Волк 10: Лихие 90-е

— 3:0! — вскричал Женя. — Батя забил, видели? Он забил!

Прошло семьдесят три минуты, до конца матча совсем ничего. Нужно ещё два мяча.

— Они не забьют ещё два, — Платонов почесал лоб. — В лучшем случае, осталось всего 15 минут, это очень мало времени. Это будет не тот результат, на который мы договорились, хотя и близко к нему.

— О прогнозах говорить интересно, — сказал я, вытирая мокрые после раков руки белой, шелковистой на ощупь, салфеткой. — Но в тех прогнозах, что я делаю, я не ошибаюсь. Давай лучше поговорим о другом. О генерале Кравцове.

— Мой тебе совет, Максим, — он наклонился ко мне ближе. — Усиль охрану. У генерала есть много разных методов добиться своего, но самые эффективные в его арсенале — это те, которые не принято афишировать. С ним опасно враждовать, потому что своего он привык добиваться любой ценой. Всегда действует быстро и жёстко.

— Мне нужна встреча с ним, личная, здесь или где-нибудь в Москве или Питере.

— Зачем? — Платонов заметно удивился.

— Хочу с ним поговорить.

— Маловероятно, что он согласится.

— Мы условились, что ты мне с ним помогаешь. Это — часть той помощи.

— Ты ещё…

— Гол!

Женя со Славой вскричали одновременно. Всего через пять минут после предыдущего Батистута забил ещё один мяч. Но осталось всего 12 минут до конца игры. Трибуны шумели, на экране показывали повтор удара.

Платонов недоверчиво посмотрел на меня.

— Ещё один гол, — сказал он. — Но всё равно, если ты мне скажешь, как тебе это удалось…

— Не скажу. Но я говорил, что я не ошибаюсь. Мне нужна встреча с генералом…

На которой я попробую потянуть время. Надо снова хитрить, но если мы продержимся месяц, то после этого он сам будет бегать за нами, упрашивая ему помочь. Но надо будет его заговорить, чтобы он сам был согласен подождать.

Этот месяц ещё надо продержаться, а генерал пока не показал зубы. Но то, что он их покажет, я не сомневался. И вопрос стоял, насколько жёстко он будет работать, и готовы ли мы к встрече с этим.

— Ладно, — Платонов кивнул. — Если сейчас Аргентина забьёт ещё один гол…

— Сука ты! — очень громко крикнул Женя. Рак в его руке чуть не вылетел из неё. — Ты чё творишь, мудила?!

Я не знаю, было ли так в том матче в моей первой жизни, но что-то подсказывало мне, что нет.

На газоне корчился от боли чернокожий парень в жёлтой майке, это футболист из Ямайки. А Батистута, который только что его уронил после жёсткого столкновения, о чём-то яростно спорил с судьёй, размахивая руками. Тот скривился и в ответ достал красную карточку. Трибуны загудели, аргентинский футболист что-то прокричал и ушёл с поля.

То ли что-то поменялось в мире, то ли сам этот мир был чуточку другим, а может это Платонов использовал кучу денег, чтобы повлиять на ход матча, хотя здесь вряд ли. Но может быть и так, что я за этот год сделал что-то здесь, из-за чего подобная ситуация случилась там.

Только гадать бесполезно, сейчас это факт, с которым надо мириться. Игрок, который мог забить пятый гол, дисквалифицирован. Раз пошла такая песня, следующие ставки буду делать намного осторожнее. Ведь чем дальше, тем сильнее могут быть различия, по моей воле или же нет.

— Гадина! — негодовал Слава. — Он спецом так прыгнул, я видел!

— Симулирует он! — вторил ему Женя. — Мандела х**в!

Специально или нет, но до конца игры осталось всего десять минут. Платонов хмыкнул и хитро посмотрел на меня.

— Конечно, встреча будет, — сказал он самодовольным голосом. — Но если сейчас счёт не изменится… или изменится другим образом, то с ним буду говорить я сам.

Ямайцы почти прошли до ворот Аргентины. Удар… штанга!

Трибуны взревели, Женя вытер лоб и выдохнул. Я посмотрел на таймер. Пошла 86-я минута, но аргентинцы снова прорывались к чужим воротам.

Слава уже давно держал в руке рака, но забыл про него и не ел. Да и сами раки уже остыли. Я отодвинул тарелку с осколками панциря и кружку. Осталось немного. В любом случае, учитывая задержку в трансляции, в реальности всё уже случилось.

— Давай, давай, давай, — тихо и торопливо бормотал Женя, взяв кружку с пивом, хотя его не пил. — Ещё немного…

Ортега вышел с вратарём один на один. Удар…

Стало тихо, будто и трибуны замолчали, но в открытое окно доносились звуки работающего радио. Кто-то слушал игру, и там всё было на несколько секунд раньше, чем показывали по телевизору.

— Гол! — заорали в радио.

— Гол! — чуть позже донеслось из телевизора.

Слава выронил рака на ковёр, вскочил и случайно его затоптал. Женя чуть не опрокинул кружку с пивом, а по телевизору показывали, как мяч пролетел рядом с рукой вратаря и ударился в сетку. Ортега, забивший мяч, с радостным видом бежал по полю.

5:0!

— Так, — Платонов достал платок и вытер заблестевшее от пота лицо. — Я не знаю, как, но…

— Сделка есть сделка, — напомнил я.

— Да, — он выдохнул. — Но если бы я знал, как это возможно…

— Куда! — Женя вскочил на ноги. — Стой! Стой, ***!

Шла последняя минута, но Ортега решил забить ещё один мяч, чтобы счёт стал 6:0.

Шла 89-я минута…

Ортега пнул, но чернокожий вратарь бросился в сторону и упал на землю. Пойманный мяч он держал у живота.

— Негр — красавчик, — с облегчением шепнул Слава. — Ещё бы немного…

Вратарь поднялся и пнул мяч. Он полетел вперёд, ударился о землю, и тут же раздался свисток.

5:0.

Я расслабленно откинулся на спинку дивана. На экране скакали футболисты, радовались аргентинцы, а зрители-ямайцы, как и в песне, были очень грустными.

— Какая боль, — тихо проговорил я. — Аргентина-Ямайка 5:0.

— Б**, в рифму вышло, кхе, — Женя хохотнул. — Я уж думал, всё, не выйдет. Волк, ну ты даёшь. Как ты вообще… потом побазарим.

— Ладно, — Платонов потряс головой и проморгался. — Хорошо. Не знаю как, но ты оказался прав. А я своё слово держу. Советую хранить часть денег в Швейцарии, это надёжно. Сейчас наберу своего банкира там, он сразу и подскажет тебе, что и как надо сделать, чтобы пользоваться счётом. Если что, он за последние годы стал говорить по-русски лучше, чем на своём родном языке.