Волк и голубка

— Что он нашел в этой потаскухе?! — взорвалась женщина, откидываясь на спинку стула и надувая губы, как избалованный ребенок, которому не уделили должного внимания.

Рагнор неохотно отвлекся от созерцания тонкой фигурки в желтом и залпом прикончил эль. Однако уже через мгновение он овладел собой и, склонившись к Гвинет, даже выдавил чарующую улыбку.

— Не могу сказать, миледи, ибо вы затмили красотой всех женщин и я думаю только о вас. О, если бы я обрел счастье ощущать ваше обнаженное тело, жадно прижатое к моему, познал бы радости рая!

Гвинет тихо рассмеялась:

— Сэр де Марте, я начинаю бояться за свою добродетель.

— У меня мало времени, — признался Рагнор с лукавой улыбкой. — Завтра я должен ехать в лагерь Вильгельма.

Лицо женщины разочарованно вытянулось, и Рагнор, заметив это, ухмыльнулся:

— Не бойтесь, прелестница, я вернусь даже со смертного одра.

— Вот как! — в ужасе вскричала Гвинет. — Но куда вы едете?! И насколько это опасно?

— Признаться, всякое может случиться. Нас, норманнов, англичане не слишком-то жалуют. Они собираются избрать нового короля в обход прав Вильгельма. Необходимо убедить их в неразумности такого поступка.

— Вы храбро сражаетесь за своего повелителя, в то время как мой брат развлекается с этой дрянью. У него нет чести!

— Она просто скрашивает ему последние часы перед разлукой, — пожал плечами Рагнор.

— Вулфгар едет с вами? — поразилась Гвинет.

— Нет, через несколько дней. Увы участь моя, вероятно, решится куда скорее, и никому нет дела.

— Мне вы не безразличны, — выдохнула женщина. Рагнор прижал ее руку к своей груди.

— О любимая, сколь сладки ваши слова! Чувствуете, как бьется сердце?! Знайте же, что я жажду вас! Пойдемте со мной на лужок и позвольте расстелить мой плащ на земле для нас обоих! Клянусь, что не трону вас, лишь позвольте мне заключить вас в объятия и любоваться этим прекрасным личиком!

— Вы умеете убеждать, сэр рыцарь, — пробормотала Гвинет, краснея. Рагнор еще крепче стиснул ее пальцы.

— Мадемуазель, я не в силах устоять перед вашей красотой. Скажите, что придете. И дадите мне на прощание маленький залог вашей доброты.

— Я не должна так поступать, — слабо отбивалась Гвинет.

— Ни один человек не узнает. Ваш отец спит. Брат забавляется с любовницей. Скажите да, любимая.

Гвинет едва заметно кивнула.

— Вы не пожалеете о своем великодушии, — нежно шепнул Рагнор. — Я удалюсь первым и все приготовлю, а потом буду ждать вас. Умоляю, не задерживайтесь.

Он страстно припал к ее руке, передавая женщине свое возбуждение, и, поднявшись, поспешил к двери.

Вулфгар устало прислонился к косяку и с благодарностью заметил, что лохань с горячей водой уже готова.

— Ты хозяйничаешь с такой легкостью, будто всю жизнь этим занималась, — заметил он, начиная раздеваться.

Эйслинн с улыбкой оглянулась. В глазах сверкнули лукавые искорки.

— Мама с детства готовила меня к роли хозяйки дома.

— Да, из тебя вышла прекрасная рабыня, — проворчал Вулфгар.

Эйслинн сухо усмехнулась:

— Неужели, господин? Отец сказал как-то, что меня невозможно усмирить.

— Он был прав, — кивнул Вулфгар и, удовлетворенно вздохнув, сел в лохань. — Однако я не хотел бы ничего менять.

— Так ты намереваешься производить на свет незаконных сыновей? — вскинулась Эйслинн.

— Пока ты не доказала своей способности родить бастарда, дорогая.

— Прошло слишком мало времени, господин, — ухмыльнулась Эйслинн, снимая верхнее платье. — Не стоит тешить себя пустыми надеждами. Большинство женщин отличаются плодовитостью. До сих пор тебе просто везло, вот и все.

— Скорее, я был очень осторожен, — поправил он. — Перед тем как поддаться чарам женщины, я имею привычку справляться, много ли у нее детей.

— Но меня ты не спрашивал, — напомнила Эйслинн.

— Просто ты сама не знаешь, можешь ли родить. Это главный недостаток девственниц.

— Значит, у тебя никогда не было целомудренной девушки?

— Я в них не нуждаюсь.

— Хочешь похвастаться, что пожелай ты, и любая девушка будет твоей? — осторожно осведомилась Эйслинн.

— Женщины не очень-то разборчивы. Я мог бы иметь любую.

— О, — задохнулась Эйслинн, — как ты самоуверен! А я… я одна из твоих многочисленных шлюх.

Вулфгар уставился на нее непроницаемым взглядом, лениво растираясь намыленной тканью.

— Скажем, пока ты кажешься мне самой привлекательной, милая.

— Возможно, потому, что я не так стара, как остальные, — отрезала девушка и, шагнув к лохани, встала в вызывающую позу, дотрагиваясь до груди, бедер, талии, словно перечисляя все то, чем наградила ее природа. — Видишь, грудь у меня еще не отвисла, и ноги не кривые. Талия тонкая, а подбородок не исчез в складках жира. Что-то, несомненно, соблазнило тебя овладеть мной без обычных предосторожностей.

Серые глаза весело блеснули. Вулфгар протянул руку и молниеносным движением усадил Эйслинн в лохань. Девушка с криком попыталась вырваться.

— Мое платье, — всхлипывала она, оттягивая мокрую ткань от тела. — Ты испортил мое лучшее платье!

Но Вулфгар лишь громче рассмеялся и приблизился к ней.

— Боюсь, ты лопнешь от тщеславия, если я признаюсь, что никогда не встречал такой красавицы, как ты, или что ты способна навеки очаровать любого мужчину. Да, да, не стоит делать тебе столь откровенные признания, а то зазнаешься.

Он стиснул пальцы, несмотря на то что девушка яростно начала отбиваться.

— Ты, пожалуй, станешь чересчур самоуверенной и посчитаешь, что я никогда не взгляну на другую женщину, потому что нахожу тебя более желанной, чем остальных. Но, поверь, я окажу тебе большую услугу, предупредив: не привязывайся ко мне. Не плачь и не цепляйся за меня, когда на смену тебе придет соперница. Ненавижу оковы, которые трудно разорвать. Не влюбляйся в меня, Эйслинн: ничего, кроме боли, это тебе не принесет.

Девушка уставилась на него блестящими от непролитых слез глазами.

— Не тревожься, ты последний человек во всем христианском мире, в которого я могла бы влюбиться.

— Вот и хорошо, — кивнул Вулфгар.

— Если ты презираешь всех женщин, почему остерег меня? Ты всем говоришь эти слова?

Норманн разжал руки и поудобнее уселся в лохани.

— Нет, ты первая. Просто мне жаль твою молодость и нежность.

Эйслинн, задумчиво вздохнув, положила руки ему на грудь и заглянула в глаза.