Волхв

Белогост улыбнулся:

— Подпустят. Ты теперь потворник волхва, и воин знатный. На счету медведь и враг один. Так что ты там не тушуйся теперь.

— А я и не собираюсь.

— Ну, и добре. Сходи к княжичу. Если закончили, скажи — пора выдвигаться.

— Понял, — Гор подхватил меч, чтоб по ноге не стукал и убежал.

Впрочем, недалеко — Любояр с воинами уже медленно выворачивал из леска навстречу.

Ведун дождался, пока все встанут в строй, и скомандовал выход. И сам же первым тронул трофейную лошадь, принадлежащую одному из варягов. Ему предлагали коня Бронислава или даже князя на выбор, но ведун отказался. Остальные лошади погибших гораков и варягов разобрали родноверы. Немного позади ведуна двинулись Гор, оседлавший свободного жеребца бывшего воеводы, и Любояр. Смагину, который тоже ехал в строю дружинников по соседству с Никитой, достался конь священника. Жеребца князя, немного поотказывавшись для вида, забрал атаман Нарышка, сновавший теперь на нем вдоль строя то к голове, то к хвосту. Безоружные дружинники неторопливо потянулись за ведуном. С боков их сопровождали пешие и конные родноверы. Бойка по обыкновению умчался вперед.

Потихоньку опускался вечер. Слепящее солнце легло на вершины дальних деревьев. Огненный шар слепил, и Гор старался не смотреть вперед, все равно щурясь. Колонна двигалась неспешно, но ровно. К Любояру подтянулся Инок, даже среди светлых русичей выделявшийся почти белым волосом. Поглядывая недоверчиво на Гора, он осторожно поинтересовался:

— Что с нами теперь будет, знаешь, нет?

Гор из вежливости чуть придержал коня. Любояр оглянулся на него:

— Гор, ты куда? У меня от друзей секретов нет.

Парень, смущенно улыбнувшись, нагнал княжича:

— Мало ли что, может, ты стесняешься.

— Нисколько. Наоборот, я только теперь начинаю понимать, кто мои настоящие родственники и друзья, — он повернулся к другу. — Ведут нас на хутор, я так понял. Там переночуем. А утром я с ведуном навещу родственников — деда с бабкой в Коломнах. А вы пока поживете у хуторских.

— А откуда у тебя родственники в Коломнах? Ты никогда не говорил.

— Ты же слышал, что у меня мать с Коломен?

— Что-то слышал, — он наморщил лоб, припоминая.

— Так вот. Отец мне рассказывал, что у нее в деревне никого не осталось. А я верил и не пытался разузнать.

— Так что, он обманывал тебя что ли?

— Получается так. Гор, — он улыбнулся парню. — Сколько у меня родственников, сможешь посчитать?

Парень подобрал повод и придержал торопящегося коня:

— Если хочешь, всех перечислю.

— Хочу.

— Только прямых родичей буду вспоминать. Всякий двоюродных дедов не надо же?

— Ну, не всех сразу. Все равно не запомню. Хотя бы прямых, для начала.

— А ты и прямых не запомнишь.

— Это почему?

— А сейчас узнаешь. Значит, так. Наперво, прадед твой Глушата. Ему хоть и весен больше девяноста, а он сам, без помощников на кабана ходит с копьем. Потом бабка его, Томила, тоже еще шустрая, — он хмыкнул, вспомнив что-то. — Прошлым летом за грибами в лес ходила с внучкой, нашли гнездо диких пчел. Так она сама на дерево влезла и, хоть вся искусанная, но меда домой принесла, это помимо грибов. Еще одна прабабка жива — Рута, она сейчас у сына — твоего деда живет. Дальше пошли. Дед Евсей и бабка Малуша, это княжны, матери твоей, значит, родители. Рядом целая улица выстроилась дом к дому детей их, твои дядь и теть. Их, если не ошибаюсь, шесть или семь будет, нет, точно семь. И в каждой семье минимум по пяток своих деток. Это самое малое, а вот у дяди Ворошила, так их осьмнадцать душ. Так что, тебе только чтобы с ними со всеми познакомиться, неделя нужна и то, может, мало будет.

