Вольф Мессинг. Видевший сквозь время

Шофер Анны сидел на высоком стуле за стойкой бара, и перед ним стояли уже три пустых бокала. Шофер курил папиросу, бармен меланхолично протирал бокалы. Затренькал телефонный аппарат, стоявший на полке под стойкой. Бармен снял трубку, выслушал и ответил:

– Да, мадам. Сию минуту, мадам... – Он положил трубку и с улыбкой взглянул на шофера. – Твоя хозяйка вина требует.

– Чтоб ее черти взяли, сколько они там еще кувыркаться будут? – мрачно пробурчал тот. – Тогда и мне еще налей...

Бармен налил в бокал, стоявший перед шофером, вина, усмехнулся:

– Она у тебя мужиков меняет, как перчатки... любвеобильная дамочка, даром что немка...

– У меня? – тоже усмехнулся шофер. – Да еслиб у меня такая была, я б ее придушил давно.

Бармен достал поднос, поставил на него бутылку, два бокала, налил в стаканы сок из высокого графина, тоже поставил на поднос и вышел из-за стойки.

У тротуара напротив отеля, почти вплотную к машине, на которой приехали Анна и Вольф, с визгом затормозил еще один автомобиль, крытый, с небольшими боковыми окнами. Дверцы с обеих сторон отворились, оттуда выскочили двое молодых людей в темных костюмах и шляпах и быстрым спортивным шагом направились в отель.

Они прошли мимо бара, и шофер, сидевший за стойкой, вздрогнул, увидев их, и со страхом посмотрел им вслед. Молодые люди быстро поднимались по лестнице.

Из машины, стоявшей у отеля, выбрался третий пассажир среднего возраста, в легком пальто из тонкой шерсти, повязанный белым шарфом, в котелке и лакированных ботинках.

Он медленно направился к двери в отель.

Молодые люди остановились перед дверью в номер, и один, повыше ростом, громко постучал. Никто не отозвался. Тогда он отошел на два шага и с размаху саданул ногой в дверь. Звякнула сорванная щеколда, дверь распахнулась, и тут же из глубины номера, освещенного лампой-ночником, раздался женский крик.

На кровати лежали Анна и Вольф, едва прикрытые смятой простыней. Вольф вскочил и, как был голый, бросился с кулаками на молодых людей. Парень повыше с ходу ударил Вольфа в челюсть. Тот только ойкнул и рухнул на пол.

– Одевайтесь, мадам, – сухо проговорил второй молодой человек. – Герр Пауль ожидает в машине.

– Негодяи... шпионы... – с ненавистью прошептала Анна, торопливо одеваясь.

Вольф приподнялся на полу, сплюнул кровь изо рта. И в это время в номер медленно вошел Пауль Фогт. Он окинул спокойным взглядом комнату, подошел к сидевшему на полу голому Вольфу. Молча постоял над ним.

Между тем Анна оделась, встала у окна и проговорила дрожащим голосом:

– Я никуда не пойду. Я не хочу с вами никуда идти. Слышите? Вы мне осточертели! Я ненавижу вас! Никуда. С вами не хочу!

Молодые люди молча подошли к Анне, крепко взяли ее под руки с обеих сторон и почти вынесли из номера. Носки туфель женщины едва касались пола.

Они остались в номере одни. Фогт помолчал, глядя, как Вольф медленно поднимается. Потом сказал холодно и размеренно:

– Если я еще раз узнаю, что вы встречались, вам никакая телепатия не поможет, господин Мессинг. Я просто уничтожу вас... Физически... – Фогт повернулся и медленно пошел прочь. В дверях он остановился. – Вы, кажется, собираетесь уехать... далеко из Европы... Это для вас был бы наилучший выход. Видите, я тоже умею читать чужие мысли... – Он захлопнул дверь номера, из коридора донеслись громкие твердые шаги...

Вольф появился дома под утро. Он прошел через прихожую и хотел было идти к себе в комнату, но увидел, что дверь в гостиную приоткрыта. Оттуда пробивалась полоска света. Вольф подошел и заглянул внутрь.

