Волей-неволей

И тебе совсем необязательно знать, что отца на путь истинный направил никто иной, как твой супруг.

Направил на путь истинный, не подозревая, что рушит ваши жизни.

***

— Павел Аркадьевич, добрый день, — мужчина крепкого телосложения приветственно кивнул сербу, присаживаясь напротив него. Павел же расслабленно сидел за столиком ресторана в своем отеле, потягивая горячий, такой нужный в зябкую погоду, чай.

— Добрый, — Радич повторил жест за своим собеседником и окинул его внимательным взглядом. В нем молодой человек узнал главного юриста компании Виктора. Только вот, что он здесь забыл? Неужели решил пообедать с Павлом?

— Я прибыл к Вам, чтобы сообщить печальную новость, — размеренный и даже несколько довольный голос юриста говорил о том, что новость не такая уж и печальная. По крайней мере, для него, — Срок погашения долга по инвестициям истек.

— В смысле? Срок истекает в конце мая, а сейчас только март, — молодой человек перебил собеседника, озадаченно смотря на папку в руках мужчины. Верно, это розыгрыш?

— Павел Аркадьевич, что же Вы перебиваете меня? — юрист вздернул бровь, протягивая папку с копиями договора, — Вы и Ваша тетя внимательно читали поправки в договоре? Потому что согласно им, срок уменьшился с года до десяти месяцев. Вы не выполнили обязательства по договору, а значит тридцать процентов акций отеля перейдут в руки Виктора Алексеевича после некоторых формальностей.

Серб выхватил папку у собеседника, сразу же принявшись перелистывать страницы, дабы найти нужную. Нет, этого не может быть. Они провели его. Вот почему Канаев так торопился, когда они подписывали договор. Чертовы мошенники.

Нужный лист, на котором четко красовалась его подпись и дата окончания срока, нашелся достаточно быстро. Но теперь хотелось поскорее спрятать его. Скрыть из поля зрения. Они с тетей обязательно что-нибудь придумают. В конце концов, попросят Дашу переговорить с отцом, и он войдет в их положение. Они ведь теперь одна семья, верно?

— Мы можем встретиться с Виктором Алексеевичем? — вопрос совсем неожиданно слетает с его губ. Он помог Виктору помириться с Дашей, а Виктор не станет забирать себе акции. Наивный.

— Зачем? В этом нет необходимости, Павел Аркадьевич. Мой Вам совет: не пытайтесь ничего предпринять, если, конечно, не найдете деньги до завтрашнего дня. В руках Виктора Алексеевича контрольный пакет акций из шестидесяти процентов, — последние слова мужчины вызвали искренне недоумение у Радича. По договору у Виктора тридцать процентов акций, откуда взялись еще тридцать? Но юрист поспешил ответить на немой вопрос молодого человека, — Согласно брачному договору после свадьбы Вы передали Дарье Викторовне тридцать процентов. Она, конечно же, сделала зачет в пользу своего отца. Думаю, дальнейшую цепочку Вы в состоянии составить самостоятельно. Виктор Алексеевич предлагает выкупить у Вас оставшиеся сорок процентов за хорошую сумму. Соглашайтесь, ведь со своими сорока процентами Вы здесь ровным счетом больше ничего не решаете.

— Вали, — еле слышно выдавил Павел, который с каждым словом все глубже проваливался куда-то вниз — в огромную яму, попутно зарывая себя.

— Что, простите?

— Вали из моего отеля! Проваливай! — серб махнул рукой, и хрустальная ваза, стоявшая на столе, полетела в сторону юриста, уход которого не заставил себя ждать.

***

Он залпом опрокинул обжигающую горло жидкость, пока Элеонора устало массировала виски. Свалившаяся на них проблема просто сбила женщину с ног. Она была жутко рассержена и искренне не понимала, как могла так просчитаться? Как могла так ошибиться насчет Даши?

