Волк и семеро козлов

Он тоже приготовился к ужину; его телохранители нарезали и сырокопченую колбаску, и балычок. Но не было у него такой чудо-ложки, как у Ролана.

Он сел как раз напротив Тихонова. Руку только протяни – и глаз долой.

Невдомек было Корчакову, что это последний ужин в его жизни. Ролан решил, что не будет ждать ночи.

– Не жалуюсь.

– Сало красивое.

– Угощайся.

– Да нет, спасибо. Я привык своим обходиться.

– Ты не понял, я не просто угощаю. Я настаиваю. Поминки у меня сегодня. Сороковина.

– И кого поминаешь?

– Жену.

– Прими мои соболезнования.

– Да ничего, может, скоро вместе с ней буду.

– Все может быть, – переглянувшись с морячком, отозвался Корчаков.

– Жизнь – очень ненадежная штука. Сейчас есть, а потом вдруг раз – и нет ее.

– Что верно, то верно…

Корчаков сунул руку в карман, достал оттуда мобильный телефон, приложил к уху. Глаза его вдруг округлились, лицо вытянулось.

– Как жива?.. Но ведь в газетах писали… Инсценировка?! Зачем?.. За нос нас водили… И что теперь делать? Отказаться?! Ну, нет! Ты же знаешь, если я за что-то взялся, то обязательно доведу дело до конца… Как что делать? Дальше по этой теме работать. Людей найдем, пусть ищут выход. Она не должна жить… Ладно, пока ничего не делай. Послезавтра я выйду, тогда и поговорим…

Корчаков нервным движением вернул трубку на место и, плотно сжав губы, опустил голову. Он закипал от злости; Ролану даже показалось, что сейчас из ушей у него со свистом туго заструится пар.

А по его телу, вызывая ликование в каждой клеточке, расходилась волна радости. Он понял, о ком сейчас шел разговор. Это Аврора жива. Это она не должна жить. Это ее должны убить люди, которых Корчаков собирался нанять. Собирался, но пока ничего не сделал. Он должен выйти из тюрьмы, все взвесить, выработать новую или усовершенствовать старую тактику, а потом нанести удар. Но ему не выйти отсюда.

– Что, проблемы? – стараясь не выдать своего волнения, спросил Ролан.

– Если и так, то это мои проблемы, – сердито посмотрел на него Корчаков.

– Хреново тебе, понимаю. А мне почему-то вдруг легче стало. Подумалось вдруг, может, мою жену не убили, а? Может, я что-то не так понял? Может, просто кого-то в заблуждение нужно было ввести…

– Это ты о чем? – подозрительно глянул на него Корчаков.

– Понимаешь, она мне не совсем жена. Но это ничего не меняет. А тут у нее вдруг проблемы возникли. Бизнес у нее, а какой-то козел хочет его отобрать. Киллеров на нее натравил…

– И что?

– Да информация прошла, что убили ее. А тут вдруг выясняется, что она жива…

– Это ты о ком? – забеспокоился Корчаков.

– Ну, о жене своей…

Его телохранители молча жевали, нехотя вслушиваясь в разговор. Они еще не поняли, что происходит, а их босс пока не подавал им знака. До него самого только-только начало доходить, о ком идет речь.

– Козел какой-то за ней охотится. Он думал, что ее убили, а она жива. Знаешь, в жизни как в футболе: не забиваешь ты, забивают тебе… то есть тебя. До смерти. Так что козлу этому хана. Жену мою Авророй зовут. А козла этого – Корчаков Натан Елизарьевич. Не знаешь такого?

Какое-то время Корчаков ошеломленно смотрел на него. Он все понял, но у него уже не было времени. До него быстро дошло, что напротив сидит его собственная смерть.

– А-а!.. – только и успел закричать Натан.

Дальше все происходило, как в замедленной киносъемке. Опираясь руками на стол, Корчаков стал подниматься, но Ролан вскочил на ноги еще быстрее. Телохранители уже поняли, что произошло нечто из ряда вон выходящее, но еще не сообразили, что же делать. А Ролан уже вытянул руку, в которой сжимал ложку.

Морячок коснулся его кисти в тот момент, когда бритвенной остроты черенок вошел Корчакову в горло. Ролан собирался убить врага ударом в глаз, но тот задрал голову, подставляя под заточку кадык. Хрустнули хрящи, хлюпнула кровь…

– Привет от Авроры, мразь!

Для Корчакова все закончилось очень быстро. Но Ролан жив, и он обязан дальше бороться за свое существование. Аврора не погибла, она оказалась умнее и хитрее, чем ее убийцы. А значит, рано или поздно он должен вернуться к ней. А на пути стоят двое громил, готовых наказать его за смерть босса.

Но Ролана голыми руками не возьмешь. На него нашла эйфория, состояние, когда человек, убегая от собак, может запрыгнуть на крышу четырехметрового здания. Или сам порвать этих собак. Тем более что для этого у него есть оружие. И заточка есть, и мастерство…

Он вырвал руку из захвата, в который взял ее морячок, и заточкой ударил парня под ключицу. Это не смертельно, но парализующе больно. Пока морячок в шоке, можно заняться его напарником. Тяжелый он, сильный, и удар у него точный, мощный, но Ролан уворачивается, берет на прием. Бросок, удар, еще удар…

Корчаков лежал на полу, рукой зажимая дыру в горле. Он еще был жив, но силы оставляли его. Бизнесмен тихонько хрипел, глядя на Ролана угасающим взглядом. В его глазах стояла лютая ненависть, но все это уже было не страшно.

– Зря ты затеял эту игру, Натан.

Ролан присел на корточки, не спуская глаз с поверженных телохранителей, зажал Корчакову нос и закрыл рот. Чтобы наверняка. И чтобы враг быстрей отмучился…

Морячок пришел в себя, но с пола не поднимался. Он испуганно смотрел на Ролана. С одной здоровой рукой в атаку не попрешь, а умирать было неохота. Вдруг следующий удар будет таким же смертельным…

– Это месть, дружок. И лучшая защита, – глядя на него, сказал Ролан. – Без работы тебя оставил. Но ты уже извини…

Корчаков конвульсивно дернул ногой и затих. Ролан пощупал пульс. Он не бился. И вокруг тихо.

Но вот открылась дверь и в камеру вбежали двое с дубинками. Ролан мог бы раскидать контролеров, но тогда в дело вступят вертухаи. Один раз его помиловали, но не факт, что повезет сейчас. И почки отобьют, и легкие…

Глава семнадцатая

Контролер не вошел, а ворвался в камеру. Ролан едва успел подняться ему навстречу. Кости болят, в животе суповой набор и перед глазами все плывет. А еще по нужде он ходит кровью. Не повезло ему вчера, отоварили на всю корзину…

– Лицом к стене! Головой вниз! Руки вверх!

Тихонов принял позу «ку», и тут же на запястьях защелкнулись наручники.

Контролер двумя руками взял его за шиворот и резко потянул на себя, разогнул Ролана.

– Сейчас Храпов с тобой говорить будет. Дернешься, жопу на голову натянем! Вопросы?