За столом сидели доктор Абель, Лева Кобак и незнакомый господин в белой рубашке и серой жилетке. Его пиджак висел на спинке стула. Судя по сервировке, здесь сидели давно, но пили исключительно кофе – на столе большой серебряный кофейник, чашки, вазочки с сушеными фруктами. Пепельница переполнилсь окурками, и во рту у доктора Абеля дымила очередная папироса. Он первым увидел вошедшего Вольфа, и папироса едва не вывалилась у него изо рта.

– О-о, не успело наступить утро, а вы уже дома, милейший друг! – протянул Абель и, приглядевшись к кровавой ссадине в углу рта Мессинга, добавил: – Наконец-то вы превратились из юноши в мужчину... Кто же вас так отделал? Бьюсь об заклад, муж вашей возлюбленной застал вас врасплох!

Вольф подошел к столу и поздоровался с незнакомым мужчиной:

– Добрый вечер... вернее, утро... Я – Вольф Мессинг.

– А я – Цельмейстер, господин Мессинг. Питер Цельмейстер, доктор психологии. Импресарио. Много слышал о вас, не раз бывал на ваших представлениях и весьма рад познакомиться.

– Между прочим, Питер ждал тебя всю ночь. Мы ведро кофе выпили, – сказал Абель.

Вольф сел за стол, налил в чистую чашку остывший кофе, выпил и потрогал разбитую губу. Все молчали, глядя на него. Абель затушил папиросу.

– Вы говорили, нам надо уезжать из Европы, доктор? – проговорил Вольф. – Я с вами согласен. И чем скорее, тем лучше.

И тут доктор Абель громко захохотал, откинув назад голову и указывая пальцем на Вольфа.

– Чему вы смеетесь, доктор? – обиженно спросил Вольф.

– Байрон от несчастной любви уехал в Грецию! Сражаться за свободу греческого народа! – сквозь смех выговаривал Абель. – А вы... а вы... в Америку... Не далековато ли?

– При чем тут Байрон? При чем тут несчастная любовь? Вы что, издеваетесь надо мной? Вы же сами говорили, что из Европы надо уезжать, и как можно скорее, разве не говорили?

Абель перестал смеяться, медленно поднялся, прошел к секретеру, достал из ящика пачку билетов, вернулся к столу и бросил их перед Вольфом.

– Пожалуйте, дорогой мой Вольф. Билеты железной дорогой до Марселя. А оттуда океанским лайнером – в Рио-де-Жанейро. Роскошное путешествие. – Абель сел, закурил еще одну папиросу. – Прощай, Европа, здравствуй, Америка. Ура, Вольф, ура!

Вольф растерянно рассматривал билеты. Питер Цельмейстер смотрел на него с умильным выражением лица, потом переглянулся с Кобаком, затем с Абелем и снова уставился на Вольфа Мессинга.

– Одно небольшое обстоятельство, дорогой Вольф, – после паузы проговорил Абель. – В это путешествие вы отправитесь без меня.

– Как без вас? Что вы говорите, доктор? Как без вас?

– Очень просто. Вот Питер Цельмейстер – доктор психологии и профессиональный импресарио, человек в высшей степени порядочный, это мое личное поручительство. Надеюсь, вы ничего не имеете против этого человека?

– Да нет, конечно... – Вольф взглянул на Цельмейстера. – Но...

– А у меня все же семья есть, дорогой Вольф. – Абель поднял вверх обе руки. – Я все эти годы видел жену, дочь и сына от случая к случаю... И я хочу вернуться к своей медицинской практике. В общем, я хочу обратно в Варшаву... честно говоря, устал общаться с ними при помощи писем... да и вы мне порядком надоели... Все! Я хочу в родную Варшаву...

– Я вас понимаю, доктор... – негромко произнес Вольф. – Я вам благодарен на всю жизнь... Если бы вы не нашли меня тогда в морге...