Волк с Уолл-стрит

Некоторое время я раздумывал над мудрыми словами Айка, которые лишь отчасти были правдой. На самом деле предложение Комиссии не было для меня большим сюрпризом. В конце концов, Эл Абрахамс предвидел подобное. За одним из наших бесчисленных совместных завтраков в ресторанчике «Севилья» он как-то сказал мне: «Если ты будешь правильно вести свою игру, то сможешь тянуть волынку до тех пор, пока в Комиссии не останется ни одного человека, который в подробностях помнил бы твой случай. Кадровые перетасовки там постоянные, особенно когда в расследованиях что-то идет не так. Но всегда помни — если они предлагают сделку, это вовсе не значит, что этим все кончится. Ничто не мешает им начать против тебя новое расследование уже на следующий день после заключения сделки. Поэтому нужно потребовать от них письменный документ о том, что против тебя не имеется незаконченных или готовых к возбуждению новых дел. И даже тогда останется еще с кем бороться — Национальная ассоциация фондовых дилеров, ассоциации отдельных штатов… упаси боже, федеральная прокуратура, ФБР… Впрочем, если бы они хотели вмешаться в твое дело, то, скорее всего, давно бы уже это сделали».

Вспомнив эти мудрые слова Абрахамса, я спросил Айка:

— Откуда нам знать, не планирует ли Комиссия снова начать против нас другой судебный процесс сразу после заключения сделки?

— Я постарался вставить в соглашение кое-что на этот счет, — ответил Айк. — Условия сделки распространяются на все дела вплоть до настоящего момента. Но имей в виду, если Дэнни снова сорвется, ничто не удержит их от нового иска.

Я медленно кивнул, все еще не вполне убежденный.

— А как насчет Национальной ассоциации фондовых дилеров? А, упаси боже, ФБР?

Великий Соркин откинулся на спинку кожаного трона и, скрестив на груди руки, сказал:

— Не стану вводить тебя в заблуждение, тут нет никаких гарантий. Было бы, конечно, неплохо заручиться каким-то письменным документом, но это вряд ли получится. Однако, если хочешь знать мое мнение, вряд ли какой-нибудь другой член Комиссии захочет возобновить против тебя дело. Не забывай, никто из них не станет ввязываться в бесперспективный иск. Это же может поставить крест на карьере. Ты сам видел, что случилось с теми юристами, которых Комиссия назначила заниматься делом твоей фирмы. Они все с позором были уволены со своих должностей и, смею тебя заверить, не получили хороших предложений в частном секторе. Большинство юристов Комиссии работает в ней, чтобы получить практический опыт, который можно будет вписать в резюме. Сделав себе имя, они уходят в частный сектор, где можно заработать хорошие деньги.

Что касается Федеральной прокуратуры США, там ситуация совсем иная. Ей гораздо больше повезло в расследовании дела твоей фирмы, чем Комиссии. Странные вещи начинают происходить, когда на горизонте появляется уголовный суд. Все те маклеры, которых вызвали в Комиссию для дачи свидетельских показаний по гражданскому делу и которые так блестяще поддерживали твою версию событий… вполне вероятно, они бы не стали этого делать, если бы получили повестки от большого жюри.

Но несмотря на все мною сказанное, я все же не думаю, чтобы федеральный прокурор заинтересовался твоим делом. «Стрэттон» находится на Лонг-Айленде, а это Восточный район, где деятельность с ценными бумагами ведется не слишком активно — в отличие от Южного, в который входит Манхэттен. Вот все, что я могу тебе сказать, дружище. Если ты пойдешь на сделку с Комиссией и исчезнешь из бизнеса, будешь жить долго и счастливо.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнул.

— Что ж, пусть будет так. Пора с честью уйти на покой. А что будет, если я все-таки подойду к брокерскому залу? У дверей вырастут агенты ФБР и арестуют меня за нарушение постановления суда?

— Нет-нет! — замахал рукой Айк. — Мне кажется, ты слишком серьезно к этому относишься. Теоретически ты мог бы разместить свой офис на том же этаже и в том же здании, где находится «Стрэттон». Раз уж на то пошло, ты мог бы даже целыми днями стоять в коридоре с Дэнни и консультировать его по вопросам управления фирмой. Нет, я вовсе не хочу подстрекать тебя к этому и вообще ни к чему не хочу подстрекать, но это не противоречило бы закону. Ты не сможешь заставить Дэнни прислушаться к твоим советам и не сможешь проводить полдня или больше в брокерском зале, вот и все. Но если тебе иногда захочется зайти туда на минутку, чтобы с кем-то повидаться, в этом не будет ничего противозаконного.

