Волонтеры атомной фиесты
Шрифт:
– Атлари! — воскликнула Орвокки, — Ты гений! Мы поставим четыре базисных сонара, сформируем 3D-модель ситуации в этом длинном доме…
– Он называется «буамбрамра», — снова сообщил бугенвилец.
– А, — финская девушка махнула рукой, — по хрен, как называется. Главное, мы найдем траектории выстрелов, проходящие сквозь враждебные объекты, не задевая при этом дружественные. Снайперы синхронно — шлеп, и ****ец! Но как отличить враждебные объекты от дружественных? Сонар даст нам только приблизительные фигуры людей.
– Может, я не все понимаю, — сказал Атлари, — но сонар
– Легко, — подтвердила Орвокки, — и что нам это дает?
– А то, — пояснил бугенвилец, — что у каждого гуркха справа на поясе висит фигурный боевой нож «кукри», и плоская металлическая фляжка. Скорее всего, гуркхи также не выпускают из рук винтовки, но насчет «кукри» есть абсолютная уверенность.
– Ага-ага! — Орвокки потерла руки, — Это классный ключик!..
…
То же место действия, ранний вечер перед закатом солнца.
В деревне Ногоного у развилки дорог в трехстах метрах от пляжа Ост-Элизабет, вроде ничего не изменилось за последние часы. Длинный общественный дом — буамбрамра в центре, 11 семейных хижин вокруг. Старый папуасский дедушка так же сидел у входа в буамбрамру. Только мух над мусорной кучей стало гораздо больше. Мухи слетались на запах трупов, слегка прикрытых мусором. Сейчас этот запах чувствовался даже в точке наблюдения за пригорком-укрытием на склоне холма в 200 метрах от края деревни.
Четверо военспецов-программистов морщились от этого ambre, ругались сквозь зубы, но продолжали делать свою работу. На экранах четырех ноутбуков, отображалась с разных ракурсов прозрачная 3D-модель буамбрамры. Внутри нее были видны несколько десятков 3D-моделей человеческих фигур. Большинство фигур имели лазурную окраску, а девять — желтую. К этим девяти желтым фигурам с разных направлений тянулись 18 тонких рубиновых ниточек — прицельные линии снайперских винтовок дюймового калибра.
– Ну? — шепотом спросил Нинто, ловко вползая в укрытие по неглубокому руслу почти пересохшего ручья.
– Ну, так, — сказала Орвокки, ткнув пальцем в один из экранов, — все прозрачно, ты сам видишь: все враги на прицеле, и ни один друг не задет треком.
– Гр… — рыкнул Атлари, подползший вслед за Нинто, — А если кто-то там сдвинется?
– Тогда, — ответила Орвокки, — программа сразу перерисует треки. Снайперы размещены достаточно высоко над целью, так что задача всегда имеет решение. И я думаю: не хер дожидаться, а надо валить гуркхов, пока что-то не помешало. Мало ли, какие бывают в природе неучтенные катаклизмы. А сейчас железно можно валить, факт налицо!
– Типа того… — задумчиво произнес Ле Нинто, глядя на экран.
– Гр… — снова рыкнул бугенвилец, тронув его за плечо, и кивнул.
– Ну… — сказал комбриг, включив микрофон на консоли шлема, — все кукушки, готовность десять… Девять… Восемь…
…Снайперы на стрелковых точках еще раз откорректировали прицельную линию по баллистическому компьютеру. Других ориентиров у них не было — цели скрывались за стеной. Экстренная команда — спецназ, чьей ролью была финальной зачистка врага (на случай, если снайперы недоработают), и спасение заложников (если получится) уже приготовилась к спринтерскому
рывку на 200 метров.«…Один… Ноль!».
Оглушительный гром выстрелов из восемнадцати крупнокалиберных стволов.
В тонких деревянных стенах буамбрамры мигом возникли овальные дыры. С тонким свистом полетели щепки. Экстренная команда сорвалось с места в спринтерском забеге.
– Семь целей чисто! — крикнула Орвокки в микрофон, — А две условно! Третья и восьмая, северо-западный угол и середина южной стены. Осторожнее с ними!
– Световые пушки! — приказал Нинто.
На буамбрамре скрестились лучи мощных прожекторов, ослепляя вражеских стрелков, которые теоретически еще могли сохранить боеспособность. Время растянулось, как каучуковый шнур — забег экстренной команды, длившийся полминуты, превратился в марафон. Бойцы-коммандос ворвались в длинный дом, оттуда донеслись два негромких хлопка выстрелов, а затем в наушниках раздался еще слегка срывающийся голос:
– Чисто, шеф.
– Чисто! — подтвердил второй голос, и добавил, — Медицину сюда срочно!
– Медицину на объект, — продублировал Ле Нинто через свой микрофон, закрыл глаза, улегся спиной на грунт и начал сосредоточенно дышать, чтобы снять напряжение.
– Шеф, ты как? — спросила Орвокки.
– Устал, — отозвался он.
– На, держи! — она протянула ему фляжку, — Зеленуха зачетная, таитянская.
– Мерси, — отозвался комбриг, глотнул обжигающего абсента, и ему, вроде, полегчало…
…В смысле, ему показалось, что полегчало. А на самом деле, он просто вывалился из материального мира куда-то в нирвану, и вернулся обратно где-то через четверть часа. Инициатором возвращения был старина экстренной команды. Он потормошил комбрига немного, а когда тот открыл глаза, отрапортовал:
– Мы хорошо отработали, командир. Ни у кого из наших ни одной царапины! Вот!
– Тогда, Хуа-Квэк, это реально хорошо. А сколько туземцев и в каком состоянии?
– Полста семь! — ответил Хуа-Квэк, — Среди них пять девушек с пузом, четыре киндера грудные, и еще восемь киндеров младше трех лет точно…
– Ну, тогда мы в жопе! — перебил комбриг, — Где брать молоко? Кто этим занимается?
– Атлари занимается. А ты не напрягайся, товарищ Ленин, все ОК. Атлари обещал, что бугенвильский самолет с молоком и всяким детским питанием будет здесь через час.
– Я не напрягаюсь, — буркнул Нинто, — этот Атлари — бугенвилец классный парень, да?
– Да, — согласился Хуа-Квэк, — он очень классный. А, правда, что мы все приглашены в Эмпрессогасту?
– В столицу Бугенвиля? — переспросил Ле Нинто.
– Так точно, командир! Там будет фиеста по поводу создания Тройственной Унии.
– Что, вот так сразу?
– Да, — Хуа-Квэк кивнул, — в полдень, оказывается, все подписались под текстом. Дату фестиваля пока еще не объявили. По ходу, это будет в конце января.
– Понятно… А кто сказал, что мы приглашены?
– Атлари сказал. Он специально звонил адмиралу-президенту Ониксу Оуноко. Вот, ты можешь у него спросить. Хэй! Атлари! Товарищ Ленин спросить хочет!
– Про что? — поинтересовался шагающий к ним бугенвилец.