Волхв

— Потом подумаю, — неопределенно отозвался тот.

— Ну, и чего вы на парня набросились? — прогудел ведун. — У него, поди, от вашего внимания кусок в горло не лезет.

— И то, правда, — атаман занял свое место за столом. — Дайте поесть спокойно.

Народ немного притих. Атаман откусил половину пирожка и, прожевав, хмыкнул:

— У нас прямо, что не неделя — так прибыток.

— А кого еще Бог послал? — ведун уже изучающее приглядывался к Смагину.

— Ага, его. Хоть и христианин, а парень нормальный. Наш. Ну, расскажи, Клёнка гостям уважаемым, кто ты, откуда.

— А я его хорошо знаю, отличный парень, — Вавила стукнул донышком кружки.

— Ладно, потом расскажешь, — атаман повернулся к Смагину. — Пусть Клёнка сначала говорит.

Смагин смущенно прожевал малосольного хариуса и поднялся.

— Да ты не вставай, чай не на круге, — остановил его атаман.

Клёнка послушно присел обратно:

— Из города я, сапожник. Зовут Клёнка Смагин, — в комнате притихли, и даже женщины ненадолго замерли кто где, прислушиваясь. — Недавно Никифор жег книги на площади, а я две вытащил из огня. Кто-то донес, наверное. Он меня вызвал на беседу, — за столом мрачно ухмыльнулись. — Да хороший человек предупредил — я и сбежал.

— Во, есть же еще хорошие люди в городе, не все…, - закончить Верославу не дал атаман, строго взглянувший на него.

— Так вот, — продолжил Клёнка. — А до этого книги эти я отнес Вавиле, он обещал их надежному человеку передать.

— Так я и передал Кузьме. А он тебе их обещал вручить, — Вавила повернулся к ведуну.

Тот потянулся рукой к котомке:

— Что-то он мне всунул, да я не глядел — все как-то некогда, — он развязал котомку и извлек сверток кожи.

Все взгляды сосредоточились на нем. Женщины подошли поближе, Любовь выглядывала с другой стороны стола, а Руся и Светозара склонились через плечо Белогоста. Ведун медленно развернул сверток и перевернул верхнюю книгу:

— Сказание о походе Александра… Эти книги, что ли?

— Эти, — Клёнка вытянул шею.

— Точно, эти, — Вавила удовлетворенно стукнул ладошкой. — Попали-таки по назначению.

— Вот как бывает, — атаман приподнялся, чтобы тоже взглянуть на книги. — Тесен мир русский.

Ведун рассмотрел вторую книгу и поднял голову:

— Если так, то ты большое дело сделал. Сказаниям этим цены нет.

Восторженные взгляды скрестились на Клёнке, который смущенно почесал затылок и выдавил:

— Вот так вот.

— Ну, а дальше-то что? — Верослав упер кулак под подбородок. — Чем закончилось, расскажи всем, как ты гергойски от дружинников избавился.

— Да, какое там геройски…

— Давай, рассказывай, не скромничай, — поддержал товарища Нарышка.

Смагин прочистил горло:

— Ну, а потом я задумал в Коломны сбежать — там у меня семья сейчас вся.

— Так, Родислав — тоже ведь Смагин, — догадался Гор.

— Ну, да, сынок мой.

— Мой друг, — с гордостью сообщил парень.

— Ну, продолжай, — поторопил атаман.

— А по дороге меня чернец с гораками перехватил. Их кто-то побил в лесу, и они домой возвращались.

— Не кто-то, а наши друзья побили, — усмехнулся Белогост. — С ними еще и Рядок приходил, да стрелу схлопотал.

— Точно, — согласился варяг, — за дело схлопотал.

— Ты так никогда не закончишь, — засмеялся Нарышка. — Что ни слово — так свиделей куча. Во как все сплелось.

— Ну, рассказывай дальше, — ведун скинул с ноги пристроившегося отдохнуть рысенка.

— В общем, спрашивали, куда книги дел. Я сказал — в лесу закопал. На следующий день они мне дали сопровождение и мы поехали. Дальше, вон Верослав все видел, — тот выпятил нижнюю губу и кивнул. — У его перевоза завел я их в лес, а там на мое счастье на главного — Миколу рысь бросилась. Пока они ее убивали, я и сбежал. А дальше мне Верослав помог. С лодки меня подобрал. Укатили мы. А потом сюда пришли.

— Постой, постой, — ведун прищурился на Смагина. — А сколько их было?

— Кого, дружинников?

— Их.

— Четверо.

— И все с тобой в лес пошли?

— Нет, Фрол с лошадьми остался.

— Ну, точно, усмехнулся Белогост. — Это ж я с ними погутарил малеха на косе. Трое и было, у старшего еще лицо исцарапано. Теперь ясно, что рысь постралась.

— Светлый их по сторонам разложил, я не успел до трех досчитать.

— Ну, я же говорю малеха.

Дружный смех вклинился в разговор. Любовь так расхохоталась, что чуть не уронила сковороду с жаренными налимами. Это породило еще один взрыв хохота.

Отсмеявшись, Гор вытащил уснувшего у его ноги рысенка и предъявил ко всеобщему вниманию:

— Клёнка, ты благодарил рысь, что бросилась на дружинника?

— Ага, говорил в мыслях и не раз, — тот разглядывал зверька.

— Вот, можешь передать словами ее сынку. Чудом жив остался.

— А где? А как? — Клёнка смешался.

Ведун поковырялся в зубах щепочкой:

— Мы мимо там проходили. А этот хищник в дупле прятался. Несколько дней безвылазно просидел. Как жив остался?

— Вот это да, — только и смог произнести Клёнка.

Атаман взял рысенка на руки и погладил широким пальцем за ушами:

— А мы тут тоже дружинников погоняли пару дней.

— Каких дружинников? — Белогост нахмурился. — Они здесь откуда?

— Да леший их знает. Похоже, шли по следам Верослава и Смагина. Еще бы чуть-чуть и на нас вышли.

— А сколько их было?

— Душ двадцать, да тот самый чернец-колдун с ними. Правда, раненый.

— То его стрела, — волхв качнул головой в сторону парня. — Саженей за тридцать всадил. Гор поймал на себе уважительные взгляды мужиков и покраснел. А Руся подложила ему в тарелку самый лучший кусок жареного налима. Гор, чтобы скрыть смущение, выковырял в боку рыбины пальцами связку белого мяса.

— Так это они за вами, поди, шли. А потом, — атаман отыскал взглядом Верослава и Смагина. — На их следы напали и сюда добрались.

— Ошибочка вышла, — Кряж хохотнул, сыновья тоже заулыбались. — Не на тех напали.

— Ну-ка, ну-ка, — ведун подался вперед. — А поподробнее.

Вавила поднял палец к губам — Росля, приложившись к его плечу, крепко спал. Белогост с готовностью приподнялся, помогая кузнецу вынести спящего сына. Светозара последовала следом, придерживая повисшую руку Росли.