Вольно, генерал: Стокгольмский синдром

«Плеснуть бы тебе чай прямо в рожу, сраный урод», – Люциан всё ещё не простил ему изнасилования и прощать не собирался.

– Не смотри на меня так по-волчьи, – хмыкнул Молох. – Я же твой доброжелатель. Что ты, кстати, собираешься делать с информацией, что я тебе дал?

– Устроить скандал тебе на радость, наверное, – пожал плечами генерал. – Но перед этим, быть может, напьюсь сначала. По трезвяку выяснять отношения себе дороже, хотя… нервов уйдёт уйма в любом случае. Не могу поверить, что Венцеслав мне изменяет, хотя… В одном ты прав: секса у нас действительно давно не было. Поэтому, возможно, я отреагировал так… ретиво на твои действия. Несмотря на это, я против того, чтобы ты меня насиловал. Насилием ты ничего от меня не добьёшься.

– Кто знает, – туманно произнёс Молох. – Тебе же всё-таки понравилось. Ты любишь мужчин, с которыми можно пожёстче.

– У меня с Вацеком вставал, – заметил Люциан. – Секс с ним – это… нечто, – и мечтательно вздохнул.

У Молоха расчирикалась жилка на виске. Он поставил кружку с чаем на подоконник и прижал Люциана к стене, что отгораживала кухню от прихожей. Всё произошло так быстро, что генерал и ахнуть не успел. Поцелуй Молоха опьянил его, он не заметил, как могучая шероховатая ладонь скользнула под ткань майки. По коже пробежал холодок. Движения языка Молоха завораживали сознание, хотелось раствориться в горячем и терпком поцелуе, как в кружке сладкого чая с корицей. Люциан всё-таки оттолкнул главнокомандующего, несмотря на то, как бешено колотилось сердце.

– Не говори о сексе с этим дримхантером так, будто это всё, чего тебе хочется, – проговорил Молох, часто дыша от возбуждения. – Со мной тебе ничуть не хуже. Просто ты ещё не знаешь об этом.

– Да ну? – со скепсисом поинтересовался Люциан. – Чего ещё я не знаю? Что я твоя суженая, которой предстоит нарожать тебе преемников? Вот уж нет.

Молох нахмурился и врезал Люциану. Тот упал на пол, но перед этим ударился головой об стенку. Держась за неё, генерал приподнялся и просипел:

– Сука…

– Как ты меня назвал? – холодно поинтересовался главнокомандующий.

– Сука! – громко повторил генерал, за что получил ногой в живот.

– Успокойся, – размеренно посоветовал Молох. – И не зли меня. Пока что я ещё держу себя в руках, но не могу гарантировать, что моё всепрощение будет распространяться на тебя так долго.

– Далось мне твоё всепрощение, это ты тут гость, – напомнил Люциан с нажимом на последнее слово. – Я понимаю, чего ты добиваешься. Что я вспомню свою старую любовь к тебе, как только узнаю, что Венцеслав нечист на руку. Сразу переметнусь к тебе, даже не собрав вещей. Я не такой. Я тебе не собака, которая бежит по первому же зову, – генерал достал из морозилки замороженную курицу и приложил к глазу – будет фингал.

– Ну, вообще-то, я на это и рассчитывал. А насчёт того, что я пропал… Ну, мне же нужно было строить карьеру, принцесса! Не всё ж мне с тобой в постельке забавляться, – хмыкнул главком.

– Я страдал, – выпалил Люциан. – Я столько времени потратил, чтобы забыть тебя! Я оплакивал тебя, думая, что тебя убили какие-то проходимцы или что ты перешёл дорогу кому-то не тому! – его злости хватило на то, чтобы взять Молоха за грудки. – После этого ты выскакиваешь, как чёрт из табакерки, зовёшь к себе на ковёр под предлогом невыполненных обязательств и снова издеваешься надо мной. Насилуешь в подсобке. Вламываешься в мой дом. Ломаешь мою личную, да и обычную, пожалуй, тоже, жизнь. Ты думаешь, я позволю тебе так просто распоряжаться мной?! Ну уж нет!

