Волны памяти

— То есть, ты… влюбился?

— Можно и так сказать. Но твой поступок всё перечеркнул. Ты стала мне отвратительна еще больше, чем когда бы то ни было. Поэтому я так общался с тобой, когда ты пришла в себя, не мог поверить, что ты действительно ничего не помнишь. Мне казалось, что это снова твои игры…

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я поймал тебя на измене, ты проговорилась, что при разводе будешь отстаивать половину нашей семейной недвижимости. Эти слова меня и подтолкнули подать на развод, как только мы вернулись в Москву.

— То есть, ты не испугался того, что лишишься половины?

От этого вопроса Игорь вдруг рассмеялся.

— Дорогая, ты забыла, кто я? — потом спохватывается. — Ах, да, ты же и правда забыла. Так вот по своему первому образованию я юрист. Неужели ты думаешь, что я мог бы позволить кому-то меня облапошить?

— Тогда почему мы еще раньше не развелись?

— Меня всё устраивало. У меня была своя жизнь, в которой мне никто не указывал, что делать. Ты тоже не отсвечивала особо. Сопровождала меня на важные встречи, работала красивым лицом, и ничего от меня не требовала. Кроме денег, конечно. Но и тут мы нашли компромисс — я выдал тебе карточку с приличным ежемесячным лимитом, а если тебе требовалось купить что-то превышающее сумму на ней, то мы обговаривали это отдельно.

— Ты про ту карту, которую дал мне в больнице? Там огромная сумма!

— Поверь, до твоей амнезии там была цифра в два раза больше.

Обидно это слышать, но я не реагирую.

— И что же из моих покупок могло превысить лимит?

— Несколько раз ты просила купить тебе драгоценности к каким-то особенным случаям. Машины опять же я тебе покупал пару раз. В остальном ты старалась не злоупотреблять.

— Ясно, — говорю сдержанно, хотя мне ничего не ясно на самом деле. — А зачем я ездила в Центр репродукции? У меня не получалось забеременеть?

— Возможно… Мы полгода с тобой не использовали контрацепцию, а результата ноль. Я думаю, ты могла проходить какие-то обследования. Но очень странно, что твоих документов так и не обнаружили в той клинике.

— Игорь, ты мне так и не рассказал про несчастный случай, во время которого я потеряла память…

— Это было в тот день, когда я застал тебя с другим…

Продолжить рассказ мужчина не может, так как у него звонит телефон. Он сбрасывает, но звонок повторяется.

— Да, Валер, — с раздражением отвечает. — Я сейчас занят. Это может подождать?

Игорь умолкает и несколько секунд только слушает. Его лицо становится настороженным и очень взволнованным.

— Понял, — коротко говорит и добавляет: — Кирилла, Свиридова и Петровича ко мне в кабинет через полчаса. Тебя тоже жду.

Он сбрасывает вызов. Лицо его озабоченное и хмурое. Игорь поднимет на меня взгляд, некоторое время смотрит, ничего не говоря, потом, как мне показалось, собирается уйти, но вдруг останавливается посередине комнаты и, снова посмотрев на меня, говорит:

— Со счетов фирмы пропали три миллиона, — я не знаю, как реагировать на такую новость, потому жду, что муж скажет дальше. — А ещё пропала наша экономка.

Глава 18

— Что значит «пропала»? — недоуменно переспрашиваю, пока Игорь шагает к двери.

— Я сам не понял. Валера сказал, что её нигде нет, дверь в комнату не заперта, вещей нет и телефон недоступен.

— И что ты собираешься делать? Идёшь её искать? — я невольно иду за ним следом, пока муж спускается вниз по лестнице.

— Нет, конечно. Я понятия не имею, где она может быть, — Игорь быстро обувается и на ходу поясняет: — Хочу проверить её комнату, может, она оставила какую-то записку…

— Я могу пойти с тобой? — спрашиваю, уже обувшись.

Игорь усмехается, взглянув на меня, и совсем незлобно говорит:

— Ты ведь уже всё решила, разве я могу тебе запретить?

Мы вместе идём через двор к маленькому домику прислуги. Мне важно понимать, что связывало меня и Татьяну, ведь я так и не узнала подробности нашего с ней знакомства, когда ходила к Марине.

Открыв дверь, тут же натыкаемся на Валеру, который выглядит сильно озадаченным. В его голове крутятся шестеренки, и я думаю, что он уже наметил для себя план действий.

— Я ничего не трогал, — говорит парень, провожая нас в угловую комнату, дверь которой открыта настежь. — Вошёл и сразу Вам позвонил, — отчитывается он, пока мы осматриваем обстановку.

Здесь весьма скромный дизайн, мало напоминающий хай-тек нашего дома, а скорее олицетворяющий в полной мере стиль «хай так»: обычная кровать, видимо, заправленная и покрытая пледом, но при этом сильно измятая; шкаф совершенно не в цвет изголовья кровати, стол на четырёх ножках, на котором стояла грязная посуда, валялись журналы о знаменитостях, вперемешку с какими-то чеками, купонами, визитками и прочим хламом. Всё это было не только на столе, а еще и на полу. Шкаф был почти пуст — в нём можно было найти только гору грязных вещей, сваленных на нижней полке, и зимнюю одежду и обувь.

— Здесь будто Мамай прошёл, — не выдерживаю я. — Может, её ограбили?

— Исключено, — тут же включается Валера. — Дом и двор на сигнализации и камеры повсюду. Я уже запросил у Кирилла все записи, он принесёт их в Ваш кабинет, — обращается к моему мужу. — А такой срач у неё всегда был, так что это нормально.

Пока я осматриваю вещи на столе, надеясь найти хоть что-то, что сможет прояснить Татьянин уход по-английски, Игорь даёт задания Валере.

— Мне нужны видео с камер на въезде в посёлок за последние два часа. Позвони Ренату, пусть осмотрит тут каждый сантиметр. Сделай распечатки звонков Татьяны за две последние недели. И пробей её телефон на геолокацию.

— Всё понял. Принял, — коротко рапортует Валера и, кивнув, быстро уходит.

— Игорь, ты не преувеличиваешь? — задаю вопрос, когда мы остаемся в комнате одни. — Экономка ушла с работы. Может, обиделась на что-то. А ты затеял целое расследование.

— Поверь, тому есть причины…

— Если так, то я хочу их знать, — настаиваю я. — Или опять будешь скрывать от меня?

— Не буду. Валера уже рассказал тебе про слежку?

— Ты про черный Хёндай? — удивленно спрашиваю. Как Игорь мог узнать, что Валера рассказал мне о нём, ведь это случилось, как мне показалось, незапланированно, и после того мой муж не разговаривал с водителем.

— Да. Мои безопасники сегодня сообщили, что эта машина зарегистрирована на какого-то бомжа, который знать не ведает, о том, что у него есть такая собственность.

— А причем здесь Татьяна? — всё равно не понимаю я.

— На одной из камер в больнице, где ты была после отравления таблетками, видно, как к этой машине подходит Татьяна. Сегодня я собирался поговорить с ней об этом. Как видишь, исчезла она, как нельзя вовремя…

— Ты думаешь, что она как-то связана с этими злоумышленниками? Но как бы она узнала о том, что ты её подозреваешь?