Волки: Закон волков. Тайны волков. Дух волков (сборник)
Шрифт:
– Можно повести ее на мышиную поляну, – предложил он, и я обрадовалась. Мышей нашел Аззуен, а в охотничьи места не водят кого попало, и я была ему благодарна за приглашение. Правда, придется переплывать реку, но если девочка боится воды – я ей помогу.
Я кивнула и пошла вперед, указывая дорогу. Можно было повести Тали к Ольховой Переправе, однако для девочки путь может оказаться слишком долгим, поэтому я направилась туда, где река текла широко и спокойно.
– Погоди, волчица, – остановила меня Тали, поняв, что мы идем к реке. – Нам сюда.
Девочка крепче ухватила меня за шерсть, и я позволила ей вести нас, куда она решила, хотя я не понимала, зачем идти к нижней части реки, где течение быстрее. Там, где Тали остановилась,
– Я не всегда так неловка, что сваливаюсь в реку!
Удивленная тем, что она правильно истолковала мою тревогу, я виновато приопустила уши. Девочка засмеялась.
– Я всегда тут хожу, – объяснила она, стоя на одной ноге и пытаясь удержать равновесие. – На том берегу живет моя бабушка, я привыкла. Она говорит, мне надо учиться плавать, но я, наверное, не сумею.
Девочка перескочила на другой валун, с него на следующий, затем прыгнула на торчащий из воды ствол дерева. Так, переступая с камня на камень, она добралась до последнего валуна и легко перепрыгнула на глинистый берег. В волнении я не спускала с нее глаз, однако она шла уверенно. Перебравшись вслед за ней, мы с Аззуеном повели ее к мышиной поляне.
Мыши умны. Если их выслеживать и преследовать так же, как крупную дичь, они мгновенно разбегутся и спрячутся. Поэтому надо нападать на них сверху, неожиданно, как птицы. Я не знала, умеет ли девочка охотиться на мышей, поэтому поймала ее взгляд, убеждаясь, что она за мной наблюдает, и выбрала себе добычу – притаившуюся в высокой траве мышь, которая усиленно нюхала воздух. Мышь чувствовала, что охотники где-то рядом, но, как всегда, не могла определить, откуда мы появимся. Я подобралась ближе, подтянула задние лапы к передним и сжалась, напружинив мускулы. Мышь не шелохнулась: она не знает, с какой стороны охотник, и боится бежать, чтобы не попасть ему прямо в лапы. Я привстала на задних ногах, высоко подпрыгнула – и приземлилась уже с мышью в передних лапах. Не дав ей дернуться, я тут же ее проглотила.
От девочки донесся странный звук. Сначала я даже подумала, что она расстроена или, чего доброго, ранена – она задыхалась и издавала что-то похожее на громкое уханье. Я в тревоге подбежала, звуки только усилились. Аззуен, на которого я глянула в замешательстве, был озадачен не меньше моего.
– Она над тобой хохочет, волчица-глупица, – каркнул Тлитоо. – Ей смешно!
А ведь и правда. Только вместо коротких и тихих выдохов, которыми девочка смеялась прежде, смех был долгим и громким, Тали даже присела на землю. Раздосадованная, я пошла дальше ловить мышей. В людях еще оставалось для меня много непонятного.
Охота приносила нам с Аззуеном то успех, то неудачу; временами налетал Тлитоо, норовя выхватить мышь у нас из-под носа, и вновь с довольным карканьем взмывал вверх, не обращая внимания на наш рык. Я все ждала, что девочка к нам присоединится, но она просто тихо сидела и наблюдала, временами посмеиваясь.
– Охотиться-то она будет? – недоуменно спросил Аззуен.
– Не знаю, – мотнула я головой. – По-моему, не хочет.
– А зачем ей тогда палка?
Раздалось шуршание – из зарослей солнцецвета вылез жирный кролик и застыл в нескольких прыжках от нас. Мы тоже замерли. Краем глаза я заметила, что девочка поднялась и теперь стоит наготове, с палкой в руке, тоже не двигаясь. Кролик – добыча существенная, не чета мышам, но и добыть его труднее: на малых расстояниях они бегают быстрее волков, и ловить их надо с умом, чтоб не спугнуть на первом прыжке. Кролик сидел между мной и Аззуеном; тот сделал мне знак глазами, отдавая право напасть первой. Я уже подобрала задние ноги и приготовилась прыгать, но едва заметно дрогнула – и зверек пустился наутек. Прежде чем я опомнилась, девочка перескочила через поляну и, замахнувшись палкой, вонзила
ее острый конец прямо в бежавшего на нее кролика. Тот, замерев на палке, дернулся, и Тали, схватив кролика за голову, свернула ему шею.Я благоговейно застыла: такой прекрасной охоты я еще не видела, Тали была великолепна.
– Спасибо за помощь, волчица! – улыбнулась она широко, как никогда, обнажив чуть ли не все зубы.
Я раскрыла рот от удивления: ведь она права! Мы поймали кролика вместе! Может, нам под силу поймать кого-нибудь еще? В конце концов, если мне не дают научиться охоте со своей стаей, то, может, я сумею охотиться с девочкой? Я буду преследовать зверя и гнать его на Тали – и вдвоем мы сможем его убить. Тогда-то стая поймет, что я охотник! И вожаку ничего не останется, кроме как признать меня настоящей волчицей! У меня даже голова закружилась от восторга и облегчения: теперь я знаю, что делать! Я ликующе завизжала, вскочила на задние лапы и, положив передние на плечи девочки, принялась лизать ее в лицо.
– Прекрати, волчица! – отбивалась Тали, захлебываясь от смеха. – Кролика уроню!
– Пусть уронит, пусть! – Аззуен, не сводивший глаз с кролика, тоже захохотал. – Я еще не наелся!
Задыхаясь от счастья, я опустилась на все четыре лапы, и мы с Аззуеном выжидательно посмотрели на девочку, надеясь получить свою долю кролика.
Однако девочка полезла в поясной мешочек и достала нам сушеного антилопьего мяса. Уши у меня встали торчком так быстро, что даже темя заболело.
– Я отнесу кролика бабушке, – робко сказала Тали. – Свежее мясо ей полезно, а охотиться она уже не может.
Она выдала нам по длинной полоске антилопины, и мы с наслаждением запустили зубы в тягучую, ароматную, пахнущую костром мякоть. В конце концов, кролика я добуду и в другой раз, а жареное мясо перепадает не каждый день.
– Лучшая еда на свете! – блаженно протянул Аззуен, норовя дотянуться носом до мешочка Тали.
Я думала, девочка съест хоть кусочек кролика, но она, видимо, намеревалась отдать бабушке всю тушку. Тали положила кролика в сложенную оленью шкуру, которую несла на плече; кролик, к моему удивлению, не выпал, а остался внутри. Я принюхалась к шкуре, пытаясь выяснить, как девочка это устроила. Тали засмеялась:
– Не трогай сумку, волчица, кролик – мой! Вяленого мяса и мышей тебе хватит!
– Я не собираюсь ничего воровать, – обиженно сказала я, забыв, что она меня не понимает.
– А я бы с удовольствием, – встрял Тлитоо, подхватывая мелкую крошку мяса, упущенную Аззуеном; тот зарычал.
Все еще обиженная, я взглянула на девочку – и увидела морщинки в уголках глаз, как при смехе. Она не считает меня воровкой! Это игра! Я радостно тявкнула и потянулась к Тали. Ухватив зубами то, что она назвала сумкой, я потянула его к себе, чуть не опрокинув девочку на спину. Она удивленно ахнула, обернулась и со смехом потащила сумку обратно, потом собралась с силами и дернула, утянув меня вперед; Аззуен удивленно тявкнул, Тлитоо кинулся за моим хвостом. Ни я, ни Тали еще не вошли в полный возраст, но сил у меня было больше. Я потащила сумку сильнее, перетягивая девочку вперед, и внезапно Тали ухнула, как сова, и разжала руки – я упала, чуть не проехавшись мордой по земле. От неожиданности я раскрыла рот, и тут Тали выхватила у меня сумку. Вздернув ее над головой и по-прежнему ухая, она понеслась вперед, к реке.
Я устремилась за ней, Аззуен не отставал. Девочка свернула на широкую открытую тропу – я поколебалась, но побежала следом. У реки Тали вдруг остановилась, я тоже замерла, чтобы в нее не врезаться, Аззуен, оскользнувшись на глине, застыл позади меня. Тлитоо кружил у нас над головой, не отводя от нас любопытного взгляда.
Я вдруг учуяла незнакомого человека и, мгновение помедлив, нырнула в густые можжевеловые кусты, а Аззуен спрятался за березу. Девочка радостно вскрикнула и стремительно кинулась вперед, к высокому худощавому самцу. Тот обхватил ее руками.