Молох улыбнулся.

– У тебя так глаза горят, когда ты злишься, Лю. Кажется, что тебе снова восемнадцать и ты молодой солдатик, которому требуется твёрдая мужская рука.

– Допивай чай и уходи, – процедил сквозь зубы генерал. – Хотя нет, можешь уйти прямо с кружкой: для тебя добра не жалко!

– Я уйду, если поцелуешь меня, – фыркнул Молох, прищурившись.

– Нет, – отказался Люциан.

– Живо, – скомандовал главнокомандующий ледяным тоном.

Генерал вздохнул, вдруг оказавшись бессильным против его твёрдой воли. Люциан повиновался и подошёл, приподнялся на мысках и мягко поцеловал главнокомандующего в губы. Тот улыбнулся сквозь поцелуй. Это была победная улыбка, полная скрытой нежности. Молох взбодрился, Люциан смутился. Они целовались несколько минут: главком всё не выпускал генерала из объятий. Ему хотелось растянуть это мгновение в целую вечность, чтобы навсегда остаться с Люцианом. Последнему – остаться в мгновении, когда боли нет. Только эта невысказанная нежность, только неродившаяся любовь, таящаяся в этих горячих шершавых ладонях.

Поцелуй был равноценен соглашению о том, что всякие мысли о Раухе необходимо оставить. Теперь Люциан не отмоется: у него не будет оправдания перед Венцеславом. Он открыто изменил любимому, причём вполне осознанно. Это долго будет червём подтачивать сердце Моргенштерна, пока тот не уверится в правоте Молоха и лжи Венцеслава. Генерал до сих пор не мог поверить, что дримхантер ему изменяет. Но он помнил множество фотографий, на которых Венцеслав целует и обнимает Джонни, и против этого не было разумных аргументов.

Люциан поцеловал Молоха и отошёл немного отстраненно, и это как будто устроило главнокомандующего. Он хмыкнул и испарился так же легко, как и появился, оставив генерала с пустотой в душе.

Психолог: из нерасказанного

Ныне читателю представлен довольно посредственный кабинет, ничем не особенный, с обыкновенными серыми стенами, дубовым письменным столом и напольными часами, похожими на миниатюрный Биг-Бен. В кабинете психолог и Молох.

Психолог. Скажите, мистер… Э-э… Молох, так?

Молох. Верно.

Психолог. Что заставило вас, успешного на вид мужчину, обратиться ко мне?

Молох. Понимаете, мне кажется, меня не понимает мой избранник.

Психолог. Вы приверженец нетрадиционной ориентации?

Молох. И извращенец.

Психолог. О Господи.. (в сторону) Повезло мне! (снова повернулся к Молоху, сидящему напротив.) И вы хотите, чтобы я вылечил вас?

Молох. Возможно. Хотя, наверное… Нет.

Психолог. То есть как? Не просто же поболтать вы сюда пришли?

Молох. Да, я плачу деньги не за болтовню, дорогой доктор Фрид. Как я уже сказал, меня беспокоит мой избранник.

Демон подпер голову рукой, обуянный тоской.

Фрид (подумав). Ну… (он выдержал паузу, будто решаясь) Тогда говорите, прошу.

Молох. Понимаете, мне кажется, что он недоволен нашими отношениями.

Фрид. А как обычно вы проявляете свои чувства?

Молох. Ну, я прихожу и… устраиваю отношения. А потом снова ухожу. Метод кнута и пряника, знаете?

Фрид (волнуясь). То есть как «приходите»?

Молох. Когда захочу, тогда и есть отношения. Я же свободный демо… человек.

Фрид. Безусловно, мистер Молох, безусловно! И все-таки, расскажите, пожалуйста, поподробнее, это необходимо для вашего же блага.

Молох (выдержав паузу). Ну… Когда я прихожу, он зачастую недоволен. Тогда я стараюсь сделать его довольным в добровольно-принудительном порядке, а ему всё равно не нравится. Я уделяю этому ублюдку внимание, а он ещё и недоволен, представляете?

Фрид. То есть вы применяете насилие? Расскажите о своих родителях.