Я был ошеломлен его словами. Неужели все так просто? Если Комиссия отстранит меня от дел, неужели я смогу остаться в столь тесных отношениях со своей фирмой? Если это правда и я смогу как-то сообщить об этом моим ребятам, они не будут чувствовать себя брошенными в беде. Словно увидев свет в конце тоннеля, я спросил:

— А за сколько я мог бы продать Дэнни свои акции?

— За сколько хочешь, — ответил святая наивность Айк, даже не подозревая о моей дьявольской задумке. — Это касается только тебя и Дэнни. Комиссии на это наплевать.

Гмм! Это интересно. В моем мозгу возникла вполне справедливая цифра — двести миллионов долларов.

— Я думаю, мы с Дэнни найдем компромисс. Он всегда здраво мыслит, когда дело касается денег. Что касается офиса, вряд ли я стану располагать его на одном этаже со «Стрэттон». Скорее всего, я устрою его в одном из зданий по соседству. Как тебе такая идея, Айк?

— Звучит превосходно, — ответил тот.

Я улыбнулся своему замечательному юрисконсульту и пошел ва-банк:

— Но у меня есть еще один вопрос, хотя, мне кажется, я уже знаю ответ на него. Если мне будет запрещена профессиональная маклерская деятельность, тогда, по идее, я ничем не отличаюсь от любого инвестора. Значит, мне не запретят делать инвестиции из моих собственных средств и покупать паи в компаниях, ставших публичными. Я правильно понимаю?

— Разумеется! — широко улыбнулся Айк. — Ты можешь покупать и продавать акции как физическое лицо, можешь владеть паями в публичных компаниях, можешь делать все, что захочешь. Ты не можешь только одного — владеть брокерской фирмой.

— Значит, я могу даже купить акции «Стрэттон» новых эмиссий, так? Раз я не являюсь зарегистрированным биржевым маклером, то ограничение на приобретение акций на меня уже не распространяется, верно?

В этот момент я мысленно возносил благодарственные молитвы Всевышнему.

— Хочешь верь, хочешь не верь, — ответил Айк, — но ты абсолютно прав. Ты сможешь купить столько акций новых эмиссий твоей бывшей фирмы, сколько предложит тебе Дэнни, вот и все.

Гмм… возможно, все получится как нельзя лучше. В сущности, я мог бы стать собственным подставным, и не только в «Стрэттон», но и в компаниях «Билтмор» и «Монро Паркер» тоже!

— Ладно, Айк. Думаю, мне удастся убедить Кенни подписать постановление о пожизненном запрете на профессию. Последнее время он все уговаривал меня помочь его другу Виктору войти в брокерский бизнес. Если я соглашусь, он, возможно, подпишет сделку. Но мне нужно, чтобы ты несколько дней подержал в тайне наш разговор. Если кто-то пронюхает об этом, пиши пропало. Все сорвется.

Великий Соркин еще раз пожал мощными плечами и, снова вскинув руки ладонями кверху, подмигнул. Слова были не нужны.

Я вырос в Куинсе, и мне доставляло откровенное удовольствие ехать по скоростной федеральной автостраде, проходившей по Лонг-Айленду, хотя я проделывал это добрых пару десятков тысяч раз. По какой-то необъяснимой причине эта богом забытая автострада, казалось, вечно находилась в состоянии ремонта и строительства. В частности, тот отрезок, по которому сейчас двигался мой лимузин и который соединяет восточную часть района Куинс с западной частью острова, бесконечно строился и перестраивался с тех пор, как мне исполнилось пять лет, но конца работ, кажется, так и не было видно. Компания, которая получила подряд на ремонт автострады, была либо самой некомпетентной в истории человечества, либо самой находчивой в смысле извлечения прибыли.

Как бы там ни было, тот факт, что я находился почти в трех морских милях от фирмы «Стрэттон-Окмонт», не имел ни малейшего значения, раз я мог приехать туда в любую минуту. Поэтому я устроился на сиденье поглубже и, как обычно, сосредоточил взгляд на замечательной лысине Джорджа — это меня успокаивало. Интересно, что стал бы Джордж делать, потеряй он работу в качестве моего личного водителя? Фактически, если у меня ничего не получится, это затронет не только Джорджа, но и весь мой зверинец. Если Дэнни не сумеет как следует вести бизнес, то я буду вынужден сократить свои расходы, а это повлияет на многих людей.