Волшебница с острова гроз

Азар пребывал в раздумье. Уже не один день у него на языке вертелся вопрос, но он не осмеливался задать его учителю. Сейчас был как раз подходящий момент, и он решился:

– Скажите, учитель, если девочка в самом деле так сильна, как говорят, разве что-то может помешать ей?

– Ты наслушался бредней Зосимы о том, что предначертанное свыше нельзя изменить. Как бы не так! Я недаром был Верховным Чародеем много столетий. Ты думаешь, я отослал её в школу? Чушь! Она туда не доедет, - Агриппа захихикал, пряча усмешку в бороде.

Он подошёл к хрустальному шару и ласково огладил рукой гладкую прохладную поверхность. Магический кристалл был его единственным и самым преданным другом. Они были неразделимы, и им суждено вместе уйти в небытие.

Агриппа воздел руки. В шаре едва заметно вспыхнуло голубое свечение, которое усиливалось и меняло оттенок. Постепенно хрусталь налился светом. Азар ежедневно наблюдал за этим действом, и всякий раз его охватывало волнение при виде неземного сияния кристалла.

– Смотри, - приказал Агриппа.

Юноша увидел плоскогорье дивной красоты и дорогу, лентой вьющуюся среди светлого, редкого леса. Она шла на подъём и вдруг резко сворачивала, огибая большую котловину. Впадина была столь глубока, будто кто-то нарочно вычерпал её гигантским ковшом. Глинистые откосы поросли травой и чахлым кустарником. Лишь одна, почти отвесная стена оставалась голой. Она, точно решето, была издырявлена гнёздами стрижей. Птицы стремительно носились над котловиной. Они то залетали в гнёзда, то стрелой выпархивали из них, отправляясь на поиск корма для птенцов.

– Это - Вересковый холм, - торжественно возвестил Агриппа, словно название могло что-то значить для Азара.

Юноша молчал. Он по опыту знал, что задавать вопросы бесполезно. Агриппа расскажет ровно столько, сколько захочет.

– Здесь самозванка найдёт своё последнее пристанище.

Агриппа провёл руками над шаром и прошептал заклинание. Магический кристалл помутнел, а потом в нём появилось изображение девочки. Откинувшись на бархатные подушки, она крепко спала. От жары у неё на лбу выступили бисеринки пота, как капельки росы на лепестках розы.

– Спит и больше не проснётся. Бедняжка даже не узнает о том, что произошло. Просто погрузится из сна, навеянного зельем, в другой, вечный сон.

В это мгновение, словно в насмешку над словами чародея, веки девушки дрогнули и она открыла глаза.

Агриппа резко подался вперёд, так что едва не столкнул магический кристалл на пол.

– Проклятье! Эта глупая баба дала ей не весь порошок!
– в ярости воскликнул он.

Марика распахнула глаза и не сразу поняла, где находится. Было нестерпимо душно. Она полулежала на коротком сиденье, так что ноги свешивались на пол. Спина затекла. Напротив дремала мадам Стилет в неизменном чёрном платье с воротником под самое горло. А за окном проплывал мирный сельский пейзаж.

Девочка резко села. Гувернантка тоже встрепенулась и выпрямилась на сиденье, точно аршин проглотила.

– Куда мы едем?
– встревожилась Марика, хотя уже догадалась, каков будет ответ.

– Как? Вы уже проснулись?
– удивилась старая дева.

– Куда вы меня везёте?
– переспросила девочка.

– В школу. Вам должно быть известно.

– Вы нарочно усыпили меня! Как вы посмели!

– Я тут ни при чём. Мне приказано вас сопроводить, - чопорно поджала губы мадам Стилет.

Марика была потрясена. Она не ожидала от Агнессы такого вероломства.

Было бы гораздо честнее, если бы она открыто запретила ей ехать на остров, но она поступила хуже, чем самый коварный враг. Притворщица сделала вид, будто не против, а сама подсыпала сонный порошок. Значит, все заверения в любви были лишь пустыми словами! Девочка вспомнила, как ещё вчера всей душой верила Агнессе, а та лгала, скрываясь под маской сочувствия.

От обиды Марике сдавило грудь. Ей не хватало воздуха. Но причиной была не духота в карете. Девочку душила боль от фальши и лжи той, кого она считала своей названой матерью. Нет ничего тяжелее, чем предательство близких людей.

– Я никуда не поеду, - задыхаясь, выдавила из себя девочка.

Она толкнула дверцу, но та оказалась запертой.

– На вашем месте я бы не делала глупостей, - сухо сказала гувернантка.
– Сзади едет лакей. Им с кучером приказано за вами присматривать.

– Будь вас хоть сотня, вы не сумеете поймать неводом реку!
– выкрикнула Марика.

Она почувствовала острую боль. В груди словно раскалился огненный шар. Девочка вспомнила, что такой же приступ накатил на неё в беседке, когда Глеб не позвал её на бал.

Огненный шар разрастался. Марике стало страшно оттого, что в груди у неё пульсировала неведомая, чужеродная сила, которая не давала вздохнуть и стремилась вырваться наружу. Ей хотелось сделать глоток свежего воздуха, но наглухо запертая карета, мерно покачиваясь на рессорах, продолжала путь. Боль нарастала и с каждым мгновением становилась всё нестерпимее.

– Остановите, - взмолилась девочка.

Мадам Стилет сделала вид, что не услышала просьбы. В отчаянии Марика на миг представила, как колёса повозки разлетаются в разные стороны. Ей показалось, будто сердце у неё разорвалось. Боль тут же отпустила, и девочка без сил откинулась на подушки.

В тот же миг карету сильно тряхнуло. Мадам Стилет от толчка слетела со своего места и упала на пол, подняв кверху тощий зад и обнажив сухие икры. Выкарабкавшись из столь унизительной позы, она одёрнула юбку и, сурово сдвинув брови, высунулась в окно.

– Вы что, напились? Или думаете, что везёте мешки с картошкой?

Из канавы выбирался лакей в заляпанной грязью ливрее. Ему повезло меньше, чем гувернантке.

– Всё. Привал. Кажись, приехали, - услышали они голос кучера.

– Что всё это значит?!
– возмутилась мадам Стилет.

– Дальше не поедем. Придётся чиниться.

Пассажиры вылезли из кареты. Поломка оказалась серьёзной. Задняя ось переломилась пополам. Колесо отлетело в сторону, и карета завалилась набок. Кучер покачал головой:

– Ума не приложу, как это её так угораздило? Сколько живу, а такого не видал. Это ж надо, чтоб толстенная ось, будто прутик, хрясь - и надвое. Без кузнеца тут не обойтись. Придётся искать ближайшую деревню, где есть кузня.

– Сколько времени займёт работа?
– строго спросила мадам Стилет.