Волков. Гимназия №6
Шрифт:
И кто-то, возможно, даже готов поучаствовать лично.
— Вот чего я тебе скажу. — Я шагнул к двери. — Они будут бить нас. А мы — их. Поспрашивай аккуратно у своих — вдруг найдутся желающие подраться? Я тоже спрошу, как раз до обеда время есть… Может, кто и сподобится.
— Бунт на корабле? — В глазах Петропавловского зажглись озорные искорки. — Я правильно понимаю, милейший?
— Еще как правильно, — кивнул я. — Соберем воинство и наваляем гадам. Мне бы хоть человек десять — и тогда еще посмотрим, кому там в гимнастическом зале туго придется.
Зерна бестолковой отваги упали на подходящую почву: Петропавловский засиял так, что на
Силы понемногу возвращались, и в драке я без труда одолел бы и взрослого мужика. Или даже двоих-троих, особенно если при этом не надо было бы думать, как их ненароком не прибить. Но в одиночку сцепиться с целым классом бестолковых пацанов… нет, вряд ли. Швырну кого-нибудь, выверну руку, разобью пару носов, но в конце концов или покалечу кого-нибудь, или — что вероятнее — огребу сам.
Родной седьмой класс встретил меня молчанием — то ли уважительным, то ли просто осторожным. Занятие уже началось, но сонный учитель латыни не стал вредничать — молча махнул рукой и кивнул, указывая на парту.
— Слышал уже? — прошептал Фурсов, когда я уселся рядом.
— Угу. — Я щелкнул замком портфеля и принялся доставать тетради. — Нам готовят баню.
— Еще какую, брат. Вовсю топят — так, что дым из трубы валит. — Фурсов мрачно насупился. — Чего делать будем, вояка грозный?
— Воевать и будем, — отозвался я. — Скажи нашим — сегодня Кудеяру конец придет. И всю его шайку так отлупим, что до самых экзаменов хвосты подожмут… А там уж их и на выпуск отправят.
— Сказать-то я скажу. Только сам понимаешь — дураков нет, — тоскливо заворчал Фурсов.
Но договорить не успел. Учитель громыхнул по столу указкой, и все дружно притихли. А на нас тут же обрушилась заслуженная кара: спряжение глаголов. Я кое-как дотянул до тройки на знаниях из прошлой жизни, а вот Фурсову повезло меньше — на перемену он отправился, унося в портфеле жирнющую единицу.
Впрочем, из всех наших проблем это было самой меньшей. Часы на стене в коридоре неумолимо отсчитывали время, и его не становилось больше. Классы естественной истории, математики и немецкого прошли, как в тумане — я мог только ждать, предоставив сбор армии товарищам.
И они справились. Пусть не запредельно круто — но все-таки справились. К обеду за длинным столом собрались человек двенадцать: мы втроем, четверо восьмиклассников и остальные наши, из седьмого. Петропавловский не постеснялся притащить с собой парочку пацанов из младших — впрочем, довольно рослых и явно исполненных желанием подраться.
— Ну что, орлы, готовы? — поинтересовался я, оглядывая свое тощее воинство. — Побьемся?
Вихрастые головы дружно закивали. Конечно, моих силенок пока еще не хватало накачать отвагой целую дюжину гимназистов, но кое-чем я все же мог поделиться — и парни буквально расцветали на глазах: садились ровно, расправляли костлявые угловатые плечи, сжимали кулаки. И улыбались — лихо и бесшабашно.
Хорошо. Мне приходилось водить бойцов на врага пострашнее банды восьмиклассников, но сейчас самая обычная школьная драка вдруг стала чем-то по-настоящему важным. Для ребят вокруг. Для Петропавловского с Фурсовым. Для исчезнувшего где-то в глубинах вечности Володи Волкова, чье тело я теперь носил, как свое собственное. И даже для меня — видавшего виды старикана.
Все-таки засиделся я в
своей глуши под Москвой, еще как засиделся. Обмяк, заржавел — разве что плесенью не покрылся. И, наверное, уже давно ждал хоть какого-то повода встряхнуться.Даже такого дурацкого.
— Ну, тогда пошли. — Я оттолкнулся ладонями от столешницы и рывком поднялся. — По трое, не все сразу. А чего делать — все знаете.
При всей своей недалекости идиотом Кудеяров определенно не был. А значит, уже давно поглядывал в нашу сторону. Следил, чтобы не удрали от положенной кары — или не выкинули глупость. Сил мы собрали не так уж много, поэтому «светить» их раньше времени я не собирался.
Так что из столовой мы выходили крохотными кучками, а кто-то и вовсе по-одному. Первыми шагали Фурсов с Петропавловскими. Я чуть отстал, остальные шли за мной следом, а восьмиклассники и вовсе тащились где-то в хвосте «строя», делая вид, что и вовсе нас не знают. У кого-то наверняка даже хватило актерских талантов изобразить на лице блаженное неведение.
Но воздух в коридоре перед гимнастическим залом определенно пах неприятностями. Не знаю, кто из младших классов уже точно знал о готовящейся расправе, а кто только догадывался — все спешили убраться подальше. Некоторые хотя бы старался исчезать степенно, сохраняя хотя бы иллюзию солидности, но большинство разбегались в стороны — или вовсе испуганно жались к стенам.
И хорошо — не будут путаться под ногами, когда мы начнем… действовать. До входа в гимнастический зал оставалось шагов двадцать, а я уже успел «срисовать» всю нехитрую расстановку сил. Большая часть банды и сам Кудеяров, конечно же, поджидали нас за дверью, уже в зале. Кто-то наверняка спрятался в раздевалке, кто-то — в подсобке для хранения гирь и прочего спортивного барахла.
Но пятерых здоровенных лбов оставили в коридоре снаружи. Придержать дверь, запереть — или прихлопнуть любого, кому посчастливится сбежать. Восьмиклассники выстроились вдоль подоконника и разглядывали площадь внизу — в общем, старательно делали вид, что мы им совершенно не интересны.
С них и начнем.
— Эй, братец! — Я хлопнул по плечу ближайшего — самого рослого и плечистого. — Закурить не найдется?
— Чего-о-о?.. — бестолково протянул здоровяк, оборачиваясь.
— А вот чего.
Удар получился отличный: снизу в челюсть, как по учебнику. Восьмиклассник даже не успел понять, что случилось — отключился моментально и с потухшим взглядом повалился на своих товарищей. Второго я убрал кулаком в переносицу, третьего подхватил за пояс и буквально воткнул лбом в паркет — и больше драться оказалось не с кем: Петропавловский со своими работал резво и с огоньком. Не успел я развернуться, как двое уцелевших из банды Кудеярова уже валялись на полу и вовсю огребали по ребрам ботинками.
— Тихо, тихо, братцы! — рявкнул я. — Насмерть не забейте!
Начало определенно вышло удачным — но из гимнастического зала уже мчалось подкрепление. Я встретился взглядом с прижавшимся к стене Фурсовым. Он коротко кивнул в ответ, пропустил пятерых — и пинком захлопнул дверь перед шестым. Дерево с глухим стуком ударилось в лоб, раздался вопль, и через мгновение в конце коридора снова стало тихо.
Фурсов придавил дверь широченной спиной и держал. Изо всех сил. Ботинки скользили по паркету, на лбу стремительно надувались жилы, мышцы напрягались так, что грозились вот-вот разорвать тесный форменный китель. Но несколько мгновений мы выиграли — и я собирался потратить их с пользой.