Волк 5: Лихие 90-е

— Он мне был должен раньше, чем тебе, так что улица эта…

— Стрелу бы забили и поговорили между собой, — прервал их Крюков. — А теперь какой бизнес там будет, пока не отремонтируются? И без денег остались, — Крюков откинулся на спинку кресла. — В карты ещё на точки играете? Был бы он живой, я бы с него спросил за этот косяк. Хоть стреляться не начали. Значит так, раз ко мне пришли, делать будете, как я скажу.

— Само собой, Иваныч.

Оба бригадира недовольно глянули друг на друга, потом на Крюкова.

— Улицу между собой делите вот по этой самой кафешке, — произнёс он. — Что к трассе идёт, то Прапору отходит, другая половина Шаману. Там как раз точек поровну будет, но промеж собой ещё раз обсудите, кому что, чтобы твёрдо было. Кафешка у Прапора останется, Яха, выплати компенсацию за ущерб, скажем, тыщу баксов.

— Там ущерба на две, — сказал Прапор. — Одних только столов поломано…

— Пусть работают больше, — перебил Крюков. — Быстрее восстановятся, быстрее бабки приносить будут.

Он взглянул на бригадиров. Оба остались недовольные, но с решением согласились. Яха отдал деньги сразу, а Прапор под молчаливым взглядом Крюкова оставил долю за это собрание, положив несколько купюр на стол.

Зато был окончательно закрыт вопрос со спорной улицей и точками на ней, ведь бригады Монгола больше не существовало, бойцов из неё Крюков делил по другим бригадам. Такая же судьба ожидалась у группы Цыгана, в которой осталось несколько пехотинцев и точек с доходом.

— Ну чё, горячие финские парни? — пошутил Душман, когда оба вышли. — Договорились?

— Угу, — пробурчал Прапор и ушёл.

— Николаич, — Шаман задержался в приёмной. — А чё по итогу порешали с Цыганом?

— Услышишь.

— Ответка за него будет?

— Какая ответка? — Душман поморщился и обмахнулся газеткой с кроссвордом. — Цыган не по понятиям поступил, подтянул РУОП и огрёб от чекистов вместе с Захаром. Хотя Иваныч чётко говорил, что делает он всё на свой страх и риск. Ещё хорошо, что комитетчики пацанов отпустили и за нас не взялись, хотя могли нам устроить, вот бы Гоша порадовался.

— А что с точками Цыгана и людьми?

Шаман был практичным человеком, и именно это интересовало его в первую очередь, а не понятия.

— Услышишь, — повторил Душман. — Как шеф порешает, так и будет. Но его умельцев тебе оставим, Иваныч не против, я с ним говорил.

— Благодарочка, Николаич, — Яха Шаман крепко пожал ему руку. — Там скоро японцы новые придут с Владика, тебе отставлю одного в стороночку.

— Вот это дело, Яков Анатольевич! Заеду, посмотрю. Ладно, покедова.

Душман распрощался с ним и вошёл в кабинет Крюкова, прикрыв за собой дверь.

— Он всё про этих? — спросил Крюков, вставая у окна.

— Ага, про угонщиков цыгановских, — ответил Душман, садясь за стол и доставая сигарету. — Пусть у него будут, сразу быстрее дело пройдёт. Угонят тачку, и сразу на СТО, номера перебивать и красить. Производственный процесс, — он засмеялся.

— Да вот опасно это, — сказал Крюков, всё ещё глядя в окно. — Если поймают кого, сразу за цепочку потянут и на СТО выйдут, потом и на остальных. Когда по отдельности, сложнее концы найти. Поговори с ним отдельно потом, пусть замутит, что угонщики якобы не с нами, и человечка там надёжного поставить, чтобы наблюдал.

— Сделаем. Гость уже почти приехал. Эдик наш, — Душман криво усмехнулся. — Скоро будет.

— Вот и встретим. А ты же в курсе, Николаич, — Крюков обернулся. — Что это он тогда приказал остаткам богатовских валить Гошу, а потом и тебя со Студентом? Сами бы вояки до такого не додумались.

— Слышал такой разговор, — Душман кивнул. — Как ты скажешь, Иваныч, так и будет. Сам же знаешь, я человек не обидчивый, но память хорошая. Надо будет — вспомню про это.

— Пока делаем вид, что не знаем, кто вас тогда мочить хотел. А потом, если что, подскажем Студенту, как оклемается, — Крюков вернулся в кресло. — Он парень резкий, дело своё знает. Но лучше бы Гоше передать, чего нам руки пачкать?

— Гоша раньше нас об этом должен был узнать. Этот точно хочет нас стравить.

— Ещё бы, — Крюков кивнул и чуть покрутился на кресле. — А что наш друг Гриха Череп? Слышал, что Гоша им недоволен. И даже мокрушников выписал из Читы. В общаге живут, где тогда Захара в первый раз завалить хотели.

— Мне кажется, Гриша учится, становится умнее, а Гоша боится, что братва уважает Черепа сильнее, чем самого Гошу. А мокроделы тут кстати для другого дела были, уже свалили. Слышал, Самосвал, мясокомбинатовский бригадир который, вдруг помер сегодня утром?

— Угу, слышал. Разбился на трассе, под кайфом нёсся под 180. А он что, разве был нариком, Николаич?

— Теперь будут говорить, что был. Но с Гришей есть одна тема странная… потом расскажу.

В дверь постучали, вошедший охранник в чёрном пиджаке доложил о гостях. Вскоре в кабинет вошли двое, Эдуард Волгин, он же Эдик, и его помощник по прозвищу Монтёр, старый и много лет сидевший уголовник, который повсюду ходил за Эдиком, как слуга. Монтёр держал при себе бутылку дорогого вина, чуть ли не обнимая её.

— Подарок от друзей из Грузии, — сказал Эдик, поправив очки, и передав бутылку. — Присылают мне, а я своим друзьям раздаю. Вот и выпить можно за встречу, Игорь Иваныч и Тимур Николаич.

— А у меня и инструмент есть, — Душман коротко усмехнулся и достал швейцарский ножик, в котором был штопор. — Сейчас мы быстро всё организуем.

Он вынул пробку и разлил вино по бокалам, а Эдик и Крюков начали разговор про рынок, про дальний угол, где продавали палёную выпивку и безакцизные сигареты из Болгарии. Об этом три группировки никак не могли договориться, но до стрельбы дело пока не доходило. Наоборот, говорили мирно, выпивали, иногда смеялись. Будто компания друзей, отметил про себя Душман. Только с такими друзьями и враги не нужны, думал он.

А посреди разговора Эдик вдруг посмотрел на Монтёра, будто впервые его увидел.

— Ты подарок забыл? — строго спросил он.

— Вот же отдал, — с недоумением шепнул тот, показывая на уже пустую бутылку, которую убрали со стола.

Эдик недоверчиво нахмурил брови, потом продолжил разговор, как ни в чём не бывало. Душман удивился, но пометил себе и эту странность.

* * *

Сауна «Сибирские бани»

— Ну чё, договорились? — раздался голос позади Черепа.