Волей-неволей

— А я его жена, — она как ни в чем не бывало делает глоток мокко, всецело поглощая реакцию собеседницы, — И, к твоему сведению, достаточно ревнивая. Так что несла бы ты свой силикон куда подальше, пока я тебе твои наращенные волосенки и ресницы не повыдерала, — дерзкая ухмылка тронула алые губки брюнетки. Холодный, практически ледяной тон голоса заставил блондинку, стоящую напротив столика, поежиться.

— Жена? Смешно, у Паши нет жены, — нервно фыркнула девушка, все еще возмущенная угрозами Дарьи.

— Милая, тебе лучше не злить меня, — все таким же невинным голоском посоветовала Даша, отправляя стаканчик с кофе на блюдце, — Иначе я могу разозлиться. И тебе лучше не знать, что с тобой будет, если я разозлюсь, потому что вышеперечисленные мною действия покажутся тебе цветочками, — блондинка озадаченно хлопала ресницами, не в силах оправиться от такой наглости собеседницы, которая, кажется, не на шутку разошлась, — Усекла?

Оппонент Дарьи настроена была хоть и решительно, но дар ее речи от такого напора брюнетки все равно куда-то пропал. Ох уж и влетит сегодня одному сербскому красавчику по первое число. Ровно до тех пор, когда она снова окажется на смятых простынях под ним, а дальше по привычной схеме.

***

Вы любите путешествовать? Покидать родные места, отправляясь в раннее неизведанные Вами просторы? Любите изучать культуру других народов? Наблюдать за жизнью в других странах, любоваться архитектурой, природой? Что из этого большего всего привлекает Вас?

Jouis de chaque moment.

Девушка медленно перебирала ногами, шагая по брусчатке. В ушах наушники — играет любимая музыка, уносящая мысли куда-то, явно дальше этой старинной улочки, по которой она ушла за ручку с молодым человеком.

Сентябрьский ветерок приятно обдувал ее личико, заставляя колыхаться выбившиеся из пучка прядки темных волос, а взор брюнетки изучал окружающий ее мир. Здесь — на узкой улочке, одного из городов Чехии, жизнь словно остановилась: старинные здания, арендованные под магазины, также до сих пор жилые; прохожие, словно потерявшие счет во времени — никто не торопится, все медленно шагают, наслаждаясь прекрасной погодой осеннего вечера. И никаких туристов, что особенно прелестно.

Неделю назад они решили вырваться из Москвы. Устроить себе отпуск, переложив дела отеля на Элеонору, а заодно перевести свои смартфоны в авиарежим и попрощаться с надоедливыми звонками. И когда встал вопрос о том, куда поехать, они практически единогласно решили — Европа. Побережьем и океаном можно было закончить свой отпуск, а вот начать его они планировали непременно с европейских стран, так манящих их к себе.

— И тогда, я бы увез тебя в Сербию, — его шепот как и всегда обжигает, принося массу эмоций. Девушка выгибается, желая прижаться как можно ближе, несмотря на отсутствие расстояния между ними, — Мы бы закрылись у меня дома и не выходили бы еще очень-очень долго, — передразнил он, подтверждая свою пагубную привычку — дразнить ее во время их близости. Не чтобы задеть, конечно же, скорее безобидно.

Он безумно любит свою родину. Но, к сожалению, большинство воспоминаний о ней отдаются глухой болью и ноющим чувством где-то в районе груди. Такие раны невозможно вылечить, но наложить повязку из новых воспоминаний и счастливых моментов — можно. Впрочем, именно этим Павлик Аркадьевич активно занимался последние несколько месяцев.

Она влюблена во Францию. В эти маленькие улочки, милую атмосферу, культуру и порой завораживающую архитектуру.

