Волшебная Башня

Под вешалкой к стене прислонились зловещие розги на длинной ручке. Конец розг расширялся, как у весла, и единственное слово, выгравированное на страшном орудии, было легко различимо: «НЕПРИЛИЧНО». Уна только и могла, что вообразить бесчисленные спины светских девиц, которые отходили этими розгами.

— Я должна заняться программой обучения, — извинилась мадам Пуше, прихватив розгу и смачно шлепнув ею по ладошке, отчего нежданные гостьи так и подпрыгнули. — Полагаю, провожать вас не нужно, — кинула в их сторону директриса, резко повернулась и пошла по коридору, в котором через секунду исчезла за одной из открытых дверей. У Уны словно гора с плеч свалилась.

— Сюда, — произнесла мадам Айри, направившись к винтовой лестнице. Подобная лестница была в Маятнике, с той разницей, что в академии за ней тщательно заботились. Ковры были вычищены, люстры, висящие в приемной, сверкали. В отличие от привычных для Маятника темных пород дерева и серьезных полотен, в академии все было выполнено в нежных тонах: стены цвета лаванды с выбеленными плинтусами и живописные картины, изображающие цветущие холмы и прозрачные озера.

В воздухе витал легкий цветочный флер, по коридору разносились звуки фортепиано. Уна впервые оказалась внутри престижного интерната, и, следуя за мадам Айри по винтовой лестнице, она не могла перестать беспокоиться. Не то, что она чувствовала себя не в своей тарелке, хотя к тому были свои основания, с которыми Уна уже давно свыклась, просто ее мать с детства, пока была жива, вдохновляла дочь поступить в академию. Мадам Крейт являлась воспитанницей этой школы, и, казалось, только и ждала, что дочурка пойдет по ее стопам. Это все было до того, как Унин дядюшка решил забрать ее в свои подмастерья.

Матушка отступилась от своей идеи, но Уна всегда испытывала вину, что не выполнила ее волю. А потом появились черные мысли, что если бы она стала воспитанницей академии, вместо того, чтобы обучаться волшебству, тогда родные были бы живы. И снова сыщица вспомнила предсказание мадам Романии из Румынии, что трагедия случилась не по вине Уны. И существовал лишь один способ выяснить это наверняка, который делал поиски пропавшей чаши просто жизненно важными.

Поднимаясь по лестнице, Уна и мадам Айри встретили несколько девушек, которых старшие воспитанницы обучали правильно спускаться и подниматься по ступеням. К спинам молодых учениц были привязаны метелки, чтобы тренировать осанку. Уне инструкции о том, как высоко стоит поднимать подол, чтобы не скомпрометировать себя и не запнуться о собственное платье, казались весьма комичными.

Девушка, читавшая лекцию, высокая особа с огненно-рыжими волосами и ртом, как у ящерицы, глянула на Уну с ног до головы и ухмыльнулась. Она указала на Унины ноги, желая обсмеять ее походку. Сыщица отвернулась от воспитанниц, которые стали хихикать, демонстрируя безразличие на их реакцию. Матушка тоже когда-то учила ее ходить правильно, к счастью, без привязанной к спине метелки. И в этот момент Уна решила, что приняла когда-то правильное решение не поступать в эту глупую школу.

Комната Исидоры была ближайшей от лестницы. К удивлению Уны, мадам Айри даже не соизволила постучаться, а без церемоний толкнула дверь и вплыла внутрь, как в собственные апартаменты.

— Исидора, детка, у тебя гости, — предупредила она.

— Матушка?! — вскрикнула красотка по-настоящему удивленно.

Уна вошла в комнату, уловив сильный запах каких-то духов. Исидора, сидящая на своей кровати, мгновенно что-то спрятала под подушку. Ее матушка, казалось, ничего не заметила.

— Ты знакома с мисс Крейт? — спросила мадам, жестом представив дочери свою попутчицу. — Она утверждает, что у нее какая-то твоя вещь.

Взгляд сыщицы метался по комнате в поисках чаши. По описанию мадам Романии, чаша должна быть в диаметре ровно тринадцать дюймов, выполненная из превосходного хрусталя. Ничего подобного не оказалось ни на туалетном столике, ни на прикроватной тумбе, ни на комоде.

Двухкамерный шифоньер стоял полностью раскрытый, открывая взору бесчисленные платья, втиснутые в ряд так плотно, что места не оставалось хотя бы еще одному наряду, а не то что тринадцатидюймовой чаше. Под одеждой, внизу шкафа, располагалась аккуратная линейка туфель — и среди них снова ни следа похищенной вещицы.

Однако Уне стало любопытно, что же спрятала красотка под подушкой.

Исидора смотрела на сыщицу одновременно удивленно и высокомерно:

— У тебя моя вещица? — переспросила она. — Как это еще получилось?

Уна достала из кармана кольцо, зажав его между большим и указательным пальцами.

Красотка нахмурилась, на лице отобразилась задумчивость. Эта была совсем не та реакция, которую ожидала сыщица. Но на ее удивление, отозвалась мадам Айри:

— Ой, дорогуша, где ты нашла его? — спросила пышногрудая модистка. — Я потеряла его со вчерашней ночи после торжества.

— Оно ваше? — Оно твоё? — вразнобой спросили обе девушки.

Мадам Айри зарделась. Она открыла было рот для объяснений, но потом неожиданно сомкнула губы и протянула руку:

— Благодарю, что вернули мое кольцо, мисс Крейт. Без сомнения, оно слетело с пальца, когда архитектор сбил меня с ног и облил платье супом. Крайне возмутительно!

Брови Уны поползли кверху.

— Без сомнения, — ответила она, пытаясь скрыть недоверие. Кольцо было найдено под фургоном, а не на месте произошедшего с супом инцидента, отчего сыщица поняла, что мадам Айри что-то не договаривает. Несмотря на это, Уна положила колечко на ладонь модистки.

Мадам резко повернулась к дочери и спросила:

— Исидора, что ты там прячешь за подушкой?

Уна на секунду задумалась, что таким хитрым образом мадам хочет переключить интерес с собственной персоны и колечка. Если так, то это был мастерский ход. Сердце сыщицы забилось. Неужели все так просто? Неужели сейчас раскроется кража Исидоры?

Брови красотки нервно задергались, когда она переводила взгляд от Уны на матушку.

— Н-н-ничего! — заикаясь произнесла Исидора.

— Давай, показывай, Иси. Я видела, как ты умыкнула что-то под подушку, когда я вошла, — настаивала мадам Айри.

Исидора сощурилась:

— Вернее сказать, ворвалась. Вас стучаться, матушка, не учили?

Модистка проигнорировала ее сарказм:

— Что ты прячешь? Немедленно покажи мне!

Красотка облизнула губы и достала из-под подушки письмо:

— Это... Это письмо с поэмой. От моего ПАРНЯ!

— О, и все? — удивилась матушка. — А зачем прячешь?

— Затем что, — возмутилась Исидора, — это ЛИЧНОЕ. И еще нам нельзя хранить в комнатах письма от парней. Правила академии. В любом случае, Родерик... Родерик не хочет, чтобы другие знали о его поэтических наклонностях. Он боится, что его уличат в недостаточной мужественности.

— Глупости какие! — прыснула мадам Айри, и Уна могла с ней только согласиться. «Парень, который намерен жить как благородный рыцарь, не должен волноваться, что там скажут о его поэзии», — размышляла сыщица.

Мадам Айри заинтересовалась синей лентой, лежащей на туалетном столике, выигранной Исидорой давеча:

— Вы уже разгадали загадку, мисс Крейт?

Вопрос застал Уну врасплох. В нём, казалось, скрывался вызов. А может, даже и насмешка.

«Яблоко от яблони...» — про себя подумала Уна, а вслух произнесла: