Волк

В то время Дариус нанял Шакала спроектировать место для Братства Черного Кинжала, и он, Шакал, будучи архитектором, с удовольствием схватился за ручку и линейку. Он был одет соответственно ситуации, выглядел утонченно и опрятно в хорошо скроенном костюме по моде тех лет, к его жилетке на цепь крепились золотые карманные часы, был воротник со стойкой, лацканы добротного пиджака — с тупым углом.

А сейчас он был в лайкре от «Найк». Прическа и лицо не изменились, конечно… нет, неправда. В свете от своего мобильного, он казался старее, намного старее, его взгляд был древним, хотя он даже не достиг своей зрелости.

— Что ты здесь делаешь? — спросил мужчина хрипло.

— Мы оснастили это место. — Рейдж описал рукой круг, хотя свет от камеры распространялся недалеко… поэтому да, мало что было видно. — Ты потревожил сигнализацию, когда поднял люк.

Шакал нахмурился.

— Я был здесь раньше.

— Мы знаем.

— Да?

— Да, хочешь перечислю даты? У меня хранится все на телефоне. — Рейдж помахал своим «Самсунгом», но парню, очевидно, было достаточно происходящего. — Или можешь просто поверить мне на слово.

— Тогда почему ты пришел этой ночью? Ты здесь, чтобы сказать, что я должен уйти? Я нарушил границы?

— Не — а. — Рейдж небрежно отмахнулся боевой рукой. — Я не исполняю роль Шопо — копа [19] .

— Шопо — копа?

— Кевин Джеймс в роли Пола Бларта? Забей. — Рейдж запустил руку в карман кожаной куртки и достал «Тутси Ролл». — Вот… блин.

— Что? — Шакал оглянулся по сторонам. — Что такое…

— Апельсин. Ненавижу апельсиновый. — Рейдж, морщась, развернул леденец. — Не хочешь составить компанию? Я достану тебе с хорошим вкусом?

19

«Шопо — коп» — американский комедийный фильм 2009 года, режиссера Стива Карра. Сценаристами выступили Кевин Джеймс и Ник Бэкей.

Шакал моргнул, словно разговор о конфетах был за гранью его понимания, учитывая все, что роилось в его мозгах.

— Зачем ты здесь? — требовательно спросил он.

Рейдж пожал плечами.

— Интервалы между твоими приходами сюда стремительно сокращаются. Я не эксперт… точнее, эксперт только в убийствах и в мороженом, несочетаемые вещи, да. Но очевидно, что ты зациклился на этом, и я подумал, что неплохо бы тебя проведать.

— Я не знаю, почему меня тянет сюда.

— Я тебе верю. Куда ты направлялся? В свою камеру?

— Э — э… да. Нет. Я не знаю. У меня не было четкого плана.

— Тогда веди. — Рейдж подумал о том, чтобы раскрошить леденец зубами, но решил травмировать язык цитрусами. Порой проще просто вытащить гадость изо рта. — И да, я иду с тобой. Извини.

Мужчина просто посмотрел на него, а потом опустил взгляд на черные кинжалы, пристегнутые к груди Рейджа рукоятями вниз.

— Мне следует вернуться домой.

— Да, наверное, это так, — согласился Рейдж. — Но прошлое порой не дает тебе сесть за руль. И бесполезно с ним бороться.

Шакал посмотрел вдоль туннеля, его глаза метались по сторонам, хотя мало что было видно, он словно шел по карте в своих мыслях, поворачивал налево и направо, где — то шагал по прямой.

Спустя мгновение мужчина признался:

— Они были… моей семьей, в некотором роде. Не по выбору, но нас объединило горе. Люкан, Мэйхэм… даже Эйпекс, больной психопат. Кажется, что у меня осталось незавершенное дело. Я на свободе… и они тоже должны выбраться.

— Мы найдем их. Скажу больше, этой ночью я работал в этом направлении…

— Кэйн умер за нас. За меня и Никс. Мы были связаны в Улье, нам грозила смерть от пыток… и он сдернул с себя ошейник, зная, что тот взорвется. Если бы он это не сделал… — Шакал потер глаза. — Он сказал мне, что настоящая любовь стоит жертв, а потом сдернул с себя проклятый ошейник. Взрыв разнес его в клочья, но также спровоцировал обрушение потолка, и столбы, к которым нас приковали, рухнули. Мы смогли выбраться только благодаря ему.

Рейдж подумал о своей Мери. И том, что сохранил за собой проклятье, чтобы она жила.

— Настоящая любовь стоит борьбы. Он сделал героический выбор.

— И умер из — за него.

— Такова жизнь. Некоторые решения невозможно повернуть вспять… говоришь, что жалеешь о его выборе?

— Я не знаю.

— Нет, знаешь. Ты просто чувствуешь вину, потому что сам выжил.

— Без понятия, что я чувствую. — Шакал повернулся лицом к черной дыре туннеля. — Почему, черт возьми, он так поступил. И что случилось с оставшейся тройкой. Я знаю, он погиб, но что насчет… блин. Наверное, ты прав. Может, именно это съедает меня живьем. Я на свободе, у меня есть супруга, я обрел семью. Что получили они? Ничего. Черт, я даже не знаю, живы ли они… но если живы? Значит, я выиграл лотерею, а для них ничего не изменилось. Они все еще в тюрьме.

— Вина выжившего — та еще стерва. — Рейдж подумал о Фьюри и всем, что парень сделал ради своего близнеца Зи. — Я знаю тех, кого вина едва не уничтожила.

Шакал перевел на него взгляд.

— Ты говорил, что я могу помочь в поисках колонии?

— Да, я действительно так считаю. — Ну, до определенных пределов, которые могут стоить парню жизни. Ручка не так полезна на поле боя, как кинжал. — Помогать или нет — решать тебе, но просто не будет. В этой миссии большие риски, и мы сможем обеспечить тебе защиту до определенных пределов.

— Мне есть что терять, — послышалось в ответ. — Никс… все для меня, и я должен думать о сыне… поэтому я не понимаю этого. То есть, Кэйн мертв. Эйпекс — социопат. Мэйхэму на самом деле нравится в тюрьме… не проси пояснить. А Люкан всегда был сам по себе. Он не нуждается во мне. Так в чем моя проблема, черт возьми? Я нашел истинную любовь, у меня есть все, что только можно желать… и я застрял здесь. Все еще в этой тюрьме, хотя свободен в своих передвижениях над землей.

Рейдж сжал леденец зубами и раскрошил его, добираясь до шоколадного центра. И когда он начал жевать, знакомый вкус шоколада на зубах отвлек его от ненавистного апельсина.

Прежде чем он смог ответить, Шакал вскинул руки.

— Я имею в виду, черт… моя женщина сейчас в нашем доме, готовит нам Первую Трапезу… и я солгал ей о том, куда направляюсь и что буду делать. Каждый раз лгал, спускаясь сюда. Что, черт возьми, со мной не так?

Рейдж вытащил белую палочку изо рта.

— Ну, по крайней мере, здесь все просто.

— Да? Где просто?

— Они — твои братья, — сказал Рейдж мрачно. — И ты чувствуешь необходимость спасти их, потому что так ты спасешь себя. Поэтому ты продолжаешь приходить сюда, хотя дома тебя ждет твоя женщина. Ты должен спасти своих братьев… чтобы спасти себя.