— Черт, а ведь все только начало налаживаться, — вздохнул серб, снова наполняя стакан жидкостью янтарного цвета.

— Нам не найти таких денег до завтрашнего дня. Дела идут в гору, но я перевела практически весь баланс на открытие нового филиала в Чехии. Нам не заработать эту сумму так быстро.

— Не заработать, — кивнул Павел, подтверждая слова тети.

— Паша, скажи честно: вы поссорились? Ну не могла же она просто так переписать акции на отца! Не могла! — женщина покачала головой, отказываясь верить в то, что Дарья могла так поступить.

— Тетя Эля, ты Advocatus diaboli.

— Чего? — темноволосая непонимающе уставилась на своего племянника.

— Адвокат дьявола, говорю. Не нужно оправдывать ее, это бессмысленно.

Прекрати. Замолчи. Заткнись. В тебе говорит выпитая бутылка виски.

— Нашел время для философии, — фыркнула Галанова, устало прикрывая глаза, — Ты должен поговорить с ней.

— Боюсь, если увижу ее, то немедленно придушу, — он также, как и тетя, прикрывает глаза. Как она могла так поступить? Как могла разрушить их маленький мир, который они так старательно строили? Как могла разбить его сердце на миллионы малюсеньких крупиц, которых теперь не собрать воедино? Как могла сначала воскресить его, а после снова убить?

***

— Паша, ты здесь? — дверь бесшумно открылась, а хозяйка радостного голоса появилась в мрачном номере, — Ну и темень у тебя здесь. Ты отдохнуть решил, что-ли? — таким же звонким тоном поинтересовалась девушка, проходя вглубь номера, дабы открыть окно и впустить в помещение солнечные лучики, что так старательно закрывали шторы из плотной ткани, — Мне портье сказал, что ты на сегодня снял этот номер, — она резко остановилась посередине комнаты, получив возможность лицезреть своего мужа. Тот со странным выражением лица нещадно глушил виски из прозрачной бутылки. На его лице читались… боль и разочарование?

— Что случилось? — чуть ли не взвизгнула брюнетка, вмиг опустившись на корточки рядом с молодым человеком, — Что произошло, Паш?

— А ты хорошая актриса, любимая, — с горечью произнес он, а последнее слово и вовсе отдалось где-то внутри глухой болью, словно камень, который тянул его вниз. Закусив губу, серб окинул ее равнодушным взглядом и сделал новый глоток.

Даша с трудом поборола в себе желание отшатнуться от такого взгляда и тона, не сулившего ей ничего хорошего. Ну и когда она успела накосячить так, что он нацепил на себя эту ужасающую маску, что не надевал рядом с ней уже очень и очень давно.

— Я не понимаю, ты можешь объяснить нормально? — по ее телу пробежала легкая дрожь, а Павел немедля вскочил на ноги, отбрасывая куда-то в сторону бутылку, тут же разбивающуюся с характерным звуком.

— Ты лгала мне, черт возьми! Как никто другой! — брюнетка поспешила подняться, вот только в противоположном направлении. Он еще ни разу не говорил с ней в подобном тоне, не повышал голос настолько сильно. Она еще ни разу не видела его разъяренным, а значит опасаться есть чего.

— Прекрати кричать!

— Как у тебя хватило наглости заявиться сюда после этого? Сидела бы у своего папаши и не высовывалась, — молодой человек надвигался на нее, загоняя в угол, словно хищник свою жертву, — Хитро вы придумали: одурачили глупого Пашу на дорогущий отель в центре Москвы и довольны? — ее спина врезалась в холодную стену, а новая волна дрожи пробежала по телу. Его крепкий кулак взметнулся и врезался в стену рядом с девушкой, причиняя мужчине жгучую боль, — Целый год спала со мной ради того, чтобы заполучить отель. И не противно от самой себя, а? Такая правильная и неприступная, — намного тише прежнего усмехнулся он, вспоминая ситуацию в клубе, — Ты самая дорогая проститутка в истории, милая.