Волк с Уолл-стрит

По мере продолжения обеда начинали действовать наркотики. Часы едва пробили час пополудни, а некоторые из брокеров уже начинали приходить в состояние наркотического возбуждения. Было нетрудно определить заторчавших — они забрались на столы и заплетающимися языками бессвязно рассказывали в пространство о своих мнимых подвигах. К счастью, в брокерском зале всегда оставались агенты, отвечавшие на телефонные звонки и заполнявшие необходимые бумаги, поэтому пока что никто не сбрасывал с себя одежду и не начинал заниматься сексом прямо под столом или в туалетной комнате.

Я сидел в отдельной кабинке в глубине ресторана, наблюдая, как в обеденном зале разворачивается картина всеобщего безумия, и притворяясь, что слушаю сбивчивую болтовню Кенни «Дуболома» Грина, который нес какой-то вздор насчет своего друга. Виктор Вонг, Испорченный Китаец, кивал своей огромной, как у панды, головой в такт словам Кенни, хотя я был уверен — он тоже знал, что Кенни дебил, и лишь притворялся, что соглашается с ним.

Дуболом тем временем говорил:

— …Та самая причина, по которой ты заработаешь здесь так много денег, Джей Би. Я хочу сказать, Виктор самый смышленый парень из всех, кого я знаю. — Он протянул руку и похлопал Испорченного Китайца по огромной спине. — Не считая тебя, конечно, но это само собой разумеется.

— Вот это сюрприз! — расплылся я в фальшивой улыбке. — Кенни, я так благодарен тебе за такой вотум доверия!

Виктор усмехнулся глупости друга и продемонстрировал мне одну из своих отвратительных ухмылок, от которых его глаза превращались в узенькие щелочки, а то и вовсе исчезали. Кенни, однако, так и не удалось усвоить, что такое ирония, поэтому он принял мои слова за чистую монету, и на его лице появилась гордая улыбка:

— Ну, я думаю, понадобится всего четыреста тысяч долларов начального капитала или около того, чтобы поднять эту птичку в воздух. Если хочешь, можешь дать их мне наличными, а я их сцежу Виктору через мою мать…

Его мать?

— …и тебе даже не придется беспокоиться о том, как бы не оставить ненужных письменных свидетельств…

Ненужных письменных свидетельств?

— …потому что моя мать и Виктор совместно владеют кое-какой недвижимостью и смогут этим объяснить появление денег. Еще нам понадобится несколько ключевых биржевых маклеров, которые помогут привести всю систему в действие, и, самое главное, приличный кусок следующей эмиссии акций. Я думаю, поступим так…

Я быстро отключился и перестал его слушать. Кенни просто лопался по швам от переполнявшего его радостного возбуждения, и каждое слетавшее с его губ слово было полнейшей чушью.

Ни Виктор, ни Кенни еще не знали о предложенной Комиссией сделке. Я собирался держать их в неведении еще несколько дней, пока они не описаются окончательно от восторга по поводу сказочного будущего «Дьюк Секьюритиз», а «Стрэттон-Окмонт» не покажется им давно пройденным этапом. Вот тогда-то я и скажу им.

Я мельком взглянул на Виктора. Созерцание Испорченного Китайца натощак неожиданно вызвало у меня желание съесть его! Почему этот огромный китаец казался таким сочным и мясистым, оставалось для меня загадкой. Впрочем, возможно, во всем была виновата его кожа, нежная, как у младенца. Под этой бархатистой нежной кожей скрывалась щедрая прослойка китайского сала, а под ней — толстые слои упругой китайской плоти, такой, должно быть, приятной на вкус! И все это было покрыто кожей превосходного оттенка свежего меда.

В результате всякий раз, когда я смотрел на Виктора Вонга, он представлялся мне молочным поросенком, и мне нестерпимо хотелось сунуть ему в рот яблоко, нанизать на вертел и зажарить. Потом поставить на стол, полить кисло-сладким соусом и устроить для друзей пир в гавайском стиле — с музыкой, танцами и пением!

— …Виктор человек верный, надежный и всегда таким останется, — продолжал бубнить Дуболом, — и ты больше получишь денег с «Дьюк Секьюритиз», чем с «Билтмор» и «Монро Паркер» вместе взятых.

— Может, и так, Кенни, — пожал я плечами, — но это сейчас для меня не на первом месте. Ты только пойми меня правильно — разумеется, я хочу сделать много денег. Собственно говоря, почему бы всем нам не срубить побольше бабла? Но сейчас для меня важнее обеспечить будущее, твое и Виктора. Это я и пытаюсь сделать, и если у меня все получится, да в придачу выйдет несколько лишних миллионов годового дохода, это будет просто грандиозный успех.

Тут я сделал паузу, чтобы мои собеседники осознали мои слова, и попытался понять по их лицам реакцию на столь неожиданное изменение моей точки зрения. Решив, что пока все идет нормально, я продолжил:

— Ведь меньше чем через полгода нам предстоит суд по иску Комиссии по ценным бумагам и биржам, и кто знает, чем он закончится? Возможно, получится так, что разумнее будет пойти на сделку с Комиссией. И если этот день действительно настанет, я хочу быть уверенным в том, что все получили выездные визы и собрали багаж. Хотите верьте, хотите нет, но я действительно собирался поставить «Дьюк Секьюритиз» на ноги и какое-то время управлять ею, но акции компании «Джудикейт» продолжают висеть на мне. Я не смогу продать их еще две недели, поэтому все, что мы делаем, пока должно остаться между нами. Это крайне важно! Понятно?

Виктор кивнул своей огромной головой в знак понимания:

— Я никому не скажу об этом ни слова. Что касается моих акций «Джудикейт», я и думать о них забыл. Мы все сделаем столько денег на «Дьюк Секьюритиз», что даже если я никогда не продам свою долю, мне на это наплевать.

Тут в разговор встрял Кенни:

— Вот видишь, Джей Би! Я же тебе говорил, у Виктора голова на месте, он делает все как надо, — он еще раз протянул руку и похлопал китайца по огромной спине. — И еще я хочу поклясться тебе в абсолютной верности. Только скажи, какие бумаги ты хочешь, чтобы я купил, и я скуплю их на корню! Ты не увидишь ни одной акции, пока сам не попросишь.

— Вот почему я иду на это, Виктор, — улыбнулся я. — Потому что я верю тебе и знаю, ты все сделаешь правильно. Ты смышленый парень и многого добьешься.

Грош цена его словам. Я был готов поспорить на что угодно, что на самом деле рвение Виктора было липовым, показным. Китаец был неспособен хранить верность кому-либо или чему-либо, даже себе самому. Если что, он вполне мог бы сам себя трахнуть в угоду своему извращенному наркотиками эго.

В соответствии с нашим планом Дэнни появился в ресторане через пятнадцать минут после того, как мы сели за стол. По моим расчетам именно столько времени нужно было Кенни, чтобы насладиться минутой славы в отсутствие Дэнни, на которого он был сильно обижен за то, что тот, по его мнению, несправедливо занял место моего первого помощника. Мне было не по себе от того, что я пренебрег Кенни, но я был вынужден это сделать. И все-таки жаль, что ему придется стать козлом отпущения вместе с Виктором, о котором — и в этом я был абсолютно уверен — он совершенно искренне говорил, какой тот преданный и прочее в том же духе. Ошибка Кенни была в том, что он все еще смотрел на Виктора глазами подростка. Он все еще боготворил его — ведь тот был успешным кокаиновым дилером, в то время как сам Кенни торговал марихуаной, что считалось ступенькой ниже в пищевой цепи наркоторговли.

Так или иначе, я успел обо всем договориться с Дэнни, когда вернулся в офис после встречи с Айком. Я объяснил ему свой план в мельчайших подробностях, утаив совсем немного. Когда я закончил, реакция Дэнни была вполне ожидаемой.

— Для меня, — сказал он, — ты навсегда останешься хозяином «Стрэттон», и шестьдесят центов с каждого доллара всегда будут твоими. Так будет в любом случае — откроешь ли ты офис по соседству или отправишься на своей яхте в кругосветное путешествие.

Спустя час после этого разговора он приехал в ресторан «Тенджин». Сев за столик, он сразу налил себе большую чашку саке, потом наполнил наши три чашки и поднял свою, собираясь произнести тост.