Волкодав

Решив не сопротивляться старой подруге, Курск смиренно шёл за ней, и в голове его один за другим перебирались самые разные варианты того, с кем же он вскоре с подачи Ксении должен был встретиться. И, поймав себя на мысли о том, что сам он хотел увидеть только лишь Орла, он невольно улыбнулся, а затем сразу же погрустнел. И где-то теперь его талисман… Интересно, жив ли вообще? Тут уже, в отличии от того же Черкасска, он не был уверен уже ни в чём.

Середина июня 1571 года, Александровский кремль.

Личные покои Тулы.

— Ванька! — Сказать, что Курск был рад увидеть Орла, значит не сказать ничего. — Что ты здесь делаешь? — Он был ещё и удивлён, ведь, знай он, что его подопечный всё это время был поблизости, он бы, скорее всего, нашёл минутку встретиться с ним раньше.

— Глеб! — Орёл полностью разделял его чувства, и потому, недолго думая бросился к Курску. Он очень хотел обнять командира, но, вовремя смекнув, что Тула всё ещё в горнице, ограничился лишь радостными воплями. — Я так рад, что ты жив!

— Конечно, я жив, а иначе-то и быть не могло. — Улыбнулся севрюк. — А почему, кстати, ты думаешь, что я был в опасности?..

— Ну… — Неуверенно начал Ваня. — Когда Крым догнал меня у моего центра, я подумал… Ох, я подумал, что вас всех, тебя и остальных, уже нет в живых… — Его голос задрожал. — Иначе как бы Бахчисарай смог оказаться так глубоко внутри страны?..

— Это… — Курск замялся и даже немного смутился, вспоминая собственную глупость. — В общем, он нас обдурил… Ну, просто прошёл мимо и всё… А я, старый дурак, даже не подумал, что он может такое выдать… Благо, посланные на поиски Морша и Елец нашли следы… — Он нервно усмехнулся. — Давай не будем об этом, а то я уже получил от царя… Гораздо важнее то, как ты тут оказался. Я совершенно этого не понимаю…

— Это долгая история… — Орёл покосился на мать, и та, стоявшая чуть поодаль и слегка недоумённо смотревшая на обоих парней, понимающе кивнула и вышла в коридор. — После того, как Бахчисарай меня настиг, я, думая, что ты… — Он запнулся. — Думая, что вы все погибли, решил… — И сдавленно засмеялся. — Отомстить за вас, получается.

— Это правда?! Ты… В одиночку… Пошёл против него?! — Заметив ошарашенный взгляд командира, Орёл и вовсе был готов провалиться сквозь землю. — Не испугался?!

— Д-да… Ну, теперь-то я понимаю, что это было не лучшим решением…

— Он тебя избил?! Где?! Сильно?! Ну я ему устрою!

Бросившийся было к Ване, Глеб был мягко остановлен самим Орлом.

— Не надо, всё уже хорошо… — Ваня улыбнулся. В тягучем полумраке позднего вечера, уже начавшего скапливаться в помещении, эта его улыбка показалась Глебу даже немного загадочной.

— Если он тебя хотя бы пальцем тронул, тогда я, я…

— Меня Калуга спасла.

— Что?.. — Не сразу понял севрюк.

— Ну, Крым, взяв меня в плен, поехал в тётины земли… Ну, и мы, конечно же, встретили её саму…

— И что она, напала на него?.. — Не понимал Курск. — Ты говоришь, что она спасла тебя, но… Как?

— Она выкупила меня за сведения об обороне столицы… После она выхаживала меня, но я сбежал. Поехал сначала в Москву, но туда я уже не успел… Потом узнал, что все здесь…

Сказав это, Орёл опустил взгляд в пол, будто не желая видеть реакцию Курска. А тот так и остался стоять на месте, рядом с Ваней, не в силах сказать ничего больше. Потребовалось несколько минут долгого и мучительного ожидания, прежде, чем севрюк пришёл в себя.

— Так что, это всё из-за неё?! Вот это вот всё, да?! — Испугавшись, Ваня снова посмотрел на него. Курск был взбешён. Нет, более того, он был в ярости. Орёл никогда раньше не видел наставника таким, и потому смотрел на него испуганно и даже как-то побито.

— А что, было бы лучше, если бы меня продали в рабство, да?! — Решился возразить он.

— Нет, но… — Курск схватился за голову. — Как же это сложно… Но… Почему ты? Что в тебе такого особенного, что за тебя можно даже продать столицу, не говоря уже об опасности всему царству?!

— Ну, вообще, она на пару с Тулой вырастила меня… Но, Курь, — не зная, как подойти к самому главному, тянул время Ваня, — кажется, я знаю, что могло стать ещё одной причиной. Успокойся и послушай…

— Хорошо. — Под влиянием ровного тона Орла Курск, казалось, и правда угомонился. Однако самому Ване такое притворство далось с некоторым трудом.

— В общем… Когда я только пришёл сознание у неё дома, я случайно подслушал её разговор с кем-то знакомым… Она говорила о том, что я — последняя надежда всей страны… — Видя озадаченность на лице Курска, Орёл продолжил. — А потом, когда я приехал сюда, я увидел синяки у мамы на руках… Понимаешь, синяки…

— Как такое возможно?.. — Недоумевал Глеб. — Кто посмел бы?..

— Вот и я подумал также и, знаешь, к какому выводу пришёл?.. — Голос Орла дрогнул, и это изменение слишком сильно резануло по ушам севрюка, чтобы тот не заострил на нём своё внимание. — К такому, что Москва, возможно, и есть мой отец, которого у меня не было с самого детства… Понимаешь? Тогда ведь всё сходится!

— Но… Это же… — Курск уже ничего не понимал. Хотя, скорее, понимал-то он всё, вот только в голове его это самое «всё» совершенно не укладывалось. В самом деле: как его подопечный, которого сам же Михаил в прошлом году, буквально насильно всучив ему, отправил на передовую, может быть сыном Москвы, царевичем?..

— Да, Курь, я… — Ваня всхлипнул. — Скорее всего, я царевич… — Теперь он старался говорить как можно тише, опасаясь, что Тула где-то близко и может услышать.

— Постой-постой… Но, если даже и так, то почему… Почему ты плачешь?..

— Как ты не понимаешь! — Всплеснул руками Ваня. — Москва, видимо, не очень хорошее олицетворение, если позволяет себе бить мать своего ребёнка и… И, скорее всего, не только её… Вспомни всё, что было в последнее время…

И Курск вспомнил. Он поднял из памяти всё, что мог слышать про разорение Новгорода Великого, Твери, допрос и казнь многих людей Пскова, а также всё, что касалось опричнины и слухов вокруг неё…

— И… И… — Из глаз Вани крупными горошинами покатились слёзы. — Я… Я не хочу больше сражаться за него, понимаешь, Глеб?!

— Д-да, но…

Впервые за много лет своей жизни Курск переживал за один разговор столько чувств. Первые ярость и удивление сменились пониманием и сочувствием, а вот дальше возникло сомнение: а стоит ли говорить Ване о новом приказе Москвы, ведь это только сильнее ранит и так настрадавшегося паренька. Но он понимал также, что просто не сможет оставить его в стороне, ведь Орёл тоже упоминался в словах столицы.