— Ого, — Инок закинул руку на затылок. — Ничего себе сродственников. Так ты, и правда, там на неделю зависнешь.

Княжич счастливо улыбнулся:

— В этот раз надолго не останусь — надо же вас забирать, да в город ехать, власть восстанавливать. А в следующий раз обязательно задержусь. Как только все утрясется.

— Так ты же у нас теперь князь, — Инок вытянулся в седле. — Важный станешь, на козе не подъедешь.

«Хлоп», — чувствительный подзатыльник раскидал белый волос парня по голове.

Тот хохотнул и пригладил его.

— В следующий раз в глаз получишь, — спокойно предупредил Любояр.

— Испугал, — на всякий случай довольный Инок отодвинулся подальше. — Ладно, пойду ребятам расскажу, наш Алексей — теперь в тереме засядет, друзей к трону пускать забудет! — он хихикнул и поворотил коня.

Княжич показал ему кулак.

На груди Гора появилась из разреза кафтана усатая мордочка рысенка. Он погладил его двумя пальцами.

— Кто это у тебя там? — Любояр заглянул сбоку.

Гор извлек зверька и поднял перед собой:

— Рысенок.

— Где взял? А мне подержать можно?

— В лесу нашли, — Гор передал зверька Любояру. — Мать погибла, Смагина выручая.

Княжич усадил его на руку. Котенок пристроился поудобнее и замурлыкал.

— Это как, Смагина выручая? Расскажешь?

— Отчего не рассказать, — парень ослабил повод. — Переправились мы как-то с ведуном через Илыч, сами, и тут Трудень, конь мой что-то почуял и щарахнулся…

Дорога, лишь чуть-чуть укатанная редкими здесь телегами закончилась, отряд въехал под высокие и стройные, одна к одной, сосны. Дремучий бор окружил их со всех сторон. Родноверы посоветовали дружинникам спешиться и вести коней в поводу — ям и выворотней хватало на всем пути. Пешими в легких сумерках на хутор и явились.

Бабы выскочили навстречу принаряженными, как на праздник. Верослав, появившийся тут раньше с хорошей вестью, успел сообщить им все, что произошло в ущелье, еще и в подробностях. Встречали, как героев после славной битвы. Нарышка, хоть и еле сдерживался, чтобы не расплыться до ушей, с напускной сердитостью прикрикнул на них:

— А ну, мне. Кыш отсель. Разоделись тут, — и не вытерпел — разулыбался.

Верослав закрыл не потерявших радостного настроения баб широкой спиной:

— Слышь, атаман, мы сена в сарай натаскали — веди туда всех дружинников.

— Хорошо, — он привстал на цыпочки. — Так, мужики, давай к сараю. Там ночевать будем. Верослав покажи.

Колонна усталых воинов свернула к стоявшему в отдалении сараю. Верослав уже распахивал широкую дверь. Здесь же рядом Тугарин и Буслай скинули на траву серну и вытащили из-за поясов широкие ножи. Смагин окликнул Никиту:

— Пошли за водой сходим. Еще кого-нибудь возьми с собой, побольше принесем.

Дубинин тронул Пафнутия за плечо. Тот молча кивнул и, подхватив ведра, отправился за ними.

Ужин решили устроить на улице у костра. Тугарин с Буслаем проткнули выпотрошенную козочку насквозь старым копьем и пристроили над огнем. Мужики вытащили на улицу длинный стол и помогли бабам заставить его разнообразной снедью. Хозяин соседнего хутора Горлов тоже не остался в стороне от устройства пира послал двух сыновей домой, и они уже в сумерках вернулись нагруженные разными припасами. Да не одни: с ними увязались все остальные жители хутора — еще добрый десяток баб и старших детей.

За стол сели, не дожидаясь, пока дожарится козочка. Тугарин еще доводил мясо до готовности над огнем, а мужики и бабы уже начали пировать. Атаман ради такого дела выставил на стол бочку медовухи, встреченную одобрительным гулом.