И они вряд ли смогу найти компромисс — оба будут отстаивать свою точку зрения, пока в очередной раз кто-то не решит заткнуть второго весьма приятным способом. И закончится этот спор уже в кровати, когда она будет мирно вырисовывать незамысловатые узоры на его груди, а он зароет длинные пальцы в темные локоны ее мягких волос. Никто не решится продолжить эту тему, предпочитая ей более радостную или вообще молча.

Да и серая дождливая Москва не отпускает: управление отелем; родственники, требующие к себе внимания; друзья. И как это все бросить?

Очень просто и очень быстро.

Бегите, пока есть шанс. Иначе после не скрыться.

Вот и приходится довольствоваться малым — путешествиями.

— Паш, — зовет брюнетка, обращая внимание молодого человека на себя, — Зайдем в кафе, погреться? — он принимает ее предложение с улыбкой и тянет за собой в ближайшее кафе. Они греют руки о чашки с горячим шоколадом и не перестают болтать, то и дело улыбаясь друг другу или даря легкие поцелуи.

***

Попасть под ливень — это не то, о чем могут мечтать люди, направляющиеся куда-либо по улице, но эта парочка явно со странностями. Молодые люди бежали по каменному мосту, шлепая белоснежными кедами по лужам осеннего дождя, при этом заливаясь смехом. С темного зонта ручьем стекала вода, периодически окатывая либо хозяев этой вещицы, либо случайных прохожих.

— Дашка! — выкрикнул парень, подхватывая возлюбленную, которая заливисто смеялась, — Люблю тебя, — еле слышно выдохнул ей в ушко. Кричать об этом всем вокруг рано, да и его слова адресованы только ей. Она та, кому он хочет рассказать еще очень и очень много. Та, ради которой готов пойти на самые крайние глупости. Та, которая перевернула его мир вверх дном, навела свои порядки, а теперь довольствуется результатом. А разве он против?

Девушка замирает, словно ошпаренная, а он усаживает ее на влажный камень, служащий ограждением между мостом и водой. Серб вглядывается в родные карие глаза брюнетки, пытаясь отыскать хоть какую-то реакцию на его слова. Признаться, с ней такое впервые. Нет, о «любви» ей конечно говорили, но чтобы вот так — под дождем, тихо-тихо и на ушко — никогда. И никогда прежде ее сердце так не екало, как сейчас.

Время пришло.

Но она молчит. Молчит, обвивая шею молодого человека руками и оставляя на ней невесомый поцелуй. Для нее эти слова слишком серьезны, даже если в голове она прокручивала их тысячу раз. Тысячу раз представляла их признание, но все оказалось куда романтичнее, чем в ее фантазиях. Паша не обижается. Разве что чуточку, но не показывает этого, а лишь прижимает к себе покрепче. Ей нужно время, и он готов подождать. Он даст ей все, что она только пожелает, а времени у него полно.

***

— Je voyage bien peu

J’ai vu Londres, Venise

Bruxelle, Rome, Alger

De mus'ee en 'eglise

S’'epuisant mon d'esire d’encore voyager.

Londres, Coeur de charbon, pavot de brique rose,

O`u l’on marche endormi.

Venise, triste `a cause

Que son corps d’amour n’est ville qu’`a demi.

Bruxelle, dont la place est un riche th'e^atre

Rome a l’oeil inhumain

De moulage de pl^atre

Alger qui sent la ch`evre et la fleur de jasmain.

Je n’'etait pas heureux dans ces villes que j’aime;

Mon сoeur y souffrait nu.

A Paris, c’est de m^eme.

Je me sens mal partout, sauf en tes bras tenus.*

Она говорила на чистом французском, читая наизусть стихотворение, а ему оставалось лишь внимать ее слова. Он ровным счетом ничего не понял, но ему было достаточно ее интонации, выражения прекрасного личика, временами улыбающихся ему алых губ и приятных на слух незнакомых слов.

Одной из остановок в их пути оказался Париж, чему Дарья была несказанно рада. Она с удовольствием показывала сербу любимые места, воодушевленно рассказывая о них, иногда разбавляя исторические факты своими личными историями.