Волшаны. Пробуждение Земли
Шрифт:
– О!
– мама чуть прикусила губу.
– Ну я подозревала, что Леонар не выдержит и познакомиться с тобой.
– Не надо мне женихов!
– почти выкрикнула я.
– Тем более таких… тупых!
Я хотела высказать пожестче, благо Адриан в свое время с удовольствием научил меня паре отличны ругательств. Но… но мне не хотелось шокировать маму окончательно. Потому ограничилась тем, что мягко назвала Леонара тупым.
В итоге, конечно, меня отругали, назвали неблагодарной и едва ли не силой увезли к леди Мадине. Где меня превратили в куклу. В самую настоящую куклу, которую отлили из тонкого остангского фарфора.
И теперь я ощущала себя одной из них. Сидела в экипаже рядом с довольной мамой, чувствовала как волосы на голове превратились в нечто непонятное под названием “незамысловатая прическа”, а грудь стягивает бледно-зеленая ткань, расшитая серебряными мелкими цветами. Платье мне выбрали красивое, но узкое. Точнее, мама сказала, что оно мне как надо, а я просто придумываю отговорки, чтобы ее расстроить.
Мы проезжали мимо площади Воспоминаний, когда я краем взгляда уловила черный отблеск.
Не надо было туда смотреть. Не надо! Но взгляд точно сам собой повернулся в сторону обелиска.
– Мама… - прошептала, понимая, что не могу отвести от него взгляд. Внутри что-то натянулось сильно-сильно, точно струна на скрипке.
– Что?
– Мне…
– Что, Бет? Я уже сказала, что платье шили по твоим меркам и оно сидит великолепно!
Я хватанула ртом воздух, ставший вдруг горячим и тяжелым, в ушах зазвенело. Обелиск почему-то стал расти в размерах, закрыл полнеба, а затем все исчезло.
В себя я пришла дома, в окружении родителей, целителей и волшанов.
– Силы Аштэ и воды!
– выдохнула мама.
– Как ты нас напугала, малышка!
Ого, раз “малышка”, то точно напугала.
– Ну поводов для сильного беспокойства я не вижу.
– проскрипел один из целителей, в форменном бледно-голубом одеянии с разбросанными по ткани темно-фиолетовыми рунами. На его запястье я увидела знак Оку - бога, по преданию являвшегося дедом богини Аштэ. Это она создала наш мир.
– Бетти, - это уже отец, - что случилось? Ты чего-то испугалась?
– Не знаю.
– пробормотала я.
– Просто вдруг почувствовала себя плохо и…
– Клив!
– вдруг охнула мама, глядя на моего отца, потом взгляд переметнулся к целителям.
– Что с моей дочерью! Она очнулась, скажите уже нам!
Отозвался самый старший из них, у которого я и заметила татуировку Оку.
– Леди Килей, я ведь уже сказал, что поводов для беспокойства не вижу. Ваша дочь сейчас в таком возрасте. когда внутренняя магия уже тянется к волшану. Не забывайте также о том, что она - девушка, уже практически взрослая. И потому… хм, думаю, это мне лучше обсудить с вами наедине.
Они отошли к окну, я же, закусив губу, посмотрела на папу и прошептала:
– Это все платье.
“Это все обелиск, от него мне стало так тошно и плохо, что я упала в обморок”.
– Что, Бетти?
– Платье мне ужасно жало. Просто везде. Я говорила маме, но она сказала, что такое невозможно, ведь мерки сделаны идеально. Я что, растолстела?!
– Ты похожа на щепку, дочка.
– вздохнул папа.
– Лежи, тебе надо отдыхать.
– А обед?
–
– Обед с недоженихом.
Ну что же, мне удалось заставить папу удивиться. Машинально подумала, что с округлившимися глазами он выглядит забавно.
Но уже спустя пару секунд он взял себя в руки и проговорил:
– Думаю, не будет ничего страшного, если ты после небольшой беседы поднимешься обратно к себе. Ведь у тебя всегда может закружиться голова, верно?
И едва заметно подмигнул мне.
Папа, я люблю тебя.
Но…
Я едва дождалась, пока целители уйдут, оставив на столике рядом с кроватью порошки и какую-то настойку в темном флаконе. Мама передала их Алесе, а сама обратилась к отцу.
– Клив, мне надо поговорить с Бет наедине.
– Подождите!
– вмешалась я.
– Почему мне не сказали ничего про Гловеров?
– В смысле, дорогая?
– явно не поняла меня мама.
– Сегодня мы все обсудим. А то, о чем мы говорили с родителями Леонара вряд ли было бы тебе интересно.
– Но… но… - я замялась, не зная, как объяснить.
– Мне он не понравился.
– Кто? Леонар?
– это уже папа.
– Не нашли общий язык?
– Он мерзкий!
– вырвалось у меня.
– Пытается командовать! У него есть подружка, про которую он сказал мне...ну это…
И снова ступор, а я поняла, что краснею, так как сообщить родителям о том, как Леонар описал Элли, просто не выходило. Становилось стыдно и неловко до ломоты в затылке.
Но меня поняли, по крайней мере отец чуть нахмурился, а мама прикусила губу и стала зачем-то смотреть в окно. Затем пробормотала что-то про выпечку и сбежала. Точно я не знала, что кухней занимается Алеса.
– Пап…
– Я поговорю с родителями Гловера и объясню им, что такое поведение их сына с моей дочерью недопустимо. Думаю, он извинится.
– Можно мне не выходить за него?
– Бетти!
– рассмеялся отец.
– Сейчас тебе точно рано выходить замуж. Вот в восемнадцать лет, когда закончишь школу и выберешь, что тебе делать дальше. Вот тогда сыграем свадьбу. Я уверен, к тому времени вы с Леонаром сможете найти общий язык. Поверь, в первую очередь мы заботимся о тебе.
– Он мне не нравится.
– В твоем возрасте это неудивительно, дорогая. Ну ты… поговори о таких вещах с мамой, хорошо? Я хочу сказать, подростки любят себе придумывать, а потом сами цепляются за выдумки. Мама говорила, что не так давно ты вспоминала мальчика, с которым играла в Клейроне. Эдриан, да?
– Адриан.
– процедила я.
– Поговори сегодня с Леонаром и его родителями.
– мягко проговорил отец, вставая со стула.
– Не веди себя, как капризный ребенок. Весной ты получишь волшана, станешь ученицей старших курсов. Пора уже начать думать.
Думать!
– Да, папа.
– проговорила я мирно.
– Договорились. Буду думать, как и положено взрослой девушке.
Дождалась когда успокоенный моим ответом отец ушел и быстро огляделась. Где школьная сумка?
Она нашлась под небольшим столиком у окна. У меня дрожали пальцы, пока я искала дневник Адриана. А когда нашла, то без сил опустилась на пол, прямо на теплые отполированные доски. Папа сказал, что пора начинать думать? Ну что же...он не уточнял, в каком направлении мне рекомендовалось думать. Так что выберу я сама.