Волчья свадьба

Но вот когда она рассказала ему про то, что у нее есть сын, который родился после их тогдашней «прогулки» в лес, Аркадий почувствовал, как внутри у него что-то сразу заколобродило, и тут же разом проснулась язвительная злость. Надо же! Какая-то клушка смеет напоминать ему о том, о чем давно пора забыть. Ишь ты, ушлая коза! Что, размечталась срубить бабла? А вот накося, выкуси!

Высказав поникшей молодайке все, что он о ней думает, в том числе и о том, что надо было брать предложенную сотку баксов и на нее сделать аборт, а также напоследок уведомив, чтобы она впредь с подобными бреднями к нему не приближалась, он отправился в банкетный зал. После обилия тостов и славословия не только в адрес юбиляра, но и в адрес того, чьими неустанными трудами создано все это великолепие, немного обмякший после спиртного Аркадий вдруг снова вспомнил о той горничной. Пораскинув, он пришел к выводу, что зря, наверное, так жестко обрушился на бедную стройняшку. Он ее вспомнил. Это она тогда молила не трогать ее, объясняя, что у нее не было еще ни одного мужчины…

«А если у нее пацан и в самом деле от меня? – опрокидывая фужер с дорогим французским вином, задумался Аркадий. – Так или эдак, а он – моя кровь. К тому же не проблема провести генетическую экспертизу… А, хрен с ним! Проверю! Давай-ка возьму себе на ночь эту дуреху. А что? Если разобраться, она и на лицо, и по всем статям – люкс. Ладно, сейчас скажу пацанам, чтобы ее часикам к двенадцати привели ко мне в номер…»

И именно в этот момент к нему подошел тот официант. Поговорив с ним и поняв, что у этого лоха положение, как говорится, хуже губернаторского, Аркадий вдруг подумал, что неплохо было бы воспользоваться ситуацией и попробовать того, чего до сей поры как-то не доводилось. Он видел, как переменился в лице проситель, как растерянно забегали его глаза после того, как стало ясно, чего именно от него хотят и ждут. Но это Аркадия подстегнуло еще больше. Он обожал ломать чужое «не хочу» и «не могу»… Он ловил кайф от осознания того, что «ставит на уши» кого угодно и как угодно, что может разбить даже самую преданную друг другу и любящую пару, что его усилиями десятки и сотни мужиков ходят с «рогами».

…Ну где же он в самом деле, черт побери? Он что, петух ощипанный, испугался и передумал? Пусть только вздумает не прийти! А то его прежние проблемы покажутся раем в сравнении с тем, что преподнесет ему Аркадий, разгневанный его ослушанием…

В этот момент за спиной раздался тихий шорох. Похоже было на то, что кто-то, робея и смущаясь, неуверенно входит в беседку. Сделав глубокую затяжку, Аркадий презрительно обронил через плечо:

– Подмылся? Снимай штаны. Ты же понимаешь, что тебя сюда позвали не сказочки рассказывать…

Ему хотелось как можно сильнее унизить этого недотепу, чтобы тот заранее чувствовал себя смешанным с грязью и понимал главное: он – никто! В ответ не послышалось ни звука, лишь кто-то стремительно шагнул к нему, и в тот же миг что-то острое вонзилось в мякоть его ягодицы. Аркадий от неожиданности и боли хрипло вскрикнул и подался вперед. Он успел ощутить, что в него что-то впрыснули, из-за чего мгновенно свело судорогой мышцы ягодиц и поясницы. Почти сразу же вслед за этим нестерпимая боль пронзила сердце.

Аркадий, преисполненный недоумения и ярости, нашел в себе силы развернуться назад. В крайнем изумлении он увидел перед собой не того недалекого лоха-официанта, а Вадима! Ежонов стоял перед ним, и, хотя в беседке была густая темнота, Аркадий прекрасно видел его довольное, улыбающееся лицо. И только тут до него дошло: его убили! СЕЙЧАС ОН УМРЕТ!!! Эта душераздирающая мысль оглушила его своей ужасной обыденностью. Но зачем, почему, отчего? Он не может умереть, ибо это противоречит здравому смыслу! Нет, нет и еще раз нет!!! В долю мгновения перед ним вдруг промелькнули лица всех тех, кого он или убил, или унизил, или обрек на погибель. Боже правый! Неужели их так много?! Жить! Как же хочется жить!!!

– За что? – чувствуя, как из-за страшной боли его сердце вот-вот разорвется на части, мучительно выдавил Аркадий, охваченный безграничным отчаянием.

– За все хорошее… – глумливо хохотнул Вадим.

Это было последнее, что услышал олигарх Хухминский перед тем, как навсегда провалиться в черную расщелину, ведущую к огненному озеру…

Глава 10

– …Ну а потом я его из беседки вытащил и отволок на пляж, – недвижно глядя куда-то в пустоту, рассказывал Ежонов, сидя на стуле, привинченном к полу. – Там раздел, труп – в воду. Во прикол получился! Он же там когда-то девчонку, совсем молоденькую, убил. Голышом… В смысле, камнем-голышом по голове шандарахнул и в раздевалке бросил. А теперь и сам на том же месте копыта откинул.

– А почему ты бросил его рядом с берегом? – слушая Вадима, спросил Петрухин. – Можно ж было бросить подальше, чтобы унесло течением.

– Барон перемудрил… – Ежонов безнадежно махнул рукой. – Типа Хуха пошел купаться, и у него в воде прихватило сердце. Слушайте, а как же ваши спецы сумели найти препарат в его крови? Мне гарантировали, что он сразу разрушается, и ни один академик не сможет определить, отчего наступила смерть!

– А препарат-то откуда?

– Ланцет где-то достал… Ну это один шнырь, работает в больничке…

– У него такой круглый шрам на щеке? – уточнил Борис.

– Да-а-а… – удивленно протянул Ежонов. – Так вы и про него уже знаете? Охренеть…

– Знаем, и хорошо знаем. А что касается препарата дигиталиса, то он, скорее всего, или левый – какой-то безработный фармацевт у себя на кухне набодяжил, или китайский. У них степень очистки обычно невысокая. И поэтому, помимо действующего вещества, остаются какие-то иные включения. Отраву-то эту из травы производят. Видимо, остались какие-то пептиды, которые не разрушились. А опытному биохимику их найти – раз плюнуть.

– Тудышкина в душу!.. – схватившись за голову руками, охнул Вадим. – Это что за жизнь пошла? Кругом – одна халтура. И эти черти узкоглазые… одно дерьмо производят! А разве не так? Пистолеты и автоматы у них – дерьмо, тачки – дерьмо. Блин, даже яд дерьмовый делают!

– Так, возвращаемся к главной теме нашего разговора. – Борис хлопнул по столу рукой. – Только что твой подручный дал признательные показания, согласно которым Сольцову убил тоже ты. Подтверждаешь?

– Вот шакал! – Ежонов яростно скрипнул зубами. – Да… Я ее напоил… Ну а куда деваться? Приказ дали – выполняй. Иначе – самому кранты.

– Приказ отдал Барон?

– Барон… – угрюмо согласился Вадим.

– Или, по паспорту? – испытующе прищурился Петрухин.

– Барон – это… это Вячеслав Дрыгалов, – нехотя выдавил Ежонов, в последний миг запоздало ощутив досаду из-за своей излишней откровенности.

– Вот как? – без особого удивления отметил Петрухин. – Ну я чувствовал, что он не случайно постоянно старался бить по рукам и все время искал способ, как отстранить меня от следствия. Тогда, выходит, и тот аналитик завязал драку по заказу?

– Да, его Барон попросил. Они ж кореша – вместе в казино, вместе по бабам… Мне когда дали ЦУ убрать Сольцову, я сразу им поставил: пока на острове опер – и не мечтайте. Ну Барон пообещал, что, мол, опера сегодня же увезут в реанимацию, да еще, гляди-ка, и посадят. А вышло по поговорке: пошли за шерстью, да стрижеными вернулись.

– Так! Все это, насчет аналитика, надо немедленно изложить отдельно, – Борис указал Ежонову на стол у окна, где лежали бумага и привязанная к столу крепким шпагатом шариковая авторучка.