Волонтеры атомной фиесты

– Не загружай себе этим голову, — посоветовал фон Зейл, — через неделю примерно сюда приедут из Австралии официозные экономисты, и будут набиваться к тебе в советники.

– А вы что же? — спросил премьер-министр.

– Мы смоемся, — лаконично ответил штурм-капитан INDEMI.

– …После того, как ликвидируем группировку на Треке Кокода, — уточнил Гремлин.

– Мужики! — возмутился Меромис, — Вот так смываться, это не по-товарищески! Меня сожрут! Вот эти самые советники из Австралии понаедут сюда, и сожрут!

– Иероним, — сказал штурм-капитан, — мы, в общем, тоже понаехали сюда.

– Вы… — тут премьер задумчиво почесал массивный затылок. — …Это правда, вы, тоже понаехали, но вы держите обещания. Я готов платить деньги. Будет хороший бизнес.

– Какой бизнес? — спросил Гремлин.

– Понятный бизнес. Я буду платить. А вы будете следить, чтоб асси меня не сожрали. Вообще, чтоб меня не сожрали. Тут много всяких вокруг: малайцы, сингапурцы, янки, британцы, французы, японцы. Еще индонезийцы прямо в двух шагах, черт их дери!

Гремлин поднял левую ладонь и резко сжал пальцы в знак того, что понял.

– Значит, Иероним, ты предлагаешь деньги за охрану и контрразведку.

– Правильно, я это предлагаю. Называй цену, и будем торговаться по-дружески.

– Цену и условия может назвать только наш Верховный суд, — сказал коммодор.

– Но ведь мы неофициально говорим, — уточнил папуасский премьер.

– Значит, наш суд неофициально назовет цену и условия.

– Ха-ха-ха! Веселая у вас страна!

– Иероним, ты что, только сейчас это понял? — спросил штурм-капитан.

– Нет, Хелм, я это понял, как только впервые увидел тебя. Это было 13 декабря. Очень просто запомнить: последняя чертова дюжина в году. И тогда же я понял, что у тебя на руках всегда есть карта, которую ты метнешь на стол на следующем ходе. Ну, давай, покажи свою карту, не надо с этим тянуть.

– Хелм, — негромко сказал Гремлин, — надо признать, что Иероним прав.

– ОК, — ответил штурм-капитан INDEMI, — не буду тянуть. Настал момент, когда нация нуждается в ободряющих словах лидера.

– Это ты про которую нацию? — спросил Иероним Меромис.

– Это я про твою папуасскую нацию. 13 декабря ты объявил войну против агрессоров — интервентов. Сейчас нации остается один шаг до победы. Надо уничтожить последнее крупное вражеское соединение, которое по Треку Кокода наступает на столицу.

– Вот! — премьер поднял руку и нацелился указательным пальцем в потолок, — Теперь я понимаю! Ободряющие слова для нации уже у тебя в кармане, да?

– Да, — подтвердил Хелм фон Зейл и вытащил из кармана камуфляжной жилетки очень аккуратно сложенный лист с распечаткой текста.

…

Вечер 10 января. Юг Папуа.

30 км к востоку-северо-востоку от Порт-Морсби, 5 км к северу от шоссе Сиринуми.

Оуэрс-Корнер. Последний пункт Трека Кокода.

Сто лет назад тут была лесопилка — это со стороны Порт-Морсби самый дальний пункт подъема в горы, до которого можно протянуть нормальную дорогу, и вывозить бревна.

Грунтовая автодорога с тех пор стала существенно лучше, а на бывшей лесопилке был организован маленький кемпинг и мемориал с образцами военной техники 1942 года. Разумеется, все это (и лесопилку, и дорогу, и войну, и мемориал с кемпингом) сделали австралийцы. Папуасы лишь смотрели на это, пожимали плечами и старались извлечь скромную бытовую пользу из всех этих форм поведения ненормальных белых людей.

Хотя, капитан-инженер Бокасса, негр родом из Карибского региона, был, естественно, черным, как и большинство бойцов его артдивизиона, но в экономическом понимании местных подростков, он был белым — в смысле, активным покупателем сувениров…

– Так, юниоры! — строго сказал он, расставшись с очередной порцией денег в обмен на четвертый по счету амулет, — Сейчас мне надо работать. Встретимся через три часа.

– А что принести? — с лучезарной улыбкой спросил предводитель детворы (лет 12 или около того).

– Принесите еще амулеты, но с другими рисунками, чем эти.

– А эти рисунки тебе разве не нравятся?

– Эти тоже нравятся, но я хочу показать своим друзьям дома много разных рисунков.

– Понятно! Будет много! — с серьезным видом пообещал мальчик, и вся стайка детворы метнулась к хижинам, где взрослые без суеты занимались разными бытовыми делами.

– Командир, — окликнул суб-лейтенант Рглар, тоже карибский негр, сложенный гораздо мощнее, чем Бокасса (обладавший вполне ординарными физическими данными для 30-летнего мужчины) — Командир! Ты хоть представляешь, сколько тебе сейчас притащат всякой ерунды с папуасскими рисунками?

– Не представляю, — ответил капитан-инженер, — но чем больше, тем лучше.

– Хэх… А зачем?

– Не зря же я изучал социальную психологию в Университете Антильских островов. И реферат у меня был: «процессы формирования пиктографической письменности».

– У античных папуасов не было письменности, — заметила лейтенант-эксперт Эпифани Биконсфилд, девушка-австралийка, спец по экспериментальному вооружению.

– Будет, — лаконично ответил Бокасса.

– Ты намерен породить очередной псевдо-античный фэйк? — предположила она.

– Я намерен реконструировать прото-папуасскую пиктографию времен великого короля Мауна Оро, и доказать, что она родственна прото-полинезийской пиктографии.

– Доказать? — она коснулась пальцем кончика носа. — Или сфальсифицировать?

– В истории, — авторитетно объявил он, — нет четкой грани между этими действиями.

– Ответ ясен, — констатировала Эпифани Биконсфилд (для своих — просто Пиф), потом бросила взгляд на часы, и напомнила ему, — по прогнозу, через полчаса хвост колонны противника покинет пункт Ауваиабаива.

– Да, — командир танкового батальона кивнул, — а через четверть часа я хотел бы точно определить, докуда доползла голова колонны, и какая, все-таки, общая численность.

– Я тебе сразу скажу, Бокасса: голова этой колонны через четверть часа будет в трех км к северо-западу от нас. А численность как была, так и осталась, примерно девять тысяч.

– Пиф, я переспрашиваю численность, потому что сомневаюсь. Слишком много.

– Слушай! — возмутилась она, — Я считала по трем разным фото с дронов методом Монте-Карло. Погрешность семь процентов. Если хочешь — считай точно, по головам. Четкость фотоснимков для этого достаточна. Ну, как тебе идея?