Волшебник на гастролях

В дверном проеме показалась Плеханова, в белых лосинах и летней кофте с короткими рукавами.

– Здрасьте.
– поднял голову Антон.

– Эдик, ты еще возишься с мясом?
– не обращая никакого внимания на Антона произнесла Ирина.
– Заставь его кричать. Ну ради меня.

И она удалилась так же стремительно, как и появилась.

– Ты уж извини, я хирург неопытный. Начнем свежевание?
– Эдуард, отказавшись от разнообразных блестящих хромированным железом штучек, взял со стола небольшой тесак. Повернувшись к Антону, он повертел в руке тесак, словно не зная, с чего начать.

Почти одновременно с этим c ладони Антона полетел шарик, и тот по сложной траектории угодил в огромную трехлитровую бутыль, стоявшую на стеллажной полке - как раз над головой Эдуарда. Брызги, осколки, хруст, бульканье и... рычание. Из суперпрочного сосуда старой закалки, который вдруг, несмотря на все гарантии, взял да и развалился на несколько крупных осколков, на голову, плечи и за воротник таланливому врачу ниагарским водопадом вылилось больше двух литров царской водки.

Эдуард рычал, срывая голосовые связки. Он крутился на одном месте, визг пошел на снижение, в штопор, еще мгновение и взорвалось последним стоном его разрушенное кислотой тело.

Антон осторожно, стремясь не упасть вместе с каталкой в лужу с кислотой, подъехал к столу и кончиками пальцев захватив один из осколков, лежавших на столе, стал резать им свои путы. Надо работать, пока Самойлов и другие не вернулись. Надо работать.

Антон начал резать осколком ремни.

Надо рассчитывать только на себя. Работать, работать! Работа делает свободным. Так, освободилась одна рука, теперь очередь за другой. Быстрее! Работай! Свобода!

Теперь все. Антон слез с каталки, удачно не наступив в едко пахнущие лужи с кислотой и направился по коридору к двери. Он открыл ее - за ней находился целый просторный ангар, правда слабоосвещенный.

Лернер сделал несколько шагов и остановился.

Раздался легкий свист, и сверху на него прыгнула Ирина. Она оседлала Антона сзади и крепко сидела на его шее. Руки ее держались за металлическую перекладину, мускулы ног напряглись, и она стала сжимать их.

Антон пытался высвободиться из этого захвата. Но сильные ноги, обтянутые лосинами, делали свое дело. Ирина обладала львиной силой. Взревев от напряжения, Антону удалось наконец развернуться к ней лицом, у него пошла кровь носом.

Резким движением Антон сумел разжать ноги Ирины. Она оторвалась от перекладины, спрыгнула, но по пути ударила Антона по ушам. Теперь она стояла напротив, в руке блестел нож с узким фиксированным и частично зазубренным лезвием, который она явно не собиралась использовать для чистки картошки.

Лернер до конца не пришел в себя. Ладонями по ушам его припечатали профессионально. Хитрый прием, нестандартный. Но запас прочности у Антона был.

Ирина наступала, а Антон не столько отступал, сколько заманивал.

Наконец Плеханова прыгнула вперед и сделав выпад свободной рукой, нанесла ему с разворота режущий удар ножом. Антон только зубы сжал - стерпеть жгучую боль, не закричать. Лезвие рассекло рубашку и кожу на груди - глубокая ровная полоска, сразу заполнившаяся алой кровью. Ирина сделала еще шаг и нож воткнулся в ногу Антона.

Лернер застыл, взгляд его остекленел. Лицо сделалось алым от боли. Но отчаянная ситуация заставила его действовать - он нанес Ирине удар ладонью по лицу, плашмя.

Плеханову отбросило на несколько метров. Она ударилась о стенку из проволочной стенки но практически тут же заняла стойку йой-дати с готовностью к контратаке.

– Мне не нужны ваши приемы, Ирина.
– Антон медленно шел к ней, прихрамывая.
– Я простой мужик, даже без топора. Я просто вас заломаю.

Когда он вышел на достаточное для атаки расстояние, Ирина бросилась на него. Снова режущий удар, нож целил в низ живота или при случае, в пах, но Антон уже вошел в ритм, он чувствовал свое тело, он просто был быстрее.

Сгруппировавшись, он отвел нож предплечьем, захватил руку Ирины в локте и стал выкручивать.

Плеханова вскрикнула от боли, нож выпал у нее из руки. Антон на лету подхватил его, и не выпуская Ирину, дернул ее со всей силы на себя.

С каким-то дурацким чмоканьем нож достиг своей цели.

Ирина широко открыла глаза, они так и остались открытыми, когда она упала на бетонный пол.

Антон бездумно зашагал вперед, он почти пересек большое пространство очередного полутемного отсека. Вдруг сзади раздался выстрел, и Антон стремглав кинулся на пол.

Развернувшись на полу, он метнул по направлению к стрелявшему пару энергетических шариков. До него донесся крик и он услышал звук падающего куда-то вниз железа. Он выскользнул из расставленных вдоль стены металлических бочек и уперся взглядом в чьи-то ноги в блестящих лаком дорогих башмаках. Одна нога слегка притопывала.

– Выжил все-таки, - сказал ласковый незнакомый голос.

Антон поднял взгляд и уставился в ярко-карие глаза Самойлова.

В том, что перед ним очень мощный сенс, у Антона не было сомнений.

Он вскочил на ноги и отпрыгнул назад. На него шел Самойлов, а у него из ладоней сочилась энергия. В полутьме это напоминало словно у человека прямо из ладоней торчат пучки света. Зрелище было не для слабонервных.

– Иди сюда... Давай...
– Антон отступал и манил к себе противника.
– Давай... Давай...

Он еще дальше отошел к стене и стал боком.

Самойлов "кинул" в Антона этот жуткий энергетический заряд. Лернер создал "экранирование" от удара, который таким образом срикошетил Антону в ноги.

Словно громадный и страшно тяжелый валун обрушился на них!

Лернер прямо взвыл от боли и упал на пол, держась за раненую Ириной ногу.

Лихорадочно роясь внутри себя, Антон собирал остатки воли. Он прощупал сознание так, как сканировал бы ауру. И в правую руку, он слил без разбору всю свою неприязнь ко всем, начиная от отца и заканчивая ФСБ.

И ему сразу же стало легче дышать. А ладонь налилась силой...

У Самойлова из ладоней снова потекли лучи энергии. Немного не доходя, он буквально стал давить его этим энергетическим блоком. Антон задыхался, он видел перед собой ненавистное, умное улыбающееся лицо и всеми силами не давал себя уничтожить. Неожиданно он изловчился и ударил ногой в пах Самойлову. Лицо перед ним скривилось от боли. Противник опустил руки и отпрянул.