садистский проблеск глаз, который так неестественно хорошо подходил к добродушному личику счастливой «мамочки».

А может, это самообман, чтобы мне проще было действовать. Плевать, так-то.

— Я хотела бы кое-что проверить, — сказала наконец лисица, слегка склонив голову набок. — Любовь моя, достань-ка мою ритуальную сумку.

— С радостью! — ответил тот.

Она в пол-оборота повернулась к нему, наглухо отведя от меня взгляд. Самое время. Дальше, боюсь, я буду несколько занят — и не факт, что процесс «проверки» мне сколь-либо понравится. Вперед!

Нож в руке. Размятые мышцы все еще чутка деревянные, но достаточно послушные. Взгляд мой устремлен к цели — к розоватой шее лисицы, к ее горлу. Я резко поднимаюсь, напрягая пресс, свободную руку. Быстро — достаточно быстро, чтобы хвостатая садистка не успела повернуться обратно, несмотря на потрескивание деревянного стола.

Все происходящее — будто слегка замедлено.

Уже близко. Заношу нож по широкой дуге, лезвием к себе, готовый перерезать женщине горло. Другая рука тем временем готовится ухватить ее за волосы, задрать голову и удержать. Прошло-то с пару секунд от силы, а показалось, что несколько минут.

Волосы у нее шелковые наощупь.

Острие ножа вгрызается в шею, поперечный рывок — серебристое лезвие заблестело алым слоем.

В последние мгновения замедленного ощущения я понял, что сработал плохо. Только по правой половине шеи прошелся, чего-то там порезал, но дальше нож бестолково прошелся по внешней части шеи, скользнул по плечу, взрезая кимоно и оставляя глубокую рану…

И мне прилетело локтем под дых. Рука разжалась, нож выпал, я сам согнулся и повалился назад. Краем глаза зацепил, что лисица отступает, зажимая шею — сквозь пальцы сочилась алая кровь.

Под дых — это больно. И дышать тяжело. А еще я по инерции настолько назад завалился, что в итоге свалился к херам со стола в корявом подобии сально. Но в этот раз головой не уебался, и сумел немедленно вскочить, подстегнутый вбросом химии в тушке.

Вопрос жизни и смерти, мать его!

Масами уже повернулась ко мне, стояла, зажимая кровоточащую рану. Она — в гневе. Все хвосты распушены, лицо перекорежено яростью, аж кончики клыков торчат. На левой руке растопырены пальцы, а у каждого — длинные, острые ногти, которые уже скорее натуральные когти.

А я без оружия. И ошарашенный паренек в панике одной рукой копается в сундуке за своей спиной, который как раз успел открыть.

Массы у меня больше. Рукопашному — учился. Вперед, и без лишних слов.

Бросился в атаку, огибая стол. Рыжая сука полоснула когтями по правому плечу, но я уже набрал скорость…

И закувыркался нахуй, потому что лисица драться умела. Взяла — и воспользовалась мною против меня же, стремительно отшагнув в сторону и одновременно бросив меня в мимолетном захвате. Спина моя спасибо не сказала — о каменный-то пол.

Вскочил, преодолевая боль. Вся правая рука Масами, вся правая половина кимоно были залиты кровью, лицо у нее побледнело, но вот ярость никуда не делась. Разве что, слегка перемешалась с непониманием.

— Почему?! За что?! — чуть булькая, гневно воскликнула она.

Отвечать не стал. Снова пошел в атаку — а правая рука ощущалась слабее, чем была. Так что немного аккуратнее попытался действовать. Только в пылу хрен ты аккуратно чего-то сделаешь.

Удар, еще удар, еще. Все прошли мимо, ведь лисица очень уж хорошо уклонялась. А так как старался бить в ее правую часть тела, то и защититься было ей сложнее — рука-то разрез на шее зажимала, который продолжал себе кровоточить.

Туда и нужно метить. В шею.

Собственно, я пытался. Только Масами слишком уж хорошо держала оборону, а у меня стремительно обмякала собственная рука. Отрава? Чародейство сраное? Некогда думать, нельзя сдаваться, так что обходись левой.

Схватка двух калек получалась. Я вроде и теснил, заставляя отступать, а вроде и терял наступательный потенциал. Еще и лисица частенько поглядывала мне за спину, с надеждой в глазах — и мне приходилось быстренько оглядываться, потому что паренек-то действовал вне моего поля зрения.

А он приближался. Безумно размахивая ятаганом, или какой-то подобной железкой. Острой железкой.

Так что я оказался зажат. Выбора особо нет — жми!

Бросился на лисицу. Чего-то там махнул вялой правой рукой — и она схватила меня за запястье, начала выворачивать… А левая моя схватилась за ее шею. И без особых проблем пересилила пальцы на ране, сжала глотку так, что костяшки побелели от натуги.

Мы — глаза в глаза. Не знаю, чего там было у меня, но у нее все заполонил страх. Такой, что она позабыла о своих когтях и просто ухватилась за мою руку, пытаясь отодрать ее от шеи. Не получалось. Я сильнее. А у нее — серьезное кровотечение, которое теплой струйкой катилось до моего локтя и капало на пол.

Она со вспыхнувшей надеждой взглянула мне за спину. Обманка, или?..

Я все же обернулся. И отскочил в сторону, отпустив Масами. Долей секунды спустя, из живота лисицы торчал погруженный по самую рукоять клинок, и за рукоять эту обеими руками крепко держался пацан.

Оба застыли. Ну я и врезал кулаком ему в висок, следом и лисице. Оба свалились на каменный пол, потеряв сознание.

— Пиздец, — пробормотал я. Затем силой воли прибавил голосу. — Эй! Ты, чародейка! Считай, кицуне дохлая, у нее клинок в кишках торчит, шириной в мою ладонь!

— Я вижу! — звонко ответила красная слизь.

Прямо из-за спины. Я резко обернулся — а она стояла в полуметре от меня, собравшись в форму девушки, и бассейн ее пустовал. Чего-то у меня засосало под ложечкой…

— Теперь я свободна, — продолжила она. — Позволь мне забрать часть себя и исполнить свою часть договора.

Вот тут я прочувствовал, насколько же «замечательно» чувствуется, когда из пор в коже в твоем копчике вылезает ком слизи, размером так с кулак. Не очень, блять, приятно. И грохнулся он на пол с мерзким чавканьем, после чего основная масса слизи подхватила его рукой и всосала в себя.

— У нее тут только соль, — сказал я. — Слушай, я вообще не по части убийства подобных тебе. Не знаю, попробуй лисицу сожрать, может, память перейдет и там способ получше найдешь. С тобой же сработало.

Она задумчиво почесала подбородок.

— Это нечистое действо. Но я пойду на такое, ради собственного очищения, — она уставилась на мою руку, плавно перетекла ближе, совсем не двигая ногами. — Она тебя отравила. Позволь я высосу яд.

Процесс оказался простым. Вытянул руку — она возложила свою, накрыв ею все царапины. И несколько секунд спустя в красной слизи закрутились вытягиваемые из раны зеленоватые прожилки. А я только и чувствовал, что слабое онемение.