Волшебство на грани

– Картфол, это игра такая.

– Ну, понятно, а что за игра?

– Цель этой игры, – он сделал вид, что поправляет на носу съехавшие невидимые очки, – друзья мои, что нужно собирать карточки и закидывать в сумку своей команды, тогда команде засчитываются очки, кто больше баллов наберёт, тот и побеждает.

– Ну, так не интересно… – Протянул Димка с видом полнейшего разочарования.

– Интересно! – Подмигнул ему Альфред. – Картфол, игра опасная.

– Чем, ударом карточки в лоб? – не удержался я.

– Это добрый подход. А я имею в виду, что в картфоле разрешается выбивать из игры участников команды соперника. И за это даже баллы начисляют дополнительные.

Я тут же представил поле, по которому бегает кучка дурачков в синих майках и такая же кучка – в жёлтых. Они бегают в одной боксерской перчатке, так как другой рукой собирают рассыпанные карточки от таксофона, и дерутся. Нелепое зрелище, если честно.

– Чувствую, у тебя в голове назревает каламбур! – Хмыкнул принц, заметив мою глупую улыбку.

Я притворно закашлялся, а Альфред снова засмеялся.

– В каждой команде по десять игроков. – Объясняла Мартина, пока он смеялся. – Пятеро из команды остаются на земле, остальные поднимаются в воздух. Игра заключается в том, чтобы наловить как можно больше пластиковых карточек разных цветов и запихнуть их в специальные сумки, подвешенные магией под куполом стадиона. Сумок две, по одной на каждую команду. Очки засчитываются только тогда, когда карточка достигла сумки. У каждого игрока есть мантия с большими карманами на молниях, в эти карманы запихиваются пойманные карточки.

– Забавно. – Прокомментировал я.

– Цвета карточек: Зелёная, за неё двадцать очков дают, – Продолжала Мартина. – Красная десять очков, Жёлтая пятьдесят, За синюю дают сто, такая на поле одна. Розовая отнимает из сумки противника 20 очков, их в игре четыре…

Тут уже Альфред её перебил:

– А вот игроки, оставшиеся на земле, к карточкам не имеют отношения. Их задача поймать и наклеить фирменную наклейку на лоб зелёных уродливых карликов, бегающих внизу по полю. Как только наклейка достигает лба карлика, (мы их Крысиками называем) тот исчезает, а команде присуждается 30 очков. И эти карлики прыткие, очень агрессивные существа с острыми зубками, и умеют за себя постоять, даже сами на игроков кидаются. – Тут Альфред, изображая акулу, клацнул зубами. – Карликов, правда, на поле всего 10, но процесс их ловли поистине захватывающий и чреват травмами…

– Я всегда знал, что маги сумасшедшие! – воскликнул Димка, и почесал затылок. – Бегать за карликами по полю, ловить пластиковые карточки: вот вам заняться нечем!

– Не удивлюсь, если кубок мира по этому виду спорта есть! – Лично я был на стороне магов. Судя по описанию, игра выносит мозг, и надолго.

– Ага, «Сизокрылы», команда Сулитерии, его уже второй год подряд выигрывает!.. – заметил Альфред.

– Вот я не понимаю, чего вы так все взъелись на эту Сулитерию… – Задумался Димка, быстро перескочив от темы картфола, которая ему наскучила. – Вроде нормальная девушка, только нервная очень, и Кари с ней довольно тепло общается…

– Уверен, что эта «нормальная девушка», готовит нам какую-нибудь гадость! – Альфреда от этой мысли передернуло.

Я снова вспомнил сумасшедшую тётушку Сулитерии.

Серебринка мне рассказывала, что родители Сулитер погибли в битве с «ДС», когда в очередной раз готовили наступление колдунов «ОбГаТра», эта организация тогда почти перестала существовать, но Гадритте и оставшейся шайке удалось покинуть Чалиндокс. Гадритта, хоть и не желала, но воспитывала дочь своего покойного брата. Много лет Трегторфы жили в скитаниях, Гадритта восстанавливала организацию, и «ОбГаТр» становился сильней, к ней примыкали разные тёмные личности и злодеи из других миров. Тогда Гадритта решила вернуться в Чалиндокс, и, вместе с «ОбГаТром» натворила много ужасных дел. В битве, которую они в очередной раз спровоцировали, погибли королева Желлистина с королём Иксбертом. Это был самый большой успех Гадритты. А Сулитерия злодействами не увлекалась, и тётушке это не нравилось. Она ей часто говорила «Да какая из тебя спортсменка! Не позорь семью! Ты злая колдунья!»…

– А что касается нашей сестрёнки, то, я её не понимаю, почему Карси общается с этой ведьмой! – пробурчал Альфред.

– Может, Сулитер не так уж и безнадёжна?.. – Если честно, я относился к Сулитерии нейтрально, и было всё равно, общается она с Карси или нет. Думал, что вреда от этой дружбы не будет, но ошибался. Иногда я заражался сентиментализмом Карсилины и пытался разглядеть в таких, как Трегторф, нечто хорошее. Ну что за наивность!

– Все Трегторфы злые! – перебила Мартина. – Они жутко ненавидят династию Фротгерт, и хотят сжить нас со свету.

– У наших семей многовековая вражда. – Пояснил Альфред. – ОбГаТр думает, что колдунов никто не воспринимает всерьез, что никто им не доверяет и не уважает их. Трегторфы уже много колдунов заставили в это верить, да и колдуны те прекрасно знают. А самое весёлое, что они с тех времен привыкли верить, что мы – причина их недоразумения, и озлобились. Теперь не представляют жизни без злодейских поступков.

– И почему? – Поинтересовался Димка, смотреть в окно ему уже надоело.

– Когда-то давным-давно в семье Фротгерт у брата королевы родилась девочка, и девочка эта оказалась колдуньей. – Ответил Альфред. – А до этого у Фротгертов колдунов в семье не рождалось. Её родители, переживали, что дочь увлечётся тёмной магией, потому что они считали, что все колдуны злые. Девочка была очень доброй, и никому не вредила. Однажды она тяжело заболела и умерла, и никто не знал причину, даже окрестные чародеи оказались бессильны, сказали только, что девочку прокляли. А потом, у Фротгертов родился сын, Иксберт, он тоже оказался колдуном, что очень напугало его родителей. И тогда Гмар, отец мальчика, потребовал от своей сестры Карсилины, королевы листонской, объявить всех колдунов вне закона. Его сестра очень удивилась просьбе, ведь не все колдуны были злыми и не хорошими. Впрочем, не знаю, какие аргументы приводил Гмар, но на следующий день колдунов объявили отступниками. Родители Иксберта думали, что он никогда не увлечётся чёрной магией и не станет вредить людям, а еще они скрывали, что у него когда-то была сестра. Но, в один прекрасный день, когда Иксберт уже был довольно-таки здравомыслящим юношей, к ним в особняк забрёл незнакомец, скрывающий своё лицо. Гмар с женой тогда на охоту уехали и оставили сына дома, не подозревая, что может произойти. Незнакомец этот поведал юноше, что тот является колдуном, и что у Иксберта была сестра по имени Мария, такая же колдунья, как и он. Но девочка умерла, а виноваты в этом Гмар и его жена. Испугались, что дочь может начать использовать злые чары, и избавились от неё, не дождавшись пока колдунья вырастет. Иксберт был очень взбешен, он сначала кричал на незнакомца, что тот лжёт, что Иксберт не может быть колдуном, он волшебник, и сестры у него не было. Но незнакомец был настойчив, он попросил того применить «Ширмаколтин» на одном из слуг, ведь заклинание это действует только у колдунов. И юноша, не представляя, что значит заклинание, да и у волшебника бы не сработало, запустил «Ширмаколтином» в слугу, который принёс ему с гостем чай. Смертельный луч ударил прямо в грудь, и бездыханное тело слуги упало возле камина. Тут-то Иксберт и понял, что незнакомец прав. А, найдя доказательства существования сестры и её заросшую травой могилку, юноша озлобился и очень возненавидел своих родителей. Однажды ночью он сбежал, не оставив записки. И начал вынашивать план мести за смерть сестры, а еще ему казалось дикостью, что Фротгерты объявили всех колдунов вне закона. Долго он скитался по стране, а Незнакомец настаивал на том, что Иксберт должен убить своих родителей, за то, что они убили его сестру. Постепенно вокруг колдуна собирались сторонники, они практиковались в самых жестоких заклятиях и учили всему этому Иксберта. Всё доброе и человечное постепенно выветривалось из этого человека, уступая место ненависти, пустоте и злобе. Наконец, вместе со своей тёмной шайкой, он пробрался в дом к родителям и убил их, применяя самые жестокие из пыток в арсенале злых колдунов. Родители перед смертью клялись ему, что не убивали его сестру, а сыну желали только самого хорошего. Но Иксберт был непреклонен. Он очень сильно ненавидел Фротгертов, и ему внушала отвращение мысль, что он сам носит такую фамилию, что он одной крови с ними. После того, как он убил своих родителей, то заявился в королевский замок, прямиком к королеве Карсилине и публично отказался от фамилии «Фротгерт», перевернув её на «Трегторф». Тогда еще королева не знала, кто причастен к смерти её брата, а выходку Иксберта посчитала простым недоразумением…

Да, заметил я, а эта королева очень похожа на мою Карси, такая же наивная, как и она. Неужели все Фротгерты такие сентиментальные, или это только к тем, чьё имя «Карсилина» относится?

А между тем Альфред увлечённо продолжал:

– …Хотя, Иксберт и крикнул ей, перед тем, как покинуть замок «Я приготовлю вам большой «сюрприз»!». Королева лишь рассмеялась, а вскоре после этого погиб её муж, его смерть была подстроена непосредственно Иксбертом. Да и сама королева после этого не долго прожила. Через пять лет, Трегторф и его шайка расправились и с ней. Управление королевством взял на себя двоюродный брат Карсилины, Кольберт. Своих детей у него не было, поэтому он должен был передать узды правления сыну Карсилины, Гмару II (названному в честь покойного брата), когда тому исполнится семнадцать лет. А за поимку Иксберта объявили по всему королевству награду, и всю его семью назвали преступниками, которые достойны смертной казни. Вскоре и Кольберт был убит, он не дожил всего один год до вступления Гмара II на трон. Поэтому, юноше пришлось становиться королем в шестнадцать лет, а из родственников у него оставалась только младшая сестра Лоли. И теперь целью шайки злобных колдунов являлись король и его сестра. Молодой король усилил охрану, и всюду ходил со свитой хорошо обученных боевых магов, да и сестру старался от себя далеко не отпускать. И вот однажды Иксберт был пойман, а на следующий же день казнён. Ему отсекли голову, сожгли его тело и развеяли над рекой Листрой. Раньше люди верили, что таким образом можно помешать, злому духу вернуться. Однако с Трегторфами не было покончено. Король, правда, охрану не снял, но однажды допустил промашку, когда позволил Лоли во время фестиваля Равноденствия погулять по ярмарке одной. Девочка пропала, и лишь под утро кто-то нашёл её окровавленное бездыханное тело в одном из амбаров, а рядом записку «Война продолжается! Твоя ненавистная Л. Трегторф», оставленную дочерью Иксберта… С тех пор и продолжается наша вражда. – Закончил Альфред. – А сердца Трегторфов наполнились жестокостью.

Надо заметить, не смотря на всё своё дурачество, он был хорошим рассказчиком.

– Какой ужас. – Высказался Димка.

Кстати, мы уже приехали.

***

Нас пригласили разместиться в комментаторской лоджии. Оказывается, Мартина с Альфредом не плохо справлялись с ролями комментаторов. Лоритта устало расположилась сзади на кресле.

– А вы и не говорили, что этим подрабатываете. – Заметил я, обращаясь к Мартине.

– Ты не спрашивал! – Ухмыльнулась та и потянулась за микрофоном.

Вслед за ней микрофон взял и Альфред, который скучающим взглядом смотрел, сквозь стекло нашей лоджии, как подтягивается на места народ. Затем, он всё-таки не удержался, включил микрофон, и начал болтать в него всякую чушь. Чушь эта разносилась по всему стадиону.

– …А спонсор спонсора нашего спонсора… – Болтал он, но Лоритта не дала ему закончить, пригрозив кулаком, и пристыжено шикнув:

– Может, хватит?!

– И что я такого сказал? – не понял Альфред.

– Боюсь, что приличные люди тебя не поймут…