Вольные стрелки

Я взглянул на названных офицеров, которые улыбались, перемигиваясь друг с другом.

– И даже Геннесси, - продолжал майор, - получил рану в грудь.

– Правда, правда!
– воскликнул Геннесси.

– Да в чем же, наконец, дело?
– нетерпеливо спросил я, раздраженный этими намеками, таинственный смысл которых был отчасти мне непонятен.

– А в том, - сказал Геннесси, - что мы откопали в гасиенде двух таких красоток, каких вам никогда и во сне не снилось!.. А если бы вы видели, капитан, как они встретили вашего Маленького Джека! Они чуть не замучили его расспросами!..

Я решил, что не услышу ничего путного и что лучше будет выведать подробности у Джека.

– Ну, ладно, - вымолвил я, меняя тему.
– Расскажите-ка мне, куда вы направились, когда вышли из гасиенды?

– Поскакали опять по вашим следам, - ответил майор.
– Добравшись до каньона, мы увидели там следы крови и сбились с дороги. Там нам встретился красивый, изящный мальчик, который откуда-то знал нашего Джека. Он указал нам путь и таинственно исчез. По следам подков мы прошли через голую равнину, к опушке леса. Почва была там странно изрыта. Следы копыт поворачивали обратно. Мы опять сбились с толку...

– Так как же вы попали сюда?

– Случайно, капитан! Мы продолжали путь по направлению к Пуенте-Насиональ, как вдруг наш громадный сержант свалился нам, как снег на голову!..

Поговорив еще немного со своими сослуживцами, я обратился к Джеку.

– Кого ты видел, Джек?
– шепотом спросил я мальчика.

– Видел всех, капитан!

– Ну?..

– Они спрашивали меня, где вы, и когда я сказал им...

– Ну, ну?..

– Удивлялись и...

– Ну?..

– Барышни...

– Что барышни?

– Плакали, ломали руки, кричали...

Джек был для меня вестником мира.

– Они не говорили тебе, куда едут?
– продолжал я нетерпеливо.

– Говорили, что переселяются в... Я забыл название города, такое странное...

– Орисава? Кордова? Пуэбла? Мексике? Халайа!..

– Да, кажется, что-то в этом роде...

– Капитан Галлер, взгляните, пожалуйста!
– крикнул в эту минуту майор.
– Не узнаете ли вы среди этих людей тех, которые собирались вас повесить?

Я взглянул на пятерых пленных харочо.

– Да, кажется, но наверное сказать не могу...

– Ну, а я могу, - вмешался Чэйн.
– Всех их узнаю, потому что хорошо всматривался в них, когда они награждали меня пинками и ударами... Ах, вы, канальи! Попробуйте теперь поиздеваться надо мною!.. Что? Присмирели!..

– Так ты можешь подтвердить, что эти люди именно из тех, которые мучили вас?
– спрашивал майор.
– Подведите их поближе.

Чэйн клятвенно подтвердил свои слова.

– Отлично!
– сказал Твинг.
– Лейтенант Клейборн, - обратился он к младшему по чину офицеру, - что следует, по вашему мнению, сделать с этими негодяями?

– Повесить их.

– Лейтенант Гиллис?

– Повесить.

– Лейтенант Клейли?

– Повесить.

– Капитан Геннесси?

– Повесить.

– Капитан Галлер?

– Вы решили непременно казнить их?
– спросил я, желая смягчить страшный приговор.

– Решил, - сказал майор.
– Нам некогда возиться с ними. Наша армия находится в настоящую минуту на Рио-дель-План, чтобы атаковать проход. Если мы опоздаем хоть на час, мы не поспеем к сражению. Полагаю, что вам, как и мне, хотелось бы участвовать в нем...

Зная характер Твинга, я не возражал больше. Харочо были приговорены к смертной казни через повешение...

Вот отрывок из рапорта майора:

"Пять человек убито, столько же взято в плен. Главарю удалось ускользнуть. Пленные были допрошены и приговорены к смертной казни. Приговор был немедленно приведен в исполнение..."

Глава LI

ВЗГЛЯД НА БИТВУ С ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА

Час спустя мы отъезжали от Орлиного Гнезда. Проехав немного, я повернулся на седле и взглянул назад. Пять повешенных резко выделялись на фоне неба...

Они висели неподвижно в своих живописных костюмах. Стая хищных птиц вилась над ними, спускаясь все ниже и ниже...

Прежде чем мы совсем потеряли из виду Орлиное Гнездо, я обернулся еще раз. Скала казалась черной от покрывших ее птиц; хищные птицы уже набросились на свою, еще теплую, добычу...

Мы ехали несколько часов, держа направление на запад.

Около полудня мы подъехали к arrvyo - светлому, холодному ручью, журчавшему в тени пальмы redonda. Это место мы выбрали для привала и с удовольствием растянулись на густой зеленой траве.

Вечером мы вступили в деревню, где остались на ночлег. Поужинав, мы расположились вокруг костров и заснули как убитые...

С рассветом мы снова двинулись в путь по тропинке, которая вела к реке План. Когда мы наконец въехали на возвышенность, километрах в семи от моста, нашим глазам представилось зрелище, от которого дрогнули наши сердца.

Прямо перед нами, на расстоянии каких-нибудь двух километров, находилась совершенно круглая гора, на вершине которой стояла маленькая башня. На этой башне развевался мексиканский флаг, а вокруг расположились тройным рядом войска. Всадники в блестящих мундирах мчались вверх и вниз по горе. Жерла мортир сверкали на солнце. Трещали барабаны и гудели трубы...

– Да ведь это сигнал к атаке!
– вскрикнул майор Твинг, осаживая назад лошадь.
– Куда мы попали? Ведь это неприятельские войска. Эй, проводник! Что это значит?
– грозно продолжал он, обнажив до половины саблю, когда к нему подъехал Рауль.

– Это "El Telegrafo" ("Телеграфный холм"), майор, - спокойно доложил Рауль.
– Тут сосредоточен главный штаб мексиканцев.

– Зачем же ты привел нас сюда? Ведь мы чуть-чуть не наскочили на них.

– О нет, майор! Мы от них ровно в двадцати километрах.

– В двадцати километрах! Какие тут к черту двадцать километров, когда я различаю даже орла на флаге? Тут нет и двух километров.

– С птичьего полета, действительно, не более двух километров, майор, но по земле - ровно двадцать километров. Расстояние кажется таким оттого, что мы находимся очень высоко.

Это было верно. До неприятеля было не менее двадцати километров. Между ними и нами была широкая пропасть, и мы поскакали направо так быстро, как это позволяла каменистая почва.