Волк в овечьей шкуре

– Чушь, - встрепенулся Гордиенко, - Первый раз я сам тебя провожал и подвез почти к дому, а второй раз нас обоих отравили. Я говорил тебе, что после кофе плохо себя чувствовал.

– Это не совсем так. – Возразил ему Чернов. – В первом случае, ты меня высадил не возле дома, а на улице. А во дворе дома меня уже поджидал один из тех иностранцев, которых мы видели в кафе и которых сегодня задержали на вокзале. Во втором случае, на твою жизнь никто не покушался. Накануне нашей встречи, начальник медслужбы Сметанин прописал тебе атропин для лечения глаз. Этот препарат имеет свойство расширять зрачки. Я, после его употребления, пару дней не мог смотреть при дневном свете, а у тебя с глазами все было нормально.

– Все, хватит, - наконец взорвался от возмущения Гордиенко, - Я требую адвоката.

– Для начала мы вынуждены будем Вас арестовать и доставить к нам в прокуратуру, - спокойно произнес Пархоменко, а затем представим Вам адвоката, если, конечно, у вас нет своего.

Следователь перевел взгляд на Чернова и улыбнулся.

– Это, если дело дойдет до адвоката, - продолжал давить Игорь, делая ударение на слово «дойдет», - Пока Битхамов остается на свободе, он может убрать тебя даже по пути в прокуратуру. Ведь сейчас только от тебя зависит, останется он на свободе или нет. Первая попытка с гранатой оказалась у него неудачной, поэтому, второй раз он не допустит такой оплошности. Так что, Сергей решать тебе. Либо сотрудничать со следствием и пару лет из приговора тебе помогут убрать, либо ждать, пока тебя самого уберут, как не нужного свидетеля. В любом случае, арест неизбежен. Я правильно говорю?

– Чернов обратился за поддержкой к Пархоменко.

Следователь утвердительно кивнул головой и добавил, - Мы сегодня же проведем обыск у Вас в гараже и на квартире. Я не сомневаюсь, что как минимум мы найдем деньги от продажи гранатометов, а дальше видно будет.

Гордиенко молча смотрел в пол, нервно перебирая пальцами полы больничного халата. В его сознании явно происходила борьба мотивов, и Чернов не хотел его торопить.

– А если напишу явку с повинной?
– наконец, спросил он.

Пархоменко удивленно взглянул на Чернова.

– Следствие это учтет, - произнес он, вновь переводя взгляд на Гордиенко, - В этом случае, вот Вам лист бумаги и подробно напишите все, что хотите нам сообщить.

– Боюсь, что у меня это не получится, - ответил капитан и показал на забинтованную руку.
– Напишите Вы с моих слов, а я подпишу.

– Хорошо, рассказывайте, но только очень подробно.

Гордиенко грустно посмотрел на окно палаты, понимая, что теперь не скоро увидит голубое небо без решеток. Он тяжело вздохнул и, взглянув на Чернова, начал рассказывать.

– Меня погубили собственные амбиции. – Он попытался выдавить из себя подобие улыбки, - Мой отец был военным летчиком, заместителем командира полка по летной подготовке. Я тоже с детства хотел летать, но в десятом классе у меня испортилось зрение. О летной карьере пришлось забыть, копаться в двигателях, чтобы летали другие, у меня желание не было, поэтому я выбрал факультет вооружения. Получив инженерное образование, надеялся быстро подняться по служебной лестнице, и по началу все складывалось удачно. Я был назначен на должность начальника группы вооружения эскадрильи, но потом погорел на женщинах. Сами понимаете, такое бывает в холостяцкие годы, особенно когда появляются деньги. В итоге из партии меня исключили и отправили в богом забытый гарнизон в ОБАТО. Пока, существовали партийные органы, мою кандидатуру на выдвижение даже не рассматривали. А к тому времени мои однокашники уже стали инженерами полков и дивизий. Я же оставался вечным капитаном. С развалом Союза вернулся на Украину и надеялся начать жизнь с чистого лица. В Киеве встретил одного своего однокашника и попросил его посодействовать в карьерном росте. Сам он птица не большого полета, но имел выход на армейского кадровика. Короче, он передал мне, что за тысячу долларов организует перевод в Киев на вышестоящую должность. Все ведь считают, что на Дальнем Востоке, денег куры не клюют, поэтому и заломили такую цену. У меня таких средств на тот момент не было, но, тем не менее, я пообещал достать эти деньги. По закону подлости, с каждым месяцем, жизнь становилась все тяжелее и тяжелее и уже о том, чтобы собрать такую сумму за счет зарплаты, вопрос уже не стоял.

В это время я знакомлюсь с соседом по гаражу Битхамовым, - он посмотрел на Чернова и усмехнулся, - Рубан, незадолго до этого, продал ему свой автомобиль, а я у Степаныча стал арендовать гараж. Честно сказать, я завидовал этому комерсанту черной завистью, особенно, как он сорит деньгами. Битхамов постоянно привозил в гараж коробки с дорогими напитками, упаковки от телевизоров и другой бытовой техники. Потом, мы как-то с ним сошлись. Он что-то по-дешевке мне продавал, что-то просто так дарил, часто одалживал деньги в долг, но ничего при этом не просил взамен. И вот в один злополучный день, он попросил меня дать ему автомат на один день. За эту услугу он предложил мне 200 долларов. Объяснил это тем, что собирается с друзьями выехать на охоту на кабана. Сами понимаете, отказать ему, у меня уже не было морального права. Я тогда должен был догадаться, чем все может закончиться, но желание получить деньги тогда отбило мне разум. Сами понимаете, с нашими зарплатами для меня это была космическая сумма, и я согласился. Мне пришлось дождаться, пока Рубан уедет в Киев и, воспользовавшись тем, что мы склад друг другу не передавали, взял автомат со склада текущего довольствия. Битхамов меня не подвел, через день вернул мне оружие и заплатил, как договаривались. Я протер автомат растворителем, чтобы не осталось никаких отпечатков. А вечером он меня попросил достать гранатометы и предложил самому озвучить цену. Тут я и понял, что другого случая не будет. Я запросил за них две тысячи долларов, ровно столько, сколько нужно мне было на перевод и непредвиденные расходы на новом месте. И тот не торгуясь, согласился. Я надеялся, что со временем, придумаю, как списать эти гранатометы, но, Рубан, по прибытию из госпиталя, сразу же обнаружил недостачу. Он мне сказал, что если я не верну оружие до понедельника, то он доложит о хищении командиру. После этого разговора, я поехал к Битхамову с просьбой на период проверки вернуть гранатометы назад. Но тот поднял меня на смех и категорично заявил, что это моя проблема. Более того, он дал мне понять, что если эту проблему я не решу сам, то я сам стану для него проблемой. А он привык свои проблемы решать быстро. Поймите, он не оставил мне выбора. – Гордиенко с надеждой посмотрел на офицеров, но, так, не увидев понимания на их лицах, продолжил.- Вечером я поехал к Рубану. До последнего момента я хотел решить вопрос мирным путем. Предложил ему несколько вариантов. Можно было договориться с соседней воинской частью о том, чтобы взять у них гранатометы, якобы для проведения занятий с нашими солдатами и отчитаться ими на период проверки склада. Предлагал Степанычу тысячу долларов, но уперся, как осел и ни на одно из моих предложений не согласился. В итоге, мы не договорились. Мне ничего не оставалось, как только убить его. Я задернул шторы, чтобы ничего не было видно из домов напротив и, зайдя со спины, перерезал ему горло ножом, который на Дальнем Востоке выменял у одного участкового. Благо он от меня этого не ожидал, поэтому не сопротивлялся и даже ничего не понял. Ну а дальше, ты рассказал все правильно. – Он поднял глаза на Чернова.

– А меня тогда за что хотели убрать? – задал вопрос Игорь.

Гордиенко улыбнулся одними губами.

– Как только ты появился у Битхамова, он дождался меня в гараже и сказал, что тебя нужно хотя бы на время нейтрализовать до тех пор, пока гранатометы не вывезут за пределы города. Я ему сразу сказал, что убрать тебя, как Рубана не смогу, потому что, убийство сотрудника СБУ будут расследовать значительно серьезнее, чем прапорщика ВВС. А тогда проблемы могут появиться у всех. Он согласился со мной, и мы решили инсценировать обычную пьяную драку, в которой тебе просто проломят голову, и ты на несколько недель сляжешь в больницу. У Битхамова был для таких целей один парень, он, кстати, сам изъявил желание тебя побить, – уточнил он, - А я дал ему нож исключительно для устрашения, а не для убийства. Ну, кто ж знал, что ты в тот вечер не до конца утратишь свою физическую форму. – Усмехнулся Гордиенко, глядя на Чернова.

– А второй раз? – спросил Игорь.

– А второй раз, ты сам виноват. – Гордиенко немного расслабился, - Ты рассказал мне, что в ближайшее время найдешь убийцу. Я передал об этом Битхамову и тот мне сказал, что мы оба становимся для него проблемой. Поэтому рекомендовал мне ее решить. Я прекрасно отдавал себе отчет, что если оставлю тебя в живых, то сам последую за Степанычем. Поэтому вспомнил, как в одном кинофильме пытались отравить следователя атропином. Но, к счастью, тебя откачали. А Битхамов выполнил свою угрозу. Я не смог убрать тебя, поэтому он попытался убрать меня. Но ты знаешь, Игорь, - он облегченно вздохнул и совсем по-дружески произнес, - Я не жалею, что так получилось. Твоей смерти я не хотел. Я и смерти Ивана Степановича тоже не хотел.- Он на секунду замолчал, а затем продолжил,- Да, я был аферистом. На прежнем месте службы я приторговывал патронами и весьма успешно, но я не был законченным мерзавцем. Прежде, я никогда не думал, что смогу убить человека. И когда мы с тобой приехали к Рубану домой в понедельник, я еще не верил, что совершил это преступление. Все было, как во сне и не со мной. Я до конца осознал, что убил своего подчиненного, только тогда, когда увидел в квартире его труп. У меня началась самая настоящая истерика, но ты этого не заметил. В какой-то момент мне даже захотелось тебе все рассказать, но когда приехала милиция, у меня наступил какой-то перелом. Я понял, что коль уж это произошло, то обратного пути у меня уже нет и нужно идти до конца.- Он тяжело вздохнул.
– Вот, конец и наступил.

Он вытащил из кармана сигареты и закурил. Все это время Пархоменко быстро писал и, закончив оформление явки с повинной, протянул листы бумаги Гордиенко.

– Распишитесь здесь, где стоят галочки.

Капитан, поставил корявую роспись забинтованной рукой и откинулся на спинку кровати.

Следователь вытащил из портфеля наручники и попытался надеть их на руки Гордиенко. Это действие у него не получилось, так как на больной руке мешали бинты. Тогда он приоткрыл дверь и крикнул своим помощникам, - Заберите задержанного и ведите его к нашей машине. Я скоро подойду.

Двое сотрудников прокуратуры взяли Гордиенко под руки и выели в коридор.

Чернов молча смотрел им в след.

– Блестящая работа коллега, - радостно произнес Пархоменко, - Поздравляю.

Он сложил документы в портфель и, встав с места, протянул Игорю руку.

– Что-то не вижу радости на лице.

Какая может быть радость от разочарования в людях? – ответил Чернов, - Ведь я считал его свом близким другом, очень ценил его мнение и советы.

– А вот это напрасно, - назидательно заявил Пархоменко, - Как бы не цинично звучало, но людям наших профессий нельзя иметь близких друзей. Ваши недруги всегда смогут использовать их против Вас. А что касается Гордиенко, то ситуация с ним стара, как мир. Еще в библии написано: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». Он, конечно, не был ни пророком, ни лжепророком, но волком в овечьей шкуре на деле оказался.

– Что Вы сейчас намерены делать? – пожимая руку следователю, спросил Чернов.

– С этими документами поеду в городскую прокуратуру. Теперь нужно решать вопрос о задержании Битхамова. Я думаю, на этот раз ему не удастся уйти от правосудия.

– Надеюсь, - ответил Чернов и вновь сел на табурет.

*****

Игорь вошел в кабинет командира ОБАТО, когда рабочий день в гарнизоне давно закончился. Тот сидел за столом и сосредоточенно что-то писал.

– Юрий Владимирович, Вы скоро ночевать